Книга Маркиз и маркиза Ангелов - Вера Авалиани

В дверь ее кабинета поскребся Клод.

– Не помешаю, Софи?

– Мы как раз разговариваем с мамой, на очереди Фредик.

– Бабулечка, ты заплакала? Почему? – ребенок был потрясен всхлипываниями бабушки.

– Меня твоя мама «мамой» назвала.

– Но она не плачет, когда я ее мамой называю, – удивился ребенок и на всякий случай заглянул Соне в лицо. И она тоже скривилась, сдерживая слезы.

Клод, обняв жену за плечи сзади, склонился к экрану ее ноутбука.

– Можно, мы с Фредом присоединимся к потокам слез умиления и окончательно зальем клавиатуру ноутбука, – постарался он сбить сентиментальный настрой с родни.

Глава восьмая

Поспешный их отъезд с Настей из Москвы раздосадовал Лилию Антоновну. Ей казалось, что «снаряд в одну воронку дважды не попадает» и Георгий затеял какую-то игру с целью присвоить самому себе эти самые авторские права на эротический рэп.

Она сначала не была уверена в том, что из-за такой ерунды в принципе можно кого-то убить. Но ее переубедили. Лилия не желала впадать в панику и подпадать под влияние нового знакомого дочери, хищного и опасного. Она начала «кодировать» Настеньку еще в самолете:

– Он ведет себя подозрительно, а мы идем у Георгия на поводу. Мне страшно в его обществе.

– И правильно. Он начальник охраны у криминального авторитета. Правда, теперь они активно создают легальную оболочку для других видов бизнеса. И студия – часть этого некриминального «напыления».

– Но он просил твоей руки, когда еще и девяти дней не прошло со дня смерти его племянника?! – возмутилась Лилия, округлив так глаза и рот, что Настя рассмеялась.

– Он же сказал, что это нужно для переоформления бумаг, чтоб не повторялись покушения на меня, ну и все такое.

– И ты ему так безоговорочно веришь?! Так можно верить только в Бога.

– Ты так верила в отца.

– Делала вид. Я ведь не хотела его отдавать никому. Но все-таки не удержала.

– Ты никогда мне этого не говорила, – на этот раз озадачена была Настя, – я думала, что или ты святая, или он святой.

Мать улыбнулась польщенно:

– Уклониться в наше время от всех многочисленных соблазнов невозможно. И не нужно, наверное. Но в долгом браке без притворства невозможно.

– То есть семейная жизнь состоит из лжи и компромиссов?

– Из замалчиваний и пропускания мимо ушей и глаз. В словах это лучше не формулировать.

– А вот папа всегда говорил… – Настя приготовилась нападать на теорию матери, но та резко и бесцеремонно зажала ей рот рукой.

– Говорил одно, а делал… впрочем, о мертвых либо ничего, либо только хорошее. Тем более что и хорошего было с избытком.

Настя откинулась в кресле под напором маминой руки. Но Лилия ее уже убрала. И пригладила дочери челку, убрав ее с высокого выпуклого лба.

– Тебе надо отрастить волосы. Так ты выглядишь… задиристо. Ты стала женщиной, и надо выглядеть сексапильно.

– Я тоже так решила. Длина волос обозначает новый этап жизни. И я завтра же наращу себе длинное каре.

– Ну, наращивать – это дорого, можно просто подождать, пока свои волосы отрастут.

– Нет, мама. Я поняла – ничего не надо откладывать. Жизнь может кончиться хоть через пять минут. Тем более что мы в самолете.

– Не планируй плохого, – одернула ее мать, но сама вцепилась в подлокотник кресла.

Георгий, о котором говорили женщины, икал сильно и громко. Верная все же это примета. Тем более что будущая теща его если и не ругала, то и не хвалила.

И он сразу же подумал, что говорит о нем именно Настя. Он хотел ей предложить называть ее Ася – это сокращение имени Анастасия. Потому что ее больше никто так не называл. Но считал, что не имеет пока права даже на такой «эксклюзив». Ведь когда она к нему потянулась тогда, во время распития кофе, он тут же «отфутболил» ее к племяннику. Потому что предыдущая девственница по сути своей оказалась продажной. А уж Настька, которая встречалась с ним из-за кофе, – разве могла она оказаться другой?

При вспоминании о кофе Гия налил себе божественно ароматного напитка в большую чашку, почему-то снова окунувшую его в воспоминания о «пацанке» Насте.

Он, никогда не влюблявшийся раньше, не знал, что это и есть самый верный признак: о чем бы ты ни думал, что бы ни увидел – все ухитришься связать с объектом чувств. Зато возвращение мыслей к его «Асе» натолкнуло на мысль, что, пока Лимон не отказался от планов мести, девчонку могут грохнуть. И надо поторопиться с визитом к Иллариону.

Лари сибаритствовал в шелковом халате на громадном диване в своей гостиной. В комнате одновременно работали два телевизора: Наталья, сидя рядом в пеньюаре, сквозь который все больше просматривались ожиревшие складки тела, смотрела на одном из экранов сериал, а программа другого аппарата была настроена на 24-часовые новости – для Лари.

И все в их как бы совместной жизни было таким же раздвоенным, констатировал с тяжелым вздохом Ангел Натальи: люди, всегда смотрящие в разные стороны.

Это же отметил и вошедший в гостиную Гия. И его поразила вязкая, мучительная скука, буквально физически ощущаемая в гулкой комнате.

Тоска Лари была из-за утраченного сына. Хотя тот много лет назад был «утрачен» Илларионом добровольно. Но когда, перешагнув некий барьер, он нашел Владу применение в своих делах, то ощутил вдруг и зов крови.

Собственно, Георгий так хорошо понимал двоюродного брата в этом вопросе еще и потому, что и сам знал о племяннике «теоретически», а практическое узнавание вызвало симпатию к парню. И желание загладить вину за игнорирование его в прошлом.

Но скука Натальи была отвратительна. Она ни к чему не стремилась, разве что в СПА-салон или по магазинам. Подруг у нее здесь не было, книг она не читала. Она даже не «чатилась» в Интернете. Настоящая «надувная кукла» без мозгов.

– Здравствуйте, дорогие телезрители, – намеренно «дикторским» голосом сказал Георгий, перекрикивая два телевизора.

Илларион свой выключил, а Наталья – нет. Она сделала вид, что увлечена происходящим в сериале, и только рассеянно кивнула Гие. Но при этом намеренно распахнула пошире кружевной верх.

Гия невольно сосредоточился на мелькнувшем в прорезе соске. Поэтому, пожав руку Лари, не отпуская ее, потянул кузена с дивана в кабинет.

А оттуда они вышли во двор, в заснеженную беседку, а из нее – в тайное убежище. Шли молча. Лари понимал, что Гия не перестраховщик, и если дело не настолько секретное, зря «разводить тайность» (их термин из совместных детских игр) не станет.

В подполье было сыро и холодно. Кузены включили отопление и накинули на плечи по шубе, тоже имевшейся в этом комфортабельном подземелье в дубовом шкафу с зеркалом.