Книга Тайная жизнь моего мужа - Амелия Борн

Он ослабил свой захват, но руку так и не выпустил. В глазах его промелькнуло нечто новое — паническое, совсем ему несвойственное. Впрочем, это выражение быстро исчезло. На меня снова смотрел Артем Орлов — уверенный и несгибаемый, как всегда в критических ситуациях.

Прежде меня восхищало в нем это качество. Но сейчас проблемой, которую он намеревался решить, была я сама.

— Она стажировалась у меня несколько лет назад, — произнес он сухо. — Ника, это было только раз! Мы тогда потерпели очередную неудачу с зачатием ребенка, я напился и… это случилось.

«Мы»… как же я верила прежде в это его «мы»! Как же важно для меня было, что я — не один на один со своей бедой. Но где были эти пресловутые «мы», когда он сделал это?! Где были, когда он тайком навещал своего сына?

А я была готова на все на свете, чтобы подарить ему ребенка… Чтобы почувствовать себя настоящей женщиной… матерью. Чтобы жизнь снова обрела смысл.

Я боролась из последних сил, а он, выходило, давно сдался.

— Это уже не имеет значения, Артем. Ты меня предал.

С невесть откуда взявшейся силой я вырвала свое запястье из его пальцев и, в последний раз оглянувшись по сторонам, выскочила прочь из квартиры.

2

— Ника, стой!

Муж неожиданно бросился за мной следом. Впрочем, это было так похоже на Артема — он, словно оправдывая собственную фамилию, не умел отпускать добычу просто так. Во всяком случае, до тех пор, пока не получит все, что хочет.

И я знала это, как никто другой.

Я истерично стала бить ладонью по кнопке лифта, словно от этого она могла сработать быстрее. Повезло — двери захлопнулись в тот самый момент, как Артем готов был протиснуться в кабину.

Лифт дребезжащей стрелой помчался вниз, а у меня в голове было только одно — бежать! Бежать, бежать, бежать подальше отсюда!

Я выскочила из лифта и опрометью кинулась к двери. Показалось, что на лестнице раздаются торопливые шаги — еще немного и он уже догонит…

А у меня не было сил говорить с ним сейчас. Не было сил простить, да он и не просил. Словно это было совершенно обычной практикой — завести ребенка на стороне в то время, как законная жена отчаянно пытается забеременеть…

Я прыгнула в машину и резко газанула, стараясь скрыться раньше, чем Артем поймет, в каком направлении я еду. На шоссе выезжать не рискнула — именно там он и станет искать мою машину в первую очередь.

Сколько петляла по забытым богом переулкам — я впоследствии не могла бы сказать. Просто ехала, стараясь как можно дальше оказаться от дома и человека, который ранил также сильно, как, казалось мне когда-то, любил.

Возможно, стоило разобраться во всем этом подробно. Возможно, стоило попытаться понять. В конце концов, через измену проходили многие.

Но у меня не получалось даже представить, что смогу жить, смирившись с этим. Боль, горечь, обида — три ядовитых чувства, затопивших все мое существо, разъедающих разум.

Руки болели от того, как крепко я сжимала руль, словно это был единственный якорь, что меня вообще держал на земле. Оглядевшись по сторонам, я заметила неподалеку призывно светящийся неоновыми огнями бар.

У входа стояла компания — непринужденно, но явно дорого облаченные мужчины; пестро, на грани неприличия разодетые женщины. Они курили и смеялись, и этот резкий звук отозвался в душе чем-то тоскливым.

Я и вспомнить не могла, когда в последний раз выбиралась куда-нибудь с компанией. Поначалу еще мы с Артемом встречались с друзьями, потом у него перестало хватать времени, а меня одну он отпускать не любил. За этим последовали неудачные попытки забеременеть и так я постепенно растеряла свой привычный круг общения. Как бы ни любила я своих друзей, а смотреть на чужих детей, слушать разговоры о том, как чужой малыш сказал первое слово или сделал первый шаг, и сознавать, что не могу родить сама, было просто невыносимо. Как итог — из подруг у меня осталась только одна — незамужняя и бездетная…

Я опустила зеркало и взглянула на свое отражение. Глаза пустые, покрасневшие от слез. Под ними — живописно размазанные следы от потерпевшего крах макияжа. Из одежды — достаточно официальный костюм, в котором собиралась к врачу. Взгляд снова метнулся к яркой компании — я, определенно, выглядела совсем не подходящим для этого заведения образом. Да и плевать! Мне просто нужно было выпить. Просто нужно было место, где можно хоть ненадолго затеряться, спасаясь от всего, что навалилось. Спрятаться от предательства мужа и… самой себя.

Наскоро вытерев лицо салфеткой и пригладив темные волосы, я вышла из машины и направилась ко входу. Никто из стоявших на улице даже не обратил на меня внимания — и это было именно то, в чем я сейчас нуждалась.

Забвение.

Первый бокал я опрокинула без промедления. Сколько их было после — даже не считала. Настала моя очередь глушить алкоголем боль. И я, черт возьми, имела на это полное право!

Чья-то тень вдруг нависла над стойкой, на миг заслонив собой яркий свет. Тонко скрипнул стул по соседству, но я даже не повернула головы.

-… двойной, — донесся до меня грубоватый, низкий голос.

Я молча пялилась в свой бокал. Мозги начинали понемногу плыть, погружая тело в блаженную расслабленность. Боль улеглась внутри, убаюканная янтарным ядом, и только хотелось уронить голову на стол и погрузиться в саможаление.

— Вы не похожи на обычную местную публику, — снова раздался все тот же мужской голос.

Я не сразу поняла, что обращался он ко мне. Повернув голову, слизнула с губ горьковатый след и криво усмехнулась:

— Что, недостаточно раздета?

— Да и губы подкачали, — кивнул он с самым серьезным видом. — Точнее, не подкачали.

Я хмыкнула и повертела в руках бокал.

— Ну извините, что не соответствую вашему представлению о прекрасном.

— Напротив, — возразил он, придвигаясь ближе. — Это даже интригует.

Я подняла на него взгляд. Он смотрел с явным интересом и в глубине его глаз притаилось что-то еще — неясное мне, но отдающее опасностью.

План мести созрел в голове мгновенно и затуманенному сознанию это показалось чертовски хорошей идеей.

Как там сказал Артем? Он напился от отчаяния и все случилось… Так почему же я не могла сделать того же самого?

Тем более, что прекрасно знала, как он ревнив. Знала, что обычная измена причинит ему такую же боль, как мне — его ребенок от другой женщины…

Путающимися пальцами я расстегнула, пусть и не с первой попытки, пуговицу пиджака. Уже и не помнила, когда вообще флиртовала с кем-либо или говорила с каким-нибудь мужчиной не исключительно по делу. Понятия не имела, как себя вести, но алкоголь в крови раскрепощал, толкал на необдуманное…

Когда последняя пуговица была расстегнута, оставляя меня в одной лишь майке с достаточно глубоким вырезом, я снова посмотрела на незнакомца и спросила: