Книга Приручи меня, если сможешь - Евгения Чащина

Смотрю на часы. Двадцать минут на исходе. Хмыкаю и хрипло говорю Стасе:

— Прости, что отвлекся на не суть важное.

Рукой стаскиваю трусики и сжимаю их в кулаке. Смотрю вниз и довольно рычу.

— Прежде, чем вернётесь сюда, не забудьте постучаться, Агата. Не зли меня. Подставишь папашу. В этом деле ты мастерица.

— И что ты собрался с ней делать? Отец голову открутит, если ты ее тронешь. Она у нас здесь важная писька.

Стасю мои слова и действия ввели в очередной ступор, и она снова зажалась.

— Так уж и открутит? Агата, на выход, или ты хочешь стать третьей?

В этот момент дверь открывается и возвращается отец девушек. Скользит взглядом по развернувшейся сцене и жестко обращается ко мне.

— Отпусти её. Ты ещё не подписал бумаги. Делу время, потехе час. Возьмёшь свое после того, как я возьму своё.

— Мы просто приятно знакомились, должен же я протестировать товар.

Бросаю жёстко Егорову и не отступаю от Стаси до тех пор, пока она не прикрылась. Тонкую ткань трусиков рассматриваю с неподдельной похотью, скалюсь.

— Это останется на память. С этого вечера тебе трусики не понадобятся, Стася.

Я разворачиваюсь к не лучшей половине семейства и жёстко смотрю на Егорова и его дочь.

— Где нотариус? Я спешу. И ещё, что за обслуживание у вас? Я до сих пор не видел кофе. Агата, метнисть за чашечкой эспрессо.

— Агата, выйди. Настя, сделай своему мужчине кофе, — раздает указания глава семейства и проходит мимо беспорядка из бумаг со стола на полу вокруг него на свое рабочее место. Смотрит на меня. — Нотариус составляет дело. Будет в течение десяти минут на месте.

— Папа, как это понимать? С каких чертей вдруг этот стал Настькиным мужчиной?

— Агата, выйди, — повышает голос Егоров, я рядом со мной словно из неоткуда вдруг появляется Стася, бесшумно как привидение, с чашкой кофе.

— Ты хочешь об этом поговорить?

Подхожу к назойливой Агате и хватаю ее за волосы, дёргаю, заставляя смотреть мне в глаза.

— Выскажи претензии мне в лицо, шлюха.

Не подбираю выражений и меня это тешит.

— Зачем тебе она, если ты всегда хотел меня? — бросает мне в лицо.

— Шлюхи меня не интересуют.

— Ой, ли, — повела бровью, нахально глядя мне в глаза. — Зачем приехал и жаждешь мою блеклую копию тогда? Детские травмы залечить?

Напрягся, но это быстро прошло.

— А ты теряйся в догадках. А теперь пошла вон.

Отталкиваю Агату от себя и ухмыляюсь. Ее злит этот вариант?

— Агата, — строго смотрит на дочь Егоров. Она, наконец-то, сваливает, громко хлопнув дверью.

Мужчина поднял глаза на меня.

— Куда ты увезёшь Настю? Я должен знать, где находится моя дочь, — сказал отец года.

— Я передумал её увозить, — возвращаюсь на диван и делаю глоток кофе.

Не жмотничает на качестве, хоть чем-то себя балует.

Смотрю на Егорова и скалюсь. Напрягся. В глазах Стаси промелькнула надежда. А её отец вскочил на ноги и посмотрел на неё.

— Что ты натворила, пока меня не было, идиотка?!

Глаза девчонки ошалело распахнулись, и она сделала несколько шагов назад.

— Я ничего не делала, я не… — начала сумбурно защищаться, но малодушному папаше было плевать.

— Как только мы подпишем документы, ты будешь делать то, что он скажет, и так хорошо, чтоб я не слышал жалоб, иначе ты знаешь, что тебя ждёт!

Едва удерживаюсь на месте, чтобы не занести кулак и не уложить одним ударом отца года. Я не думал, что так далеко зайдет игра. Я просто хотел посмотреть в глаза человеку, который когда-то беспринципно растоптал моё будущее. И что же вижу? Он беспринципно топчет юную дочь.

Я много видел женщин, а беспринципных в стиле Агаты — сотни. Таких, как Стася, почти не видел. Как она сумела сохранить свою невинность, смирение в этой семье? Почему до сих пор папаша не подложил юное тело дочери под толстосума? Или до этого периода его жёстко не прижимало? Больше склоняюсь к этому варианту.

— Извинись перед дочерью.

— Что ты сказал? — обернулся ко мне Егоров.

Его дочь тоже посмотрела на меня, и в этом взгляде была осознанность и недоверие. Как будто за неё никто никогда не заступался раньше, и она видит такое отношение впервые.

Егоров тоже как будто впервые слышит слово «извинись».

Нас прерывает стук в дверь и появление нотариуса.

— Вас сюда без позволения не приглашали, — говорю жестко шустрому делку, который шарит глазами по апартаментам, — за дверью подождете. А пока вашу визитку моему охраннику на проверку, он ждет за дверью. Вы же не думаете, что все будет легко и просто?

Как только нотариус исчезает, я смотрю на Стасю. Зачем она мне? У меня полно женщин. Зачем трогал? Что-то до брезгливости муторное внутри. Слабых обидеть может любое быдло. Я далеко не насильник. И не ангел, который сочувствует своим врагам. Она дочь врага. Только то, что разыгралось перед глазами, мне не понравилось. Затравлена.

— Егоров, время тикает. Извинения.

Сам же сижу и впервые теряюсь. Встать просто и уйти? Что с ней будет?

— Извини, — бросает дочери неискренне.

А дочь вдруг обретает голос. Холодный, как сталь.

— Я могу уйти? Можете решать свои финансовые вопросы наедине.

Её отец кивнул, но уйти не дал, глазами стрельнул на меня. Стася повернулась ко мне и приподняла брови, ожидая моего решения.

— Сядь рядом со мной, — говорю просто и доброжелательно.

Она бросает взгляд на отца, который сжимает кулаки, подходит и садится рядом. Бросает взгляд на меня. Недоверчивый.

— Отлично смотритесь вместе, — комментирует её папаша.

Не реагирую на замечание. Эта наигранная лесть меня злит. Мразь. Сам в долгах, как в шелках, а дочь служит расходным материалом. Странно. Она ему родна? Почему диаметрально разное отношение к старше и младшей. Я до тонкостей помню общение Агаты с отцом. Он был строг с ней, но обожал, и как-то слепо не замечал в поведении старшей блядской натуры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Распорядись, чтобы нас заселили в лучший номер. Быстрее. И пока будешь этим занят, пригласи своего нотариуса.