Книга Засуха - Джейн Харпер

— Я сейчас подъеду.

Фальк едва успел отложить телефон, как он зажужжал опять. Он открыл смску, и хмурое выражение у него на лице сменилось улыбкой.

Занят? — писала Гретчен. — Голоден? Мы с Лэчи обедаем в Сентинери-парке.

Уже еду, — написал он. Потом, немного подумав, добавил: — Но надолго задержаться не получится.

Чувство вины это сгладить не помогло. Но ему было плевать.

Сентинери-парк был первым местом, увиденным Фальком в Кайверре, которое выглядело так, будто туда вложили хоть какие-то деньги. На недавно разбитых клумбах красовались тщательно высаженные засухоустойчивые кактусы — сочная зелень, какой Фальк не видел уже несколько недель.

Фальк с грустью заметил, что скамейка, на которой они провели столько субботних вечеров, исчезла. На ее месте сверкала яркими красками исключительно затейливая детская площадка. Она так и кишела детьми, а стоявшие вокруг столики для пикников почти все были заняты. Детские коляски соперничали за место с сумками-холодильниками, а родители болтали друг с дружкой, отвлекаясь, только чтобы либо покормить, либо отругать своего отпрыска.

Фальк увидел Гретчен прежде, чем она увидела его, и на секунду остановился, просто глядя на нее. Она была за боковым столиком одна; сидела на скамейке, вытянув длинные ноги и опершись локтями на стол за спиной. Светлые волосы были собраны у нее на макушке в небрежный узел, увенчанный солнечными очками. Гретчен наблюдала за возней на детской площадке и явно забавлялась тем, что видела. Фалька захлестнула теплая волна узнавания. Издалека, при ярком свете солнца, ей почти можно было дать все те же шестнадцать.

Гретчен, должно быть, почувствовала его взгляд: внезапно она подняла глаза. Улыбнулась, помахала рукой. Он подошел, и она приветствовала его поцелуем в щеку и открытым таппервейровским контейнером.

— Съешь сэндвич. Лэчи их все никогда не одолеть.

Он выбрал сэндвич с ветчиной. Они сидели бок о бок на скамейке. Она опять вытянула ноги, коснувшись его теплым бедром. На ногах у нее были вьетнамки, и ногти блестели ярко-розовым лаком.

— Ну, это совершенно не похоже на то, что помнится мне. Просто потрясающе, — сказал Фальк, глядя, как детишки карабкаются по горке. — Откуда только деньги взялись на все эти роскоши?

— Знаю, знаю. Это была какая-то сельская благотворительная организация. Пару лет назад нам повезло получить плюшку от фонда каких-то богатых доброхотов. На самом деле, не стоит мне над ними смеяться, ведь это просто здорово, правда? Самое симпатичное место в городе. Тут всегда полно народу. Детей отсюда не утащишь. Я, конечно, рвала волосы над судьбой нашей скамейки, — она улыбнулась, глядя, как какой-то малыш закапывает приятеля в песочнице. — Но маленьким здесь хорошо. Богу известно, больше ничего для них тут особо не делается.

Фальк вспомнил облупившуюся краску и одинокое баскетбольное кольцо на школьном дворе.

— Своего рода компенсация за школу, так я понимаю. Она еще более потрепанная, чем я помню.

— Да. Еще одна вещь, за которую нам стоит поблагодарить засуху. — Гретчен открыла бутылку воды и сделала глоток. Потом наклонила бутылку в его сторону тем же жестом, которым в свое время предлагала поделиться водкой. Непринужденная интимность. Он взял бутылку.

— Общественных денег, как таковых, тут нет. Все, что город получает от правительства, идет на фермерские субсидии. На детишек не остается ничего. Но нам повезло со Скоттом — он хороший директор. По крайней мере, ему не безразлично. Но есть предел тому, что ты можешь сделать, не имея на счету ровно ничего. И абсолютно невозможно хоть что-то попросить у родителей.

— А как насчет тех самых богатых доброхотов?

Она грустно улыбнулась.

— Вообще-то мы уже пытались. Думали, в этом году точно сорвем куш. Но это совсем другая тусовка, чем те, которые сделали площадку. Какая-то частная компания, «Образовательный траст Кроссли». Слыхал о них?

— Нет, не думаю.

— Типичные филантропы, но наш случай был будто специально для них придуман. Они финансируют бедные сельские школы. Но, видимо, существуют другие школы, еще более бедные или еще более сельские, чем наша. Как ни трудно в это поверить. Помоги им Бог. Мы попали в шорт-лист, но дальше удача нам изменила. Мы немного осмотримся, попробуем еще раз на следующий год — так я думаю. Но до тех пор — кто знает? В общем… — тут она прервалась, чтобы помахать сыну, который стоял наверху горки, стараясь привлечь их внимание. Они посмотрели, как он съезжает. — Лэчи, по крайней мере, и здесь хорошо, а это уже кое-что.

Она потянулась за контейнером: подбежал ее мальчишка. Гретчен протянула ему сэндвич, но Лэчи проигнорировал ее, глядя во все глаза на Фалька.

— Привет, дружище, — Фальк протянул ему руку. — Меня зовут Аарон. Мы встречались пару дней назад, помнишь? Мы с твоей мамой дружили, когда были помладше.

Лэчи пожал ему руку; это явно было для него внове, и он разулыбался.

— Ты видел, как я съехал?

— Мы видели, — ответила Гретчен, но вопрос был адресован не ей. Фальк кивнул.

— Ты очень храбрый, приятель, — сказал Фальк. — Вон какая горка высокая.

— А я еще так могу. Смотри. — Лэчи понесся прочь. Гретчен наблюдала за ним со странным выражением лица. Убедившись, что Фальк смотрит, мальчишка съехал с горки. И сразу же побежал на второй круг. Фальк показал ему большой палец.

— Спасибо, — сказала Гретчен. — В последнее время ему очень важно одобрение взрослых, особенно мужчин. Думаю, он начал замечать, что у других детей есть папы и… ну, ты понимаешь. — Она пожала плечами, не поднимая взгляда на Фалька. — Что ж, это и значит — быть матерью, а? Адские муки совести на протяжении восемнадцати лет?

— А его отец совсем не принимает участия?… — Фальк расслышал в собственном голосе нотки любопытства.

Гретчен тоже их расслышала и понимающе улыбнулась.

— Нет. И все в порядке, вопросы задавать не возбраняется. Его папа уехал. Ты его не знаешь. Он не местный, просто рабочий, был тут проездом. Я и сама о нем особо много не знаю, кроме того, что он оставил мне этого удивительного ребенка. И да, я знаю, как это звучит.

— Да никак это не звучит! Звучит так, что Лэчи очень с тобой повезло, — сказал Фальк. Но, наблюдая за тем, как ребенок ловко карабкается вверх по перекладинам лестницы, он поймал себя на том, что гадает, каким был его отец.

— Спасибо. Но так бывает не всегда. Иногда мне кажется, может, стоит попытаться с кем-то познакомиться. Ради нас обоих постараться создать Лэчи хоть какую-то семью. Чтобы он понял, каково это — когда мама не измотана постоянно, как выжатый лимон. Как бы это ни выглядело. Уж не знаю… — тут она замолкла, и Фальк уже испугался, что она смутилась, но тут она широко ухмыльнулась. — Сам понимаешь, с кавалерами в Кайверре негусто. Скорее даже, совсем пусто.