Книга Институт фавориток - Эль Бланк

Я радостно прыгала по комнате, включив всю иллюминацию. Успевают, успевают! Все же не придется откладывать праздник! Это замечательно!

Схватила с полки шкатулку. Подарки? Конечно, готовы! Я их своими руками сделала. Маме — браслет из крошечных раковин, которые собрала на берегу. Папе — выполненный в том же стиле фиксатор для стилуса. Им точно понравится!

— Дейлина…

Быстро захлопнула крышку, едва успев спрятать свои сокровища.

— Дядя! — развернулась, бросаясь ему навстречу, и замерла, не в силах понять мрачного, тяжелого взгляда обычно смеющихся зеленых глаз.

— Они не прилетят, — хрипло проговорил он. — Эскадра попала под удар боевых кораблей лансиан. Все погибли.

Погибли…

Отчаяние и боль тугим обручем сжимают горло, не позволяя ни говорить, ни дышать. Тяжелым камнем ложатся на грудь, останавливая сердце. Реальность исчезает в мутной пелене слез. С судорожным всхлипом я втягиваю воздух…

И просыпаюсь.

Несколько секунд всматриваюсь в окружающий меня мрак и успокаиваюсь. Не так уж часто в сновидениях я вижу самый страшный момент моей жизни, переживая его вновь. Определенно это из-за того, что слишком много вчера нервничала.

Постепенно дыхание начинает выравниваться, слезы перестают литься из глаз, только давление на грудь никак не желает исчезать.

Нащупав на стене панель, я включаю свет и тихо смеюсь, стирая мокрые дорожки со щек. Мне не от горечи воспоминаний тяжело, просто на моей груди, уютно свернувшись, лежит черный комочек.

— Ты здесь откуда? — спрашиваю, недоумевая, как же он пробрался в комнату, если решетка на окне плотно задвинута?

Шигузути приподнимает голову, смотрит на меня с неодобрением и прищуривается. И такой упрек в его взгляде, что я, не задумываясь, приглушаю освещение. Малыш же, благодарно курлыкнув, зевает, потягивается, смешно вытянув лапки, и, царапнув коготками по моей спальной сорочке, вновь сворачивается, закрывая глазки.

— Э нет, так не пойдет! — не соглашаюсь я с его намерениями. Осторожно поднимаю расслабленное тельце и сажусь, нащупывая ступнями тапочки. Медлю, решая: сразу отнести его к окну и высадить на внешний подоконник или позже. Любуюсь на доверчиво прильнувшего к руке шигузути и решаю — оставлю. В таком состоянии он вряд ли удержится на узком выступе. Свалится. Не разобьется, конечно, но стресс получит. Так что пусть досыпает. Правда, без меня.

Устроив малыша в углублении матраса, все еще согретого теплом моего тела, берусь за вильюрер, чтобы определиться с планами на сутки. И дядя Ют и дядя Джаграс, памятуя о своих обязанностях (первый — общественных, второй — опекунских), пунктуально заполняют мое расписание. Занятия с учителями, поездки, прогулки, примерки, бывает, даже приемы пищи — все с их разрешения и под бдительным контролем. Периодически в графике появляются указания тети Ари, но не часто, и обычно они касаются воспитательных бесед. Иногда строчки расписания вообще остаются пустыми, и это означает, что я сама могу распоряжаться своим временем. Но такое счастье выпадает мне крайне редко. Обычно все занято полностью.

Открыв блокнот-планнер, понимаю, что сегодня именно такой день. Свободных минут у меня не будет. Ну разве что те, которые остаются до начала сумасшедшей гонки, потому что проснулась я раньше первой позиции в списке запланированных дел. И трачу я эти минуты на водные процедуры.

Безумно люблю воду. Обожаю. В любом виде. Теплую и холодную, бьющую жесткими струями и зависающую вокруг меня легкими каплями… И самое большое мое разочарование заключается вовсе не в неумении слышать и издавать ультразвуки (без них мне как-то даже спокойнее) и не в невозможности видеть в темноте (хотя, конечно, приятного мало), а именно в том, что я не имею способностей зоггиан к кожному дыханию. Ах, как это было бы великолепно — нырнуть в осязаемо-плотную глубину и плыть, долго-долго не поднимаясь на поверхность!

Именно это и делаю, с поправкой на то, что объем водного бассейна у меня совсем маленький. Лежу на дне до тех пор, пока не захлебываюсь и не выпрыгиваю, шумно и громко отфыркиваясь, откашливаясь и ругая себя последними словами.

Не зря дядя Джаграс сказал, что я потенциальная утопленница. И не без основания дядя Ют не пускает меня на Зогг. Я там точно утону, тренируясь делать то, к чему у моего организма нет адаптации! У бабушки Цафи они были, а вот у мамы, как и у меня, исчезли. Вернее, так и не проявились. Как и у всех тех, кто вступал в смешанные браки.

Это беда нашей маленькой империи. Идея прадедушки Фориата — объединить планеты и их жителей, закрепив политико-экономический союз династическими браками, — поначалу казалась выгодной и успешной. Она сплотила и породнила Зогг и Ипер, затем привлекла Рооотон, а теперь все и губит. Ведь именно узнав о последствиях межрасовых браков, больше ни одна звездная система в нашем секторе Галактики не желает присоединяться к Объединенным территориям.

И, кстати, тем более странным и непонятным выглядит предложение Цесса. Их принц, он же по совместительству будущий император, не боится последствий? Или же экономические выгоды задвинули на задний план перспективу иметь неполноценных детей? Или, может, он сам какой-нибудь ущербный?

На мгновение я замираю, забыв про полотенце, которым высушивала волосы. Припоминаю все, что учитель рассказывал о королевской династии Цесса, и, не обнаружив в своих познаниях ничего подтверждающего подобное предположение, пожимаю плечами и продолжаю вытираться. Да вроде нормальный он. Чистокровный альбинос, с безупречной родословной, единственный сын в королевской семье, где есть еще две дочери. Стоп!

Ухватив мысль за хвост, я вновь зависаю, едва не выронив из рук приготовленное на сегодня платье. Единственный! То есть нет на Цессе других прямых наследников правящей династии! А это значит, что после смерти нынешнего правителя он сам станет королем, а потом своему сыну должен будет передать бразды правления! Но если тот родится неполноценным, цессяне его не примут, взбунтуются и потребуют смены династии. Зачем же принцу такие проблемы? Наоборот, он всячески должен их избегать! Не понимаю.

Со вздохом заканчиваю застегивать черный ажурный корсаж, оправляю спадающую мягкими складками юбку, усаживаюсь за туалетный столик и с сомнением смотрю на распущенные волосы. Они у меня длинные. Очень. И обычно мне подруги помогают. Но сегодня придется справляться самой, хотя это и не самая легкая процедура, с учетом того, что мне именно прическа нужна, а не что-то простенькое типа хвоста или кос.

Только берусь за расческу, как дверь за моей спиной открывается, и в зеркальном отражении я вижу…

— Лурита! — радостно взвизгиваю, оборачиваюсь и тут же усмиряю свой порыв. Потому что следом за изящной фигуркой подруги появляется куда более массивная, грузная. Складывает руки на груди, прислоняется спиной к стене и сердито указывает:

— Поторопись! Так и знал, что ты не готова.

Вот ведь… Сам лишил меня возможности быстро привести себя в приличное состояние, а теперь еще и возмущается!