Книга Рыцари Ветра вступают в бой - Эрик Л’Ом

Родная мать… Ею оказалась зеленоглазая женщина, которая превратила Амбру в страшную Хамингу, жила среди диких зверей, в тёмной лесной чащобе и была вдобавок главой тайного общества! Гиймо совсем по-другому представлял себе нежную матушку… Он признавался в этом и Алисии, и даже самой Кушумаи, однажды навестившей его в больнице.

Кушумаи улыбнулась ему и погладила по голове. Ей жаль, что всё сложилось именно так. Но она была вынуждена спрятать его как можно дальше от жрецов Енибохора. Решение сына остаться в Ис, с Алисией, расстроило её, но не удивило. Он может приезжать, когда захочет… Гиймо ответил, что непременно будет её частым гостем и начнёт с путешествия вместе с Алисией к Кайлу…

Родным сыном Алисии и Иорвана оказался Кайл, которого Кушумаи выкрала и оставила в Прожорливой пустыне, чтобы запутать следы. И вот теперь Иорван снова обрёл Алисию, которую не переставал любить, и сына, которого без устали разыскивал. Одно омрачало безоблачную картину: Кайл наотрез отказался перебраться в Ис. Он считал своей родиной Прожорливую пустыню, своим народом – Людей Песка. Иорван, знавший и уважавший этих людей, легко принял решение сына, тем более что связь между двумя мирами не представляла трудности. Алисия пролила немало слёз, но в конце концов тоже смирилась. Кайл был счастлив, что нашлись его родители. Они решили встречаться четыре раза в году: в Мире Ненадёжности – на летнее и зимнее солнцестояние, в стране Ис – в весеннее и осеннее равноденствие.

– Спорим, ты сейчас скажешь, что заглянул просто меня обнять, и даже не обнимешь! Что у тебя полно работы и ты уже опаздываешь…

– Не сердись! – воскликнул колдун. – Я сейчас нарасхват, всем вдруг понадобился! Обещаю, когда тебя выпишут, мы всё восполним…

– Я не сержусь. – Гиймо взял его за руку. – Это так, шутка.

Да, ещё одним потрясением для очнувшегося Гиймо стало внезапное обретение отца. Мальчик всю жизнь считал, что его папа странствует где-то в реальном мире, не имея права вернуться в Ис. А тот, оказывается, всё время был рядом, встречался с ним чуть ли не каждый день, гулял по холмам и заставлял учить названия лечебных трав!

Кадехар был поражён этим открытием не меньше Гиймо. Кушумаи не говорила ему, что ждёт ребёнка, они потеряли друг друга из виду вскоре после знакомства, и колдун даже не догадывался о существовании сына…

Отношения Кадехара и Гиймо, разумеется, изменились. Кадехар давно привязался к мальчику, но скрывал свои чувства под маской строгости, ведь он был не нянькой, а преподавателем колдовства! Теперь он мог больше не прятаться, и глубокая связь, уже существовавшая между учителем и учеником, легко переросла в нежность отца к сыну.

Тем более Гиймо перестал учиться магии. Увы, он лишился всех своих колдовских способностей. Они улетели к звёздам, когда он прервал страшный ритуал Великого мага…

Не сразу смог он смириться с тем, что графемы уже не будут откликаться на его зов. Он часто вспоминал владыку Ша, который говорил, что в Мире Надёжности, где волшебство не действует, он чувствует себя слишком заурядным. То же самое испытывал теперь и Гиймо.

– Я принёс тебе книги. – Кадехар положил на тумбочку стопку приключенческих романов. – Хотя, наверное, всё это тебе не очень-то интересно – после того что ты пережил сам…

– Ошибаешься! Знаешь, как приятно, лёжа в тёплой постели, читать о невероятных приключениях… происходящих с другими!

– Выздоравливай скорее! – сказал колдун, прощаясь. – Так хочется возобновить наши прогулки!

