Книга Властелины моря - Джон Хейл

Ежегодное содержание шестидесяти триер, находящихся в плавании восемь месяцев, составляло в мирное время 480 талантов. Низшие слои населения сильно выигрывали за счет твердых поступлений в виде дани, выплачиваемой союзниками. От этого дохода зависело существование более двадцати тысяч афинских граждан. Огромное количество судейских, лучников, всадников, служащих различных учреждений, стражей Акрополя, тюремных надсмотрщиков, сирот, обездоленных и так далее могли быть никак не связаны с флотом, но и они жили за счет моря. Порт охраняли пятьсот стражников, семьсот служащих ежегодно уезжали обеспечивать своевременное получение взносов от союзников.

Для упорядочения системы поступлений афиняне со временем поделили союзников по пяти районам: острова, Кария, Иония, Геллеспонт и Фракия. Политически эти районы структурированы не были, и наместников туда, на манер персидских сатрапов, Афины не посылали. С какого-то момента появилась единая валюта, меры веса и линейные меры, и даже целый ряд судебных дел, возникающих в союзных городах, подлежал юрисдикции Афин. Афиняне учли уроки персов и спартанцев и распорядились, чтобы города разобрали свои стены и укрепления. Тысячи гоплитов были направлены туда на постоянную службу для защиты интересов Афин и поддержки демократических сил в городах-данниках. Но главной гарантией их безопасности оставался афинский флот. В империи, состоящей из островов и прибрежных городов, самую прочную линию обороны образуют корабли. Деревянная стена теперь прикрывала границу протяженностью более пятнадцати миль.

С проникновением афинян в акваторию Черного моря площадь империи более чем удвоилась. На фоне этого бездонного черного простора, так непохожего на аквамарин Эгейского моря, корабли, его бороздящие, и даже прибрежные города казались карликами. Чтобы пересечь Черное море, грузовому судну требовалось девять дней и восемь ночей, а на горизонте – лишь волны или плоская поверхность вод. Мореходам, выросшим на юге, Черное море с его штормами, туманами и мощными течениями представлялось силой грозной и враждебной. Отвращая угрозы, они прозвали его Эвксином («Гостеприимным») или просто Понтом («морем»). Первые греческие колонисты давно уже освоили берега Черного моря, но во внутренних районах жили народности негреческого происхождения, известные своим искусством владения луком и верховой езды. Это были фракийцы, скифы и пришельцы из каких-то степей – легендарные амазонки. Море их почти не интересовало, а греки со своей стороны редко забирались вглубь.

Черное море изобилует всяческими богатствами. Из всех греческих морских саг наиболее почитаема история о поисках золотого руна, за которым Ясон и аргонавты отправились на восточное побережье Понта Эвксинского. В дни же Перикла Черное море изобиловало тунцом, осетром и другими сортами рыбы, мечущей икру в Днепре, Дунае, Доне и огромными косяками перемещающейся в море. Во множестве раскиданные по всему северному побережью чаны для соления рыбы сделали этот промысел чрезвычайно прибыльным занятием. Наряду с коневодством скифы разводили скот и выделывали шкуры. Из неведомых земель, находившихся на севере, вниз по течению рек переправлялся янтарь; дождями с гор в море смывало минералы и руду. Но подлинной золотоносной жилой Черного мора была золотистая пшеница. Поля ее начинались у самого устья Дуная и простирались в сторону Крыма и дальше. В некоторых местах ее сеяли вплоть до самой кромки моря, что привлекало целые стаи ворон, не говоря уже о стремительных чайках. Подобно другим ценным продуктам, пшеницу переправляли Черным морем через Босфор, в недолгие сроки навигации – всего два летних месяца.

После греко-персидских войн слава Афин достигла берегов Черного моря. Кое-какие греческие города посылали в эти края своих гонцов на предмет возможного участия в местных конфликтах. Перикл направил сюда экспедицию по просьбе жителей Синопа, давней милетской колонии на южном берегу. Это были изгнанники, выброшенные из своих домов каким-то тираном. Перикл и его младший товарищ по имени Ламах снарядили большой флот, состоящий как из быстроходных триер, так и транспортных судов с шестью сотнями афинян на борту. Тирана свергли, а эти новые поселенцы способствовали установлению мира в Синопе – больше переворотов здесь не было. Экспедиция Перикла открыла ворота в Черное море – сюда буквально хлынули афинские гонцы, негоцианты, поселенцы, да и военные. Один из вновь образованных городов получил название «Пирей»; другой, расположенный между Трапезундом и Колхидой, – «Афины». В конце концов к афинскому союзу присоединились от пятидесяти до шестидесяти городов, выросших на берегах Черного моря.

А еще через несколько лет афинян поманил и золотой запад Средиземноморья. И вновь непосредственным поводом для их появления стали местные междоусобицы. Два ионийских города, Региум в Италии и Леонтины на Сицилии, почувствовали угрозу со стороны своего сильного соседа – дорийского города Сиракузы. Афины в это время достигли пика своей мощи, и ионийцы обратились к властителям Эгейского моря с просьбой взять их под свое крыло. Региум находился на самом носке итальянского сапожка, контролируя знаменитый Мессинский пролив – легендарное местопребывание гомеровых Сциллы и Харибды. Другой новый союзник, Леонтины, располагался на плодородных равнинах восточной Сицилии, между Этной и Сиракузами – район, известный, как и черноморское побережье, своими урожаями пшеницы.

Лишь одна непродолжительная война омрачила пятнадцать лет золотого века Перикла. Закончилась она победой, которая еще больше заставила афинян гордиться своим флотом. С самого основания Делосского союза острова Самос, Лесбос и Хиос дань Афинам не платили, а взамен этого оснащали корабли. Из этих трех полунезависимых союзников наиболее мощным был Самос. В дела местного олигархического режима Афины не вмешивались, пока островитяне не напали на один соседний город, также участвовавший в афинском союзе.

Помимо всего прочего, у Перикла были личные причины противостоять агрессивным действиям Самоса. Ведь они были направлены против Милета, родины его возлюбленной супруги Аспазии. После провала попыток договориться миром Перикл самолично повел на Самос эскадру кораблей и установил там демократию. Вскоре после его возвращения в Афины некоторые олигархи острова сбросили еще неокрепший новый режим и взяли в плен воинов афинского гарнизона. Перикл и его сподвижники снарядили еще одну экспедицию из сорока четырех быстроходных триер и вновь направились к Самосу. Среди участников похода был Софокл, избранный морским военачальником после успеха трагедии «Антигона». Воинские его достоинства Перикл ценил невысоко и предпочел направить знаменитого драматурга с миссией доброй воли на Хиос и Лесбос – острова, по-прежнему сохранявшие верность Афинам. Встретившись на Хиосе со своим собратом-поэтом Ионом, Софокл сказал: «Понимаешь, Перикл считает, что искусством поэзии я, может, и овладел, но в военном деле не разбираюсь».

Невдалеке от Трагии («Козлиный остров») афиняне столкнулись с крупным морским соединением повстанцев и разбили его. Но Самосская война на том не закончилась. Персидский сатрап в Сардах собрал финикийский флот, и Перикл поспешил на восток положить конец этим военным приготовлениям. В его отсутствие военное соединение афинян, оставленное с целью блокады главного порта, подверглось внезапному нападению. Две недели самосские олигархи распоряжались на море близ острова, пока Перикл не вернулся и не принудил их к капитуляции.