Книга Облако - Гудрун Паузеванг

Янна-Берта впилась взглядом в другую сторону склона. Там теперь виднелся дом с островерхой крышей, окружённый фруктовыми деревьями и сиренью, дроком и золотарником. Сердце у Янны-Берты забилось чаще — за исключением исчезнувшей великолепной герани бабушки Берты и тут было всё как всегда. Оставалось лишь прыжками одолеть пятьдесят одну ступеньку вверх и позвонить так же громко, как она делала это прежде.

После чего дверь открывалась, в проёме появлялась мама со словами:

— Ну, вот и ты наконец.

Кай подскакивал к ней, чтобы она взяла его на руки и расцеловала, а Ули появлялся с тёркой в перепачканной руке.

— Ещё три картофелины, — объявлял он, — и я готов!

Из открытой гостиной тянуло ароматным дымом папиной трубки.

Янна-Берта замучилась подниматься по ступенькам. На половине подъёма она остановилась и оперлась о каменную балюстраду. Она частенько видела бабушку Берту в такой позе, когда та возвращалась после похода по магазинам. Казалось, сердце у неё колотилось в горле, колени подгибались. Вспомнилось, как она порой вприпрыжку скакала по ступенькам перед бабушкой Бертой и потом кричала ей сверху смеясь:

— А я уже тут!

Тогда бабушка Берта там, внизу, на половине пути, опираясь на балюстраду и подняв голову, откликалась слабым голосом:

— Подожди, вот состаришься, сама тут стоять будешь.

Янна-Берта медленно двинулась вверх. Под балконом лежала куча высохших гераней. Она удивилась. Конечно же, герани не поливали, после того как они с Ули отсюда уехали. Но кто же тогда вытащил кусты из ящиков, если дом стоял пустой? Надежда вспыхнула и начала разгораться, у Янны-Берты перехватило дыхание. А что, если всё это — сплошное недоразумение? Роковое сплетение ложной информации и ошибок? Если папа, и мама, и Кай…

Она вынула из кармана ключ и тихо отперла дверь.

Глава шестнадцатая

Янна-Берта вслушивалась, вытянув шею. Но не уловила ни малейшего шевеленья. Не скрипнула дверь, отделявшая лестничный пролёт от квартиры, не послышался перестук маминых каблуков или топот детских ножек. И пахло отнюдь не папиным трубочным табаком, а застоявшимся воздухом. Снаружи пробивался запах прелой листвы. Янна-Берта села на лестницу и обхватила голову руками.

Но нет, звуки всё-таки были! Кто-то, шаркая, медленно спускался по лестнице с верхнего этажа, оттуда, где квартира дедушки с бабушкой. Шаги деда Ханса-Георга — их ни с чем не спутаешь! Теперь слышно было даже его покашливание.

— Есть там кто? — крикнул он сверху.

Она вскочила, вытащила из джутовой сумки белую пушистую шапку и надела её на голову.

— Это я, — сказала она.

Дед наклонился над перилами. Она узнала его крупное, худое, чисто выбритое лицо с мешками под глазами и седой прядью, которая всё время падала ему на лоб. Видел он уже не очень хорошо. И узнал не сразу. Но когда сообразил, пришёл в неописуемый восторг.

— Боже милостивый! Янна-Берта, ты ли это? — воскликнул он.

Потом спустился на две ступени, повернулся и крикнул:

— Берта, скорее сюда, Янна приехала!

Не успел он спуститься к Янне-Берте, как наверху распахнулась дверь, послышались шаги. И появилась бабушка Берта — сперва её рука на перилах, потом наклонившаяся через них голова. И вот она уже спешит по ступенькам вниз.

— Ах, Янночка, Янночка, — восклицала она, — ты уже приехала! Вот так сюрприз!

Первым до Янны-Берты добрался дедушка Ханс-Георг. Он прижал её к себе и расцеловал. Она незаметно придерживала шапку, которая грозила соскользнуть. Потом бабушка Берта отодвинула его в сторону Янна-Берта не помнила её такой маленькой. Пришлось даже наклониться. Или это она, Янна-Берта, между тем успела вырасти?

— Как же ты исхудала, — сказала бабушка Берта и потрепала её по щеке. — Неудивительно, после всех волнений. Ну, мы тебя быстро откормим.

Янне-Берте казалось, будто всё это во сне. Она медленно поднималась по лестнице, за ней шли бабушка с дедушкой. Бабушка Берта опиралась на дедушку Ханса-Георга. Она так всегда поднималась по лестнице, сколько Янна-Берта себя помнит. А из открытой двери их квартиры струился аромат кофе, как и прежде в это время дня.

— Извини уж, — тяжело переводя дух, сказала бабушка Берта, — мы тут ещё не все убрали. Например, гостевую комнату и дедушкин кабинет. Сегодня только третий день, как мы приехали. Даже не представляешь, какая тут была кругом грязь. Всё покрыто пылью. И такой отвратительный запах в квартире!

— Мы вернулись сюда, в Шлиц, одними из первых, — сказал дедушка Ханс-Георг. — Мы ведь на Майорке узнали, что к первому октября запретную зону № 3 открывают. Тут уж нашему терпению пришёл конец. Мы подгадали с рейсом так, чтобы прямо из аэропорта ехать сюда. Взяли такси — автобусы и железная дорога работают ещё с перебоями. А во Франкфурте сделали остановку у супермаркета и нагрузили полную машину продуктами. Тут ещё не скоро всё наладится, я имею в виду возможность покупать еду и прочее.

— Знаешь, — перебила его бабушка Берта, — Майоркой мы уже сыты по горло. Да и за квартиру волновались.

— Всё несколько выбилось из колеи из-за этой злосчастной истории в Графенрайнфельде, — продолжал дедушка Ханс-Георг с улыбкой. — Не исключено, что и мораль тоже, не так ли? Во всяком случае, мы оба решили, что за своими вещами лучше приглядеть самим, чем надеяться на полицию.

— Я предлагаю, — переменила тему бабушка Берта, — выпить кофе на балконе. Солнце выглянуло. В это время года оно ещё неплохо греет.

— Бабушка даже и пирог уже испекла, — ухмыльнулся дедушка Ханс-Георг.

— Зато он уже выбрался в сад, — добавила бабушка Берта. — Не мог утерпеть. Лестница почти вся заросла. Это надо было видеть! Кустарник совершенно бесцеремонно расползся. А клумбы за домом — это неописуемо!

Пока дедушка Ханс-Георг расставлял стулья и стелил на стол знакомую до боли скатерть, Янна-Берта, стоя у балконных перил, смотрела на мирно лежащий внизу город, освещённый солнцем.

Несколько прохожих, редкие автомобили — вот и всё. Улицы усеяны бурой листвой, которую никто не сметал. Осенние деревья насквозь просвечивают на солнце. Многие уже облетели.

— Тогда, в тот день… — начала она медленно.

— Тс-с! — прервала её бабушка Берта и испуганно вскинула руку, словно защищаясь. — И слышать не желаю. Пожалуйста! Не хочу, чтобы мне об этом напоминали. Будем радоваться, что всё благополучно закончилось.

— Из Франкфуртского аэропорта, — поддержал её дедушка Ханс-Георг, — мы позвонили Хельге. И узнали, что всё в порядке. Всех скоро выпишут.

Янна-Берта сделала глубокий вдох. Посмотрела на бабушку Берту. Та ответила ей такой нежной, такой счастливой улыбкой.

— Да, — сказала Янна-Берта спокойно — и ей самой на минуту показалось, что она не врёт, — у них действительно всё хорошо. Очень хорошо.