Книга Мрачно темнеющий свет - Джессика Клусс

Конечно, это было подобающе. В противном случае все оказалось бы слишком опасным.

– Но это и есть моя вина, – сказала я.

Его черты заострились:

– Ты не единственная, кто ощущает вину, Хоуэл. Ты не можешь все заграбастать себе.

Он старался быть забавным, но я слышала в его голосе боль.

– Магнус, что случилось?

Он помедлил, бездумно уставившись на огонь, затем произнес:

– Я не хочу обременять тебя этой ношей.

– Я думаю, тебе следует это сделать.

Он так долго молчал, что я подумала – он решил мне не рассказывать. Затем последовало:

– До «Королевы Шарлотты» я плавал еще на одном корабле. Я наврал тебе, что никогда не встречался с Немнерис. Около месяца назад мы почти выиграли в атаке на нее – засадили гарпун ей в бок. Но она нырнула глубоко под воду, снова всплыла и попыталась нас раздавить. Она не потянула нас вниз – для этого она была слишком слаба, получив рану, – но корабль не мог плыть.

– Покинуть корабль – не преступление, – сказала я.

Магнус закрыл глаза.

– Нет, не в этом дело. Это случилось после того, как мы на шлюпах подошли к берегу. Видишь ли, они ждали нас на берегу. – От того, как он произнес «они», у меня застыла в жилах кровь. – Фамильяры Немнерис. Мы сражались с ними, но постоянно появлялись новые, они спускались и спускались вниз на песок. – Магнус снова схватился за свой амулет и затеребил его. – Нас было пятьдесят человек, сошедших на берег. Выбрались девять. Позже, когда мы наконец-то отделались от них, я осознал, что весь в крови. С головы до ног. – Он закрыл глаза рукой. – Заставляет задуматься о том, как ты выжил. И… задуматься о том, что ты совершил что-то трусливое, чтобы улизнуть…

Его голос дрогнул, и этого было достаточно.

Я положила ладонь ему на руку.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы выжить.

Рука под моей ладонью была напряжена. Как это не похоже на мальчика, которого я знала всего несколько месяцев назад.

– Каждую ночь мне снятся эти твари, ползущие по песку. – Он снова посмотрел на меня. – Не мне одному снятся кошмары. – Это прозвучало так, будто он защищался. – Все остальные в казармах кричат по ночам, и…

Он снова взялся за амулет.

– Что это? – спросила я, кивнув на него.

Магнус слабо улыбнулся.

– Джим Коллинз. Он был закадычным другом плотника. Всего-то двенадцать лет. Способный парнишка. Я научил его мухлевать в карты. – Улыбка Магнуса исчезла. – Когда мы поняли, что надо бросить корабль… – Он снял амулет с ремня и протянул его мне, я взяла его. – Джим сказал, что этот амулет сделала его мать и он хотел бы, чтобы амулет вернулся к ней. Он чувствовал… Я взял его. Не знал, что еще могу сделать… Позже, когда битва закончилась, мы нашли тело Джима на песке. – Магнус содрогнулся. – Его прокусили насквозь. – Он потер лоб. – Джим был из Корнуолла. Но сколько Джимов Коллинзов живет в этом чертовом Корнуолле? Поэтому я ношу амулет с собой, чтобы отдать его матери, когда найду ее. – Лицо Магнуса окаменело, но в серых глазах светилась боль. – Я такой дурак, Хоуэл. Я думал, война кончится через месяц, как только я присоединюсь.

Он горько рассмеялся. Мне пришло в голову, что перед нами он всегда играл роль улыбчивого Магнуса.

Я схватила его за плечо:

– Магнус, умоляю тебя, не держи это в себе. Я рядом, если я нужна тебе.

С минуту мы смотрели друг на друга. Взгляд Магнуса просветлел.

– Ох, – сказал он. Это был удивленный выдох.

Мы стояли так близко, что я покраснела.

– Прости меня, – произнес он, когда я вернула ему амулет. – Жить с графом Сорроу-Филд и так уже тяжкая ноша.

– Сорроу-Фелл, – рассмеялась я.

Магнус пошел поговорить с Ди, который дремал на диване. Я внимательно за ним наблюдала. Он снова стал простым в обращении: его маска вернулась на свое место и держалась крепко.

Следующим вечером я сидела у окна в своей спальне, разглядывая пустые улицы и думая о предстоящем обучении. Горящие фонари отбрасывали танцующие тени, но на улице вплоть до рассвета никого не появится. Люди боялись высовываться по ночам, запирали двери и окна, съеживались в постелях и ждали, когда уйдет темнота. И каждый думал о том, что может наступить ночь, когда, разрывая небо, явятся монстры, плотное облако мощных лап, когтей и зубов.

Я уже собиралась лечь, когда мой взгляд привлекла темная фигура, выходящая из дома. Кто-то шел по дорожке. Человек развернулся, оглядываясь на окна, и у меня свело живот: я узнала Рука. Его волосы были убраны под шапку; ссутулив плечи и засунув руки в карманы пальто, он выскользнул за калитку.

Куда, черт побери, он направился в такой час?

Ругаясь, я схватила Кашку, накинула плащ и открыла окно. Мгновением позже я оказалась на земле. Куда бы Рук ни направился, он не пойдет туда один.

16

Рук вышел из города и направился в ничейные земли, где стояли бараки, построенные из фанеры и жестяных банок. Тут и там горели костры, вокруг которых сидели семьи: дети и взрослые. Худые блохастые собаки жалобно брехали.

Я могла бы догнать Рука и спросить, куда он идет, но чувствовала, что он ответит ложью. Никто не выскальзывает из дома в ночной тиши по каким-то совершенно безобидным делам. Когда я жила у Агриппы, каждый момент, который я могла урвать, я использовала, чтобы встретиться к Микельмасом. Что бы Рук ни задумал, я хотела знать правду.

Рук шел медленно, поглядывая по сторонам, пока внезапно не остановился. Запрокинув голову, он стал разглядывать небо. Затем бегом нырнул в узкий переулок. Это произошло так быстро, что я была застигнута врасплох.

И тут я услышала крики.

Ругаясь вполголоса, я углубилась в лабиринт самодельных домов. Меня чуть не вырвало от запаха грязи и нечистот; чтобы не испачкать юбки, я подняла их так высоко, насколько осмелилась.

Наконец я подошла к перекрестку, достаточно широкому, чтобы несколько людей могли пройти разом. Передо мной двое мужчин сцепились в драке, один из них прижимал к груди хлеб, другой пытался вырвать булку. Атакующий был сильнее, он толкнул бедолагу, и хлеб упал в грязь.

Я приготовилась пройти, но тут…

Волна тьмы набросила на вора плащ, и он исчез. Мужчина, дыша с присвистом, поднял свой хлеб и убежал.

И тут я увидела Рука, высвобождающего вора из тьмы. Он сгреб заикающегося громилу за рубаху.

– Если я еще раз увижу, как ты нападаешь на кого-то, пощады не будет. Понял? – В его голосе была свирепость, которой я никогда раньше не слышала.

Мужчина заплакал, по воздуху поплыл едкий запах мочи. Рук оттолкнул его и надвинул шапку на глаза.