Книга Сильный духом, холодный сердцем - Надежда Мельникова

А наша работа, как и прежде, продолжает длиться сутками. Только едим мы теперь всякую дрянь, ибо никто из нас толком готовить не умеет.

— Питание должно быть правильным! Иначе будет проседать иммунитет, и вы не сможете выполнять свою работу — спасать людей! — хриплю, ковыряясь ложкой в банке с пюре быстрого приготовления.

— Что смогли, Борисович, — собирает полупустые банки и тарелки Петров.

— Я что-нибудь придумаю, подам заявление в штаб, — усаживаюсь за пульт, тоскливо вспоминая запеченные куриные грудки с салатами и стручковой фасолью.

— И они пришлют нам кулинарную книгу, Олег Борисович, — гогочет стажер.

— Значит прочтёшь ее от корки до корки! — мрачно смотрю на молодого.

— При всем уважении, я еще не все инструкции прочел, а тут маринады с соусами. У меня будет каша в голове.

— Там и так каша, — вздыхаю, когда на пульте загорается красная лампочка. — Отряд 1284. Начальник поисково-спасательного отряда Кириллов слушает. Что у вас случилось?

На том конце, заикаясь, молодой женский голос рассказывает о том, что их сотрудница пошла в морозильную камеру за мясом и… У них в жизни такого не случалось и санэпидемстанция все проверяла, и замок работал, слегка заедал, но работал! Как это вышло, она не понимает. С ума можно сойти!

— Спокойно. Сколько времени пострадавшая находится в морозильной камере? — сосредотачиваюсь на услышанном, взвешивая риски.

— Не знаю, — сбивается, голос дрожит, — минут сорок, — начинает рыдать в трубку, и я перестаю понимать, что она говорит.

Встаю с места. Много — это плохо.

— Почему раньше не позвонили?

— Сама пыталась открыть, но замок, как будто примерз, и у Лешки-грузчика не получилось.

— Температура какая внутри?

— Минусовая, — выдавливает из себя девушка, а я хватаю на ходу снаряжение. — Там еще датчик барахлит, так что я толком не знаю.

Выдыхаю.

— Диктуйте адрес. Ждите нас у дороги.

Кладу трубку.

— Петров, собирайся, и возьми автоген.

— Ого, серьезная вечеринка намечается? — улыбается стажер.

— Надеюсь, что нет, — вздыхаю, нет времени объяснять, что шутить подобным образом некорректно. — Дверь в такие помещения наверняка металлическая и примерзнуть уже успела, как следует. Нагревать придется.

Петров вначале делает шаг, потом вспоминает:

— Борисович, я не могу, меня вызвали в штаб.

Поднимаю глаза на Викинга. Тот встает по стойке смирно.

— Всегда готов, Олег Борисович! Резать дверь, срывать с петель, греть девушку собственным телом.

Помощник мне не помешал бы, но пока наш врач уехал на учебу, приходится действовать по обстоятельствам.

— Останешься на пульте, стажер, кто-то должен дежурить. А когда вернется Петров, следующий вызов примите вдвоем. Справлюсь сам.

— Есть, оставаться на пульте!

На пороге небольшого грузинского ресторанчика меня встречает девушка в белом переднике, она так перепугана, что бегает вокруг меня, будто ошпаренная.

— А если с ней что-то случится? Мне посадят, да?

— Где пострадавшая? — строго одергиваю.

Равнодушно взираю на дамочку, что в такой ситуации думает не о жизни сотрудника, а своей заднице. К сожалению, таких людей очень много. Дверь действительно не открывается, пробую несколько способов, чтобы попасть внутрь и спасти пострадавшую. Пытаюсь разобрать замок, демонтирую ручку и наличники с коробки, стамеской и молотком удаляю часть коробки, но ничего не получается, все тщетно. Заклинило намертво. Мне помогает грузчик. Приходится применять крайние меры, времени мало, поэтому я достаю автоген. Приказываю тащить газовый баллон. Женщина охает и вздыхает, мол, нет у них такого, запрещено это. Какое-то время сопротивляется, но в итоге выполняет мой приказ.

Когда я начинаю работать, женщина вскрикивает, причитая и охая — в сторону летят искры.

Пострадавшая не отзывается, когда мне, наконец-то, удается попасть внутрь, я нахожу ее в углу комнаты. Камера совсем небольшая, она сидит, поджав колени, почти у входа. Ее губы посинели, координация нарушена, она дрожит и на меня реагирует слабо. Я даже замираю на секунду, когда понимаю, что на полу та же самая девушка, которую мы посещали в ее брачную ночь, а потом нашли на острове. Ну как так можно? Вот же невезучая. В общем, думать об этом некогда.

Ее срочно нужно отогревать, иначе она скончается от переохлаждения. Причем нужно сухое тепло — горячая ванная не поможет. А в ресторане ни грелок, ничего подходящего нет. Выход один — отогревать теплом своего же тела. Я предлагаю плачущей женщине помочь своей приятельнице, но у нее не хватает смелости. Она впадает в состояние шока, и раздеваться отказывается, мотая головой, убегает. Грузчика просить глупо.

Приходится мне скинуть одежду и греть пострадавшею. Притягиваю к себе, прижимая руками и ногами. Она холодная, как ледышка, двадцать минут так и лежим, в обнимку.

Слегка отогревшись, жена боксера приступает к разговорам, фразы еще не слишком четкие, чувствуется, что замерзший рот ее не слушается:

— Мне нужно было предупредить Зину, что я иду сюда, — ее все еще колотит.

Девушка голая, и несмотря на ситуацию, очень привлекательная без своего свадебного боевого раскраса. Я стараюсь думать о дохлых крысах, чувствуя, как пахнут ее волосы и мягкое женственное тело. Мужчина и женщина отвечают за продолжение жизни, поэтому природа заставляет их тела реагировать друг на друга. Все это инстинктивно, на животном уровне.

— Она должна была проверить холодильник, прежде чем закрывать его. Ваша камера метр на метр. Если только заглянуть, сразу понятно, что внутри человек, а она просто дернула ручку вниз, увидев слегка приоткрытую дверь. Это не по правилам! Это нарушение техники безопасности. Беспечность — причина гибели множества людей. Тем более Зинаида знала, что дверь заклинивает.

Чувствую, что она подняла голову и смотрит мне в лицо. Сверлю взглядом стену, потому что так положено по инструкции.

— Я вам добавляю работы. Все время попадаю в беду, — едва ворочает она языком, но то, что вообще что-то говорит — это хороший признак.

— Чужой беды не бывает, — чеканю резко и строго, по-военному. — Это моя работа! К тому же в двух предыдущих случаях правила нарушил ваш супруг. С него и спрос.

— Вы такой красивый, Олег Борисович…

Ее комплимент мне приятен, но это неправда, потому что нести всякую чушь естественно в данной ситуации. У замерзшей что-то вроде бреда.

— У вас шок, пострадавшая. Вы думали, что умрете, поэтому сейчас испытываете чувство благодарности. Ваш мир сомкнулся на человеке, который вытащил вас с того света. Чистая психология.