Гиймо посмотрел на него огромными умоляющими глазами. Кадехар застенчиво улыбнулся и решился: наклонился и чмокнул сына в лоб. Мальчик был в восторге.

Гиймо грустил, что Кадехар приезжает так редко. У колдуна теперь было слишком много работы, ведь его избрали Великим магом. Он трудился над тем, чтобы положить конец нездоровому противостоянию Гильдии и Братства рыцарей, причиной которого стали интриги Шарфалака. Кроме того, Кадехар вынашивал проект создания колдовских монастырей в Мире Ненадёжности. Говорили, для этого он сам частенько наведывался туда и первый оплот Гильдии планировал открыть не где-нибудь, а в Фиолетовом Иртихе…

Гиймо покосился на часы. Скоро придёт Алисия. Она навещала его каждый день, одна. Они вместе обедали, держа на коленях поднос, и весело болтали. Такой близости между ними не было ещё никогда. Гиймо догадывался, что Алисию разрывают противоречивые чувства. Она счастлива вновь обрести любимого, который пропал как вор, а вернулся героем. Но в то же время словно стыдится своего счастья перед Гиймо, боится, что оно как-то его обидит. Алисия никогда не говорила об этом, зато много раз повторяла, что Кайл ни за что не вытеснит Гиймо из её сердца…

Гиймо пытался успокоить её. Говорил, что счастлив. И это действительно было так. Кушумаи раскрыла ему объятия, но оставила свободу, он уважал Иорвана и восхищался им, Алисия любила его как сына, и у него появился отец…

Гиймо вытянулся на кровати и предался воспоминаниям. В памяти возник страшный силуэт Призрака, затем он превратился в Великого мага – насмешливого, усталого, напуганного – в тот момент, когда его волшебство отлетело к звёздам. Потом всплыло лицо другого старика, Эйзеба из Гри, похитившего его, прикинувшись Бертрамом. Предатель сбежал и пропал – наверняка нашёл убежище в Мире Ненадёжности… Но Кадехар уверял, что скоро он попадётся в руки людей Кушумаи. Общество Медведя разыскивало также правителя Тунку и его опасного советника, жреца по имени Ломго, исчезнувших во время штурма Енибохора.

Кушумаи… Гиймо вспомнил, как Амбра рассказывала о своей беседе с Охотницей. Та долго объясняла, что, случайно встретив Амбру, не могла упустить такую возможность и превратила девочку в Хамингу, то есть околдованное, ведомое существо, чтобы всегда иметь возможность оберегать Гиймо от опасности. Кушумаи искренне просила прощения, но Амбра чувствовала, что Охотница ни о чём не жалеет и при необходимости поступит так же, не думая о причиняемой боли… Способность жертвовать малым ради большего восхищала Амбру. Как и всё в этой необыкновенной женщине, стоявшей, подобно Природе, выше добра и зла. Всё, кроме одного – того, что Кушумаи оказалась родной матерью Гиймо.

«Хорошо хоть, – сказала она однажды насмешливо, – что твой отец – Кадехар: это уравновешивает такую наследственность!»

Эпилог

– Ну, как здоровье нашего бесценного Гиймо? – весело осведомилась медсестра, входя в палату с большим букетом цветов из Мира Ненадёжности.

Гиймо улыбнулся. Это была его любимая медсестра: всегда в хорошем настроении, всегда готовая говорить глупости, от которых он краснел до корней волос. К тому же живым взглядом и чёрными волосами она напоминала Амбру…

– Кажется, к тебе гости, – сообщила она, ставя роскошный букет в высокую вазу.

– Кто?

– Не знаю. Две девочки и два мальчика, и им просто не терпится войти.

– Чего же ты их томишь? – рассердился Гиймо. – Пусть заходят!

Сестра со смехом вышла. Через секунду в палату вбежали Ромарик, Гонтран, Амбра и Коралия.