Книга Пленники солнца - Юлия Герман

— Где этот мерзавец? — вены на его шее натянулись, и я знала, к чему обычно приводит подобное состояние.

— Макс, прекрати, — раздраженно отвела глаза в сторону на девушек, кидающих на нас озадаченные взгляды.

— Что прекрати, Мая?! Он обещает заботиться о тебе и отпускает ночью одну, особенно зная всё…

— Прекрати! — перебила его, не давая возможности закончить фразу.

Одна мысль о тех событиях, вызывала во мне волну паники, и по коже струился холод, покрывая её мурашками. Сегодня не место и не время ворошить былое, тем более на глазах у стольких зрителей.

— Мы с ним расстались! Понятно?!

— Что? — нахмурился он, продолжая пристально смотреть на меня. — Ведь вы собирались прийти вместе.

— Так нужно. Ясно тебе? И точка на этом, — отодвинулась от него, понимая, если Макс спросит что-то еще, я не смогу себя контролировать и, вспылив, испорчу все впечатление от вечера.

Сегодня в мои планы не входило делиться с лучшим другом информацией о расставании со Стасом. На протяжении всех наших с ним отношений он ни разу не сказал доброго слова в его адрес, пытаясь вспугнуть того поначалу. Только вот Стас — первый из парней, кто не поддавался на его провокации, раз за разом демонстрируя свою решимость быть вместе со мной. Поначалу каждая их встреча превращалась в вечер взаимных попыток унизить другого как можно сильнее. Когда они оказывались в одном помещении, от тестостерона, витающего в воздухе, невозможно было спокойно дышать, опасаясь, что любой вдох или движение может спровоцировать взрыв. Так продолжалось ровно до тех пор, пока я не пригрозила перестать общаться с каждым из нихв случае продолжения этой нелепой войны. И пусть и Макс, и я знали, что ни при каких условиях мы не сможем находиться вдали друг от друга, тем более, совсем не общаться, он прислушался ко мне, научившись просто игнорировать моего парня иперестать перед ним метить территорию.

Постепенно он убедился в серьезности намерений Стаса на мой счет и слегка смягчился к нему. Чего не происходило раньше. Каждый мужчина, посмевший заявить какие-то права на меня, проходил настоящую проверку на прочность, устроенную моим братом, коим Жёлтый был для меня в глазах общественности. Но не все парни смогли дойти до того уровня, когда им открывалась правда о нашей дружбе и полном отсутствии кровного родства. Все они пасовали перед его напором, язвительными замечаниями и неприкрытой агрессией. И лишь Стас выстоял, продемонстрировав характер и решимость. Единственным аспектом, по-прежнему не устраивающим Макса, оставаласьработа Стаса. Профессия гинеколога никак не сочеталась в сознании Жёлтого с построением отношений. Она вызывала у моего лучшего друга немало поводов для насмешек и раздражения. Казалось, будто он ревновал его к пациенткам больше, чем могла бы я. Макс вбил себе в голову домыслы об интрижках Стаса на работе, которые согласно его суждениям занимали весь день парня, превращая его из акушера-гинеколога в какого-то жигало, прикрывающегося дипломом врача.

Что касается Стаса, то он мне действительно нравился. И в отличие от тех других, с кем я пыталась построить отношения раньше, в нем было практически все, необходимое для настоящей крепкой связи. Надежность, терпимость, благородство и ум, удерживающий его от едких замечаний о нашей с Максом тесной дружбе. И я ценила его за это и уважала. Его чувства крепли, и он начал сначала издалека заговаривать о следующем более серьезном шаге, чем просто совместное проживание, а два дня назад приготовил ужин и, опустившись на одно колено, предложил выйти за него замуж.

И тогда всё встало на свои места. Я будто посмотрела на нас со стороны, впервые увидев все в истинном свете. Я не могла выйти замуж за этого прекрасного, доброго, мужественного человека. Смотрела в его карие, наполненные любовью и щенячьей преданностью глаза, и…не чувствовала ровным счетом ничего. Ничего, что позволило бы мне сделать этот прыжок и шагнуть в новую взрослую жизнь. Я не видела в его взгляде той живой искры, пробуждающей во мне все самые яркие эмоции. Я не чувствовала бешеного сердцебиения, думая о нем, у меня не захватывало дух от его красоты, и не порхали бабочки в животе от одного его взгляда.

И меня будто пронзило молнией, оставив гореть заживо посреди выжженного поля. Всё это уже существовало в моей жизни. Всё и даже больше. То, чего я никогда не найду ни в ком другом. Вот только никогда этому не суждено будет перерасти в нечто иное, чем платоническая близость двух родственных душ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вылив на Стаса ушат ледяной воды в виде болезненного отказа и отвратительной правды, я оттолкнула от себя действительно хорошего человека. Ему хватило достоинства не упрекать меня и не устраивать сцен, хватило мужества уйти с высоко поднятой головой, не выставляя на всеобщее обозрение разбитое сердце. За время сборов он не обронил ни слова, лишь покидая квартиру, кинул вроде даже как для самого себя, а не для моих ушей:

«Я знал…»

Что заставило меня почувствовать себя ничтожеством, разбрасывающимся людьми направо и налево.

Он знал. И я об этом тоже знала, долгие годы обманывая себя и всех окружающих. Я всегда любила только Макса и всегда буду любить лишь его. Но я не могла признаться ему в своих чувствах, прекрасно осведомленная о его истинном отношении ко мне. Я была для него лишь младшей сестрой, той, кому требовалась опека и забота, той, на кого он никогда не посмотрит как на женщину, отдавая время, эмоции и любовь, но совершенно иную. Ту, которой стало мало и от которой захотелось спрятаться. Именно тогда я приняла решение, способное оборвать эту болезненную привязанность раз и навсегда. Решение, перевернувшее с ног на голову не одну жизнь, направившее энергию на спасение других людей.

Кожа горела под пристальным взором глаз цвета штормового неба, медленно покрываясь румянцем. Сердце предательски грохотало о ребра, выдавая волнение. Он не сводил с меня взгляда, требуя ответов. Но я не могла оттолкнуть его, признавшись в глупых романтических чувствах к нему, разъедающих, словно черви, любую мою попытку завязать крепкие отношения и полюбить другого. Узнав об этом, Макс лишь потреплет меня по голове, сказав, что все это глупости и мне показалось. Ведь так легко перепутать нашу привязанность, пронесенную через целую жизнь, с чем-то большим, чем дружба и забота. У меня остался всего один вечер, и я не собиралась портить его Жёлтомуглупой драмой и неуместными признаниями. Время все лечит, и это пройдет, оставив рядом того, кем он был и будет всегда — братом и другом.