Книга Апостол зла - Фрэнсис Пол Вилсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я растила тебя, ухаживала за тобой пятнадцать лет, Джимми. Разве это ничего не значит?
— Это не срок, — сказал он. — Все равно что глазом моргнуть. Даже меньше. О чем тебе беспокоиться? Можно подумать, ты ничего не заработала за это время. Я оставляю тебе миллионы долларов на забавы.
— Ты что, не понимаешь?
Он удивленно взглянул на нее.
— Чего не понимаю?
Они смотрели друг на друга, и Кэрол признала, что он действительно не понимает.
— Не важно, — сказала она. — Куда ты едешь?
— Сводить старые счеты.
— С тем рыжеволосым, которого ты все ищешь?
Впервые на его лице на мгновение отразилось какое-то чувство.
— Я велел тебе никогда не упоминать о нем! — Потом лицо смягчилось, сложилось в холодную усмешку. — Нет. Я собираюсь возобновить старое знакомство.
И ушел. Ни прикосновения, ни улыбки, ни взмаха руки, даже плечами не пожал. Просто отвернулся и пошел к поджидающему его спортивному автомобилю.
Когда ее Джимми уехал, Кэрол принялась плакать. И ненавидела себя за это.
Нью-Йорк
Канун еще одного Нового года.
Стоя возле кладбища Святой Анны в Бейсайде, мистер Вейер проследил за исчезающими в темноте красными огоньками подфарников такси, потом повернулся и пошел к кладбищенской стене. Такси вернется за ним через час. Он дал шоферу банкнот в полсотни долларов на чай и сообщил, что когда он вернется, получит вторую половину. Он вернется.
Мистер Вейер нашел большой гранитный камень, который торчал из земли рядом со стеной, и присел на него. Декабрьская стужа, сковавшая мерзлую землю, начинала пробирать его до костей.
— Пришел немножко с тобой посидеть, — сказал он стене.
Ответа от необозначенной, неупокоившейся могилы, лежащей прямо по ту сторону, не последовало.
Вейер не мог попасть на кладбище в такой час, тем более в канун Нового года, так что решил просто посидеть рядом. Магда не станет скучать по нему нынче вечером. Она даже не знает, что нынче праздник. Он вытащил термос, наполненный горячим кофе с коньяком, и плеснул немного в крышечку. Выпил и почувствовал, как холод улетучивается.
— Вот уже пятая годовщина, как ты тут лежишь. Но я пришел не отмечать ее, только заметил к случаю. Посижу, посмотрю за тобой. Кто-то ведь должен это делать.
Он прихлебнул еще кофе и задумался о будущем. О ближайшем будущем, ибо знал, что его будущее жестоко ограничено.
Враг неуклонно набирает силу. Вейер слышит, как скапливаются грозовые облака, как раскатываются по горизонту злобные громы, замыкаясь в кольцо. А связующая множество сил точка, похоже, здесь, за кладбищенской стеной, в необозначенной могиле. Здесь что-то должно случиться. Скоро.
— Какую роль ты играешь во всем этом? — спросил он беспокойного обитателя могилы.
Нет ответа. Но Вейер знал, что скоро найдет его. Очень скоро.
Он глотнул кофе и продолжил свое одинокое бдение.
* * *
Северная Каролина
Канун еще одного Нового года.
Уилл сидел в одиночестве в своей увешанной бархатными полотнами гостиной и смотрел телевизор, где Дик Кларк изображал хозяина на очередном новогоднем шоу. Господи, до чего же ему ненавистна эта ночь!
Пять лет назад... пять лет назад именно в эту ночь он совершил то самое Злодеяние, совершил акт, который проложил нерушимую границу между ним и всем остальным человечеством.
Этот год оказался хуже обычного из-за телефонных звонков.
Он не слышал их очень давно. Долгое время ему удавалось их избегать. А потом вечеринка у Лизл. Не надо было идти, но он думал, что все устроит. Он искушал судьбу.
И услышал. И на всем пути через гостиную слышал голос бедного мальчика.
Уилл протянул руку и выключил телевизор. Если еще посмотреть на гримасничающего Дика Кларка, можно и стулом в экран запустить. Все эти люди, мельтешащие на Таймс-сквер, готовы прыгать, как идиоты, отмечая начало нового года.
Новый год. Вот именно. Для него — это начало очередного года в бегах. День первый года шестого.
Только новый год будет другим. В новом году он найдет силы вернуться назад, попытается подвести итог прежней жизни. И поэтому лучше всего начать новый год молитвой.
Он вытащил из заднего кармана свой старый требник — книжку, которую с сентября прятал от Лизл, — и принялся совершать сегодняшнюю ежедневную службу.
Но сегодня молитвы казались еще бессмысленней, чем когда-либо с тех пор, как он к ним вернулся. Как правило, можно было рассчитывать, что ритмическое звучание знакомых слов принесет временное облегчение от воспоминаний об ужасах прошлого. Но не сегодня. Лица, голоса, образы, звуки — все это мелькало перед ним, словно капли дождя, сперва одиночные, потом перешедшие в назойливую морось и, наконец, обрушившиеся потоком, затопившим комнату. Он боролся с ним, но сегодня поток оказался слишком сильным. Несмотря на все усилия Уилла, он подхватил его и унес в прошлое.
Куинс, Нью-Йорк
В тот год все свернуло с пути истинного в конце зимы. А начиналось в марте, когда миновало лишь две недели весны.
Тогда люди называли его не Уиллом. Друзья и родные называли его Биллом. Остальные — отцом.
Отец Райан. Преподобный Уильям Райан, «Общество Иисуса»[18].
— Сейчас я вас сделаю, — пообещал Ники, сидевший по другую сторону шахматной доски.
Билл сгорбил плечи в голубой тельняшке и в тысячный раз напомнил себе, что пора перестать думать о нем как о Ники. Он больше не маленький мальчик. Он теперь взрослый мужчина — доктор философии, ни больше ни меньше. И фамилия у него тоже есть. Джастин и Флоренс Квинн усыновили его в семидесятом году, и он с гордостью носит их имя. Люди называют его доктор Квинн, или Николас, или доктор Ник. Никто не кличет его Ники.
Ники... Билл гордился им, гордился так же, как если бы Ник был его собственным сыном. Заработанные им высокие баллы открыли путь к бесплатному обучению в Колумбийском университете, где он за три года стал бакалавром по физике. Потом в мгновение ока одолел аспирантскую программу и потряс факультет докторской диссертацией по теории элементарных частиц. Ник — блестящий ум, и он это знал. Он всегда это знал. Но, взрослея, утрачивал прежнее самодовольство по этому поводу. Кожа его очистилась — почти, — длинные прямые волосы скрыли изъяны в форме черепа. И он начал носить контактные линзы. С этим трудней всего свыкнуться Ники без очков.
