Книга Отпетые плутовки - Татьяна Полякова

Стресс мы сняли, но лучше соображать от этого не стали. НаЮльку водка действует расслабляюще, она становится жалостливой. Сегодня поводпожалеть себя у нее был отменный, и она сразу же заревела, громко, горько иобильно.

— Машка, у меня ж ни копейки за душой…

— Как ни копейки? — ахнула я. — А счет вбанке?

Юлька рукой махнула:

— Какой к черту счет… Я Шагала купила… А он егоотобрал. Еще хотел на куски разрезать…

— Тебя? — ахнула я.

— Хуже. Шагала. Потом, правда, опомнился. Спрятал всейф.

— Кого он спрятал в сейф? — насторожился Багров.

— Шагала, — отмахнулась я, сосредоточившись наЮльке.

— А чего это такое? — не унимался Сашка. Юльканеожиданно разозлилась:

— Чего-чего… темнота… Картина. “Две девушки, летящие поветру”.

— По чему летящие? — округлил Сашка глаза.

— По ветру, — покачала я головой и сделала Сашкелицо, мол, понимать надо ситуацию и повременить с глупыми вопросами. Но дведевушки его неожиданно озадачили.

— Это что же такое? — нахмурился он.

— Это картина, — вздохнула я. — Великогорусского художника Марка Шагала. Если очень интересуешься, иди взгляни нарепродукции, книга четвертая слева, на верхней полке, серая обложка.

Сашка моргнул, но никуда не ушел. Юлька между тем понемногууспокоилась, вытерла нос и спросила:

— Как думаешь, встанут у него мозги на место?

— У кого? — пребывая в задумчивости, не поняла я.

— У твоего отца.

— Мне кажется, для того, чтобы папа кого-то ударил,нужна очень веская причина. Мне следует съездить к, нему и все обсудить.

— А он будет обсуждать? — Я вздохнула и пожалаплечами. — То-то, — покачала головой Юлька. — Давай посидимздесь тихонько пару дней, авось папаша твой успокоится и… — Тут на Юлькиныхглазах вновь выступили слезы, и она пролепетала:

— А вдруг он меня из дома выгонит? Если уж он спятил,то такое вполне возможно. А у меня на этот дом последняя надежда. Продам его,куплю квартиру, а на оставшиеся деньги буду жить, пока не найду хорошую работу.

— Продавать дом папа не разрешит, — покачала яголовой. — Он ему нравится.

— Что ж мне теперь? — заревела Юлька, широкооткрыв рот и прижимая к груди подушку с дивана.

— Юлечка, все образуется, — запричитала я, обнимаяее, а Сашка, видя такую нашу занятость, потихоньку удалился. — Ты чегосказала папе? — зашептала я Юльке на ухо, воспользовавшись тем, что мыодни.

— Что поехала к маме на дачу. Телефона там нет.

— А если папа решит тебя навестить?

— Нет. Он стесняется, ты же знаешь… Пять дней от силы унас есть.

— А синяки? — всполошилась, я, а Юлька надулагубы.

— Синяки настоящие.

— Как это? — кажется, у меня глаза едва невыскочили из орбит.

— Тапком себя отхлестала. Было жутко больно инеприятно. — Я ахнула, а Юлька сурово добавила:

— Мы у отца деньги свистнули, мы их и вернуть должны.Грим в таком деле не годился, все должно выглядеть натурально. Твой Багров —хитрая бестия. Черти-то в глазах так и пляшут.

— Ты заметила? — обрадовалась я. — Их у негополно, и все такие разные: есть покрупнее, помельче, а есть совсем махонькие,видно, дети… чертячьи. И без конца рожи строят. Просто беда.

— Машка, — спросила Юлька, пристально глядя наменя. — А ты каким местом об асфальт ударилась, лбом или затылком?

— А что?

— Ничего. Тебе постельный режим соблюдать надо. Идем, ятебя уложу, чайку заварю с лимончиком. Идем-идем…

Я устроилась в постели, Юлька сказала, что отправляетсяспать, потому что ничего умнее в голову не приходит, а Сашка лежал на полу вмоей спальне и рассматривал альбом.

— Что-то я здесь никаких “летящих по ветру” ненашел, — заявил он ворчливо.

— А их здесь и не может быть, — на мгновениеоторвавшись от книги, ответила я. — Когда составляют подобные альбомы,указывают, из собрания какого музея данные картины. Например: “Из собранияРусского музея”. А картина, которую Юлька имеет в виду, из частного собрания…причем, не собрания даже, а… словом, это длинная история, — торопливозакончила я и вновь уткнулась в книгу.

— Расскажи, — попросил Сашка, устраиваясь накровати рядом со мной и захлопнув мою книжку. — Много читать вредно,особенно после того, как головой тюкнулась, и когда рядом красавец-мужчина, тоесть я. Лучше поговори со мной, расскажи что-нибудь, ну хоть про картины эти…

— Зачем тебе? — искренне удивилась я.

— Не зачем, а просто… Ты будешь говорить, а я тебяслушать. Мне нравится твой голос. Давай, рассказывай.

— Про Шагала, что ли?

— Ну, давай про него.

Я рассказала все, что могла припомнить, рассказ вышел неособенно длинным, но, как ни странно, и не рекордно коротким. Я поудивляласьсвоей памяти, после чего мы вместе с Сашкой стали рассматривать репродукции.

— Да… — вздохнул Багров и покачал Головой. — Ичто, за такое еще деньги платят?

— Искусство тебе не дается, — засмеялась я. —Займись чем-нибудь другим.

— Нет, просто интересно… А где этот Шагал, к примеру,продается?

— За границей на специальных аукционах. А у нас… дажене знаю. Частные коллекционеры покупают, музеи, конечно, крупные, у которыхденьги есть… Честно говоря, я в этом тоже не очень разбираюсь. Сейчас картиныиз частных собраний если продаются, то в основном уходят за границу.

— А где его Юлька купила?

— Слушай, что это у тебя за неожиданная тяга кискусству? — насторожилась я.

— Нет у меня тяги, — обиделся Сашка. — Естьлюбопытство. Что в этом плохого?

— Ничего, — покаялась я. — Просто историяэта… как бы тебе сказать… не совсем приятная…

— Да? Это еще интереснее, — хмыкнул Сашка, обнялменя, прижал к себе покрепче и заявил:

— Давай, колись.