Книга Воин Пустоши - Алексей Бобл

Только теперь Туран разглядел хозяйку — небольшая, полная, с круглым миловидным лицом, рядом с богатырем Молотом она смотрелась несколько неуместно. Белорус, спускавшийся за Ставро, подал руку Знатоку — той было тяжело сходить по отвесной лестнице из-за раненой ноги. Крючок, все такой же отрешенный, спускался последним.

Рита всхлипнула напоследок, утерла мокрые щеки и жестом пригласила всех в дом. Когда они с бородачом скрылись в пристройке, Макс улыбнулась рыжему:

— Ты такой галантный.

— Какой? — не понял Белорус. — Это что значит? Я вообще-то из-за Ставро… Увидит Рита, что ты в его свитере, так подумает невесть что, затопчи вас всех кабан! А так, если ты, будем говорить, со мной, так вроде ничего. Держись меня, Макс, короче, не подводи Ставридеса.

С лестницы прозвучал голос Ставро:

— Эй, не отставайте!

Туран посторонился, пропуская Макс и Белоруса. Настил под ногами дрогнул, ночь озарилась багровыми сполохами, и совсем рядом взревело пламя — где-то неподалеку упал очередной снаряд катапульты.

* * *

Внизу Туран разглядел Риту получше… и ощутил легкое разочарование. Ставридес был невероятным человеком: великий боец, великодушный, добрый, уверенный в себе. Он поверил Турану, спас его во время иловой бури, он летал на «Крафте», единственной в своем роде машине… А с каким азартом рассказывал о хозяине термоплана Шаар Скиталец! И женщина легендарного Руки-Молота должна была выглядеть как-то… как-то иначе, как-то исключительно. Ведь Ставро и сам — исключение из всех правил Пустоши. Но Рита совсем не казалась исключительной. Просто обычная горожанка, симпатичная, приятная, с добрыми глазами, и мысли ее были о доме, о хозяйстве — точь-в-точь «баба» из стишков Белоруса. Едва все спустились вниз, она стала собирать на стол, приговаривая, что не готова к приезду такого количества гостей. Сновала по комнате, выставляла на стол холодное мясо и кукурузные лепешки. Наполнила чайник…

Туран почему-то почувствовал себя неловко, да еще вспомнилось, что Ставро представил его сыном этой Риты. Возможно, и другие ощутили себя не в своей тарелке — все жались у стен и молчали. Они со своими приключениями, загадками и тайнами вторглись в мирное жилище — самое уютное и спокойное местечко во всей Пустоши.

— Спасибо, но сейчас мне не до угощений, — нарушила молчание Макс. — Надо торопиться. Ставро…

— Я с тобой, — бородач сразу встал, — сейчас в Херсон-Граде опасно.

Рита прекратила суетиться и замерла, тревожно глядя на него.

— Не нужно тебе из дома сейчас уходить, — сказал Белорус, заметив этот взгляд. — Не затем ты сюда летел, чтоб сразу свалить. Макс, я с тобой пойду, а Ставро пусть остается, правильно?

Туран встал рядом с Белорусом. Знаток кивнула:

— Ставро, ты много сделал для меня, больше, чем требуют деловые отношения. Оставайся здесь. Тим…

— Да, я хоть сейчас! Тим Белорус — он таковский человек, что…

— Только, если можно, обойдись на этот раз прозой, хорошо?

Рита и Ставридес молчали. Туран повернулся к Крючку.

— Жди нас здесь, ладно? У тебя ребра еще не в порядке… Рита, можно, он останется?

— Да конечно, конечно, я вас всех готова принять, мы гостям рады! — всполошилась женщина. — И друзья Ставро — всегда желанные гости. Вы возвращайтесь, хорошо? Вы ведь ненадолго? Я настоящий ужин приготовлю!

— Мне нужно идти, — твердо повторила Макс. — Меня ждут, и я сильно опоздала. Тим, Туран… к сожалению, я не могу отклонить ваше предложение, хотя, наверное, должна была это сделать. Но мне понадобится охрана.

Ставридес пошел проводить спутников, по дороге отобрал у Турана винчестер и вручил пистолеты Крючка, объяснив:

— В Херсон-Граде такие порядки, Тур… Макс расскажет подробней. Здесь правит семья Сидов, брат и сестра. Говоря коротко, брата прозвали Кровавым, и он заслужил такое прозвище. Горожанам запрещено носить оружие. Всем, кроме охраны управителя и солдат Омеги, которых наняла Мира Сид. Надень плащ, стволы держи под полой, но так, чтобы доставать недолго. Макс, переговоришь со своими… э… деловыми партнерами и возвращайся, мы будем ждать. Если Херсон-Град не устоит, я готов взять вас на борт.

— Спасибо, Ставро, — Знаток обернулась на пороге. — Ты всегда был отличным клиентом. Если завтра к вечеру никто из нас не объявится, улетай. Если гетманы прорвут оборону, не жди нас вообще. Это просьба, а не приказ или совет. Я знаю, ты не подчинился бы ни приказу, ни совету, поэтому прошу.

Макс улыбнулась, но Турану показалось, что улыбка вышла неестественная, напряженная. Боится предстоящей встречи, решил он. Боится, но все равно идет.

Ночь в городе не была черной. Оранжевое зарево вставало над городом, пахло дымом, по улицам ветерок нес золу, на перекрестках под ногами кружились черные смерчи. То и дело попадались дымящиеся развалины, среди руин сновали перепачканные люди, переворачивали обломки, что-то искали. Надрывно рыдала женщина. Многие здания Херсон-Града были возведены из местной красной глины, но деревянные каркасы легко занимались пламенем, если на них попадала зажигательная смесь.

Дом Макс находился ближе к центру, довольно далеко от здания с мачтой, где пришвартовался «Крафт». Когда впереди показалась площадь, и Туран заметил над кровлями огни башни управителя, Знаток велела свернуть. Они пошли в обход. Донесся мерный грохот подкованных подошв и жалобные стоны, перемежающиеся хлесткими звуками ударов.

— Омеговцы, — встревожено сказал Белорус. — Не будем с ними встречаться!

Они свернули и затаились в тени проулка. Отсюда было хорошо видно, что перед отрядом гонят двоих мужчин в изодранной окровавленной одежде. Сержант время от времени бил их тонкой палкой — по спине, по затылку. Один попытался вывернуться из рук солдат, его повалили на землю и несколько раз пнули башмаком под ребра.

— Вставай! — гаркнул сержант. — Недалеко шагать осталось, вон, площадь уже видна.

Колонна приостановилась, кто-то из омеговцев негромко заговорил — слов Туран не разобрал, понял только, что солдат обернулся к солдату и рявкнул:

— Отставить! Они нас тоже не пожалеют! Ты видел, как они с рабами обращаются у себя в Инкермане? Не видел? Вот и молчи. Тем более они поджигатели, диверсанты. С такими — без пощады! Согласно распоряжению управителя!

Омеговцы прошли к башне. Когда топот стих, Белорус объявил:

― Точно повесят. И нам бы поосторожней, не ровен час примут за шпионов гетманских. Неохота подыхать по ошибке, из-за чужой вины, как-никак у меня и своих грехов вполне хватает, чтобы раз двадцать повесили.

Дальше они продвигались кривыми боковыми улочками, избегая открытых пространств. Наконец Макс объявила:

— Вон там, через улицу перейти, и мой дом. Меня ждут. Вероятно, двое. Я должна предупредить: они очень опасные люди и сейчас недовольны, потому что я опоздала.