Книга Старая Контра - Павел Марушкин

– У Эфтаназио, если тебя это устроит, – ответила Семирамида, привычно опуская титул «Великий». – Но и вашему клоповнику приказано перейти на повышенную боевую готовность. Так что обломись, подруга: если ты мечтала как следует отоспаться после дежурства, ничего не выйдет. Придётся тебе торчать здесь, пока мерзавцев не скрутят!

Да, это был удар! Осознание того, что соперницанаходится в таком же положении, как и она сама, ничуть не умаляло дела. Кроме того, Семирамида Парасюк выглядела неприлично бодро для столь раннего часа, в то время как сама Мышильда уже начинала потихоньку клевать носом.

– Мы-то тут при чём? Это ведь жмурова епархия – вот они пускай и разбираются.

– А это ты начальству объясни, – медовым голоском пропела Семирамида. – И вообще приказы не обсуждаются, а выполняются. Что-то разболталась у вас дисциплинка, как я погляжу.

Это уже была наглость; Мышильда начала закипать.

– Ты за своим звеном лучше присматривай, подруга! А я уж как-нибудь без тебя разберусь, что там у меня где разболталось.

– Ну-ну… Ты микрофончик-то включи да объявленьице по громкой связи сделай, а потом уже со мной спорь, – нахально усмехнулась Семирамида.

Собственно говоря, Мышильда именно так и должна была поступить, согласно инструкции; но теперь, после слов этой ходячей сардельки, сразу хвататься за микрофон было донельзя унизительно – выходило так, будто она подчинилась ей!

– Ты мне что, указывать будешь?! – рявкнула Мышильда. – Лучше бы сбросила сначала килограммов сорок; тогда хоть понятно будет, откуда у тебя слова вылетают! Я уж не говорю о том, что ты ступу с трудом от земли отрываешь!

Это было неправдой; Семирамида Парасюк в лётной школе шла одной из первых, да и сейчас немногим уступала Мыши льде в искусстве пилотажа. Разумеется, Колбаскина превосходила её в манёвренности; однако таранный удар Семирамиды, её коронный приём, был заметно мощнее.

– Лучше уж с моими килограммами летать, подруга, чем жить с твоим шнобелем, – ехидно ответила та. – Впрочем, это единственное, чем ты можешь гордиться – ведь это у тебя самая выдающаяся часть тела!

– Ах, вот как?! – Мышильда в ярости привстала.

– Да, именно так! Ты, небось, и в ведьмы затем подалась, чтобы мужика себе приворожить какого-никакого, завалящего… Иначе кому ты нужна, доска стиральная!

– Тебе и приворот не поможет, жирдяйка! Да на тебя смотреть тошно, и потом за версту несёт!!

– А от тебя плесенью!!!

Соперницы теперь стояли, перегнувшись через стол, и пожирали друг дружку ненавидящими взглядами. Казалось, достаточно проскочить искре, чтобы грянул взрыв; и в этот момент зазвонил телефон.

Звонок был столь громким и неожиданным, что нервы Семирамиды Парасюк не выдержали. Надо сказать, что в глубине души она была очень ранимой девушкой и не раз втайне ото всех предпринимала попытки избавиться от лишнего веса. Здоровый аппетит, правда, неизменно одерживал верх над этими устремлениями…

Рука ведьмы непроизвольно дёрнулась – и впечатала в щёку Мышильды хорошую полновесную плюху.

Удар был достаточно сильным, чтобы повергнуть дежурную на пол; впрочем, она тут же вскочила и бросилась на обидчицу, пытаясь укорениться ногтями в её физиономии и нисколько не заботясь о том, что между ними находится стол.

Карты разлетелись по всей диспетчерской; кофе пролился. Телефон, невольный виновник баталии, с грохотом и звоном рухнул на пол; трубка слетела с рычага и треснула. Ведьмы с визгом принялись тузить друг друга, пытаясь нанести как можно больший урон внешнему виду соперницы.

– Тревога! Тревога! Тётки, тревога! Вы чем там, блин, заняты?! Обречённые восстали и дерзко атакуют взлётную полосу!!! Тётки, аллё! – панически зудел в вывалившейся мембране голос дежурного.

Но какое там! Ведьмам сейчас было не до этого…

* * *

Воздушных кораблей на базе оказалось несколько. Каюкер, укрывшись за столбом ограждения, некоторое время присматривался к проступающим из сумрака силуэтам. Хуц одышливо сопел рядом.

– Слышь, мон, чего ждём-то! Неровен час, засекут!

– Не суетись… Сейчас главное – определить, какой из них самый быстроходный. – Иннот испытывал странное чувство, как будто его глазами смотрит кто-то другой.

Это был, разумеется, Воблин Плиз – кому, как не старому воздушному волку, мог ещё доверить каюкер свою судьбу!

«Приземистая яхта с закруглёнными обводами», – вынес вердикт персонажик.

– Чего думать-то? Ясен пень, вон тот. – Палец Хуца ткнул в сторону дирижабля с вытянутым веретенообразным баллоном и хищно заострённым бушпритом. – Он поновее прочих будет.

– Ошибаешься. Корпус гондолы широковат, да и аэродинамика баллона не внушает доверия. Видишь, какой он длинный? При боковом ветре будет сильно сносить. Кроме того, палубные надстройки здорово утяжеляют конструкцию.

– Э… Ладно, тебе, похоже, виднее! – Коротышка с уважением посмотрел на Иннота.

Тихого проникновения, на которое втайне надеялся каюкер, не получилось. Что ж, это, наверное, закономерно; даже его ненормальное везение должно иметь какой-то предел. В предрассветной мгле обречённым удалось пробраться на взлётное поле незамеченными, однако возле дирижабля завязалась драка: вахтенный засёк их и тут же поднял тревогу. Бумеранг Иннота опоздал на какие-то мгновения…

Схватка была жестокой, но скоротечной: обречённые понимали, что пощады им ждать не приходится, и бились насмерть. В ход шло всё: ноги, кулаки, зубы… Оставшиеся в живых члены команды сочли за лучшее отступить и не связываться с этими сумасшедшими.

К немалой радости Иннота, дирижабль был не только на ходу, но и полностью подготовлен к полёту. Некоторое время каюкер (вернее, Воблин Плиз) изучал систему газоподающих трубок – она отличалась от вавилонской; потом отвернул вентили. Шипение гидрогениума звучало в его ушах, словно музыка… Дирижабль нехотя оторвался от земли и неспешно начал подъём. Иннот уставился на шкалу альтиметра. Три метра… Четыре… Пять… Хотелось раздавить стекло и поторопить медлительную стрелку пальцем; да толку-то… По всем правилам, в воздухе уже должны крутиться перехватчики, подумал каюкер. Что-то у них там не заладилось… Или здешние вояки основательно разболтались. И то сказать: тревоги-то небось только учебные; местный вариант Ёкарного Глаза, наверное, ещё не родился…

Когда днище гондолы оторвалось от земли, обречённые разразились радостными воплями.

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь! – отрезвил каюкер самых восторженных. – Они запросто могут сбить нас или вынудить к посадке. А ну-ка, ты, ты и ты, – он ткнул пальцем. – Помогите мне поднять паруса!

– Не дадут нам так просто уйти, мон, – буркнул долговязый Цытва-Олва, единственный, кто не разделял всеобщего ликования. – Долбани кругом…