Книга Лучше не бывает - Лейни Дайан Рич

– С меня пот рекой течет! Кто только выдумал эти тряпки?

– Только не вздумай вымещать на мне злость, – отрезал Боне. – Я не заставлял тебя перекупать уголок.

– И это вся ваша благодарность? – возмутилась я. – Да если бы не я, родители затаскали вы вас по судам!

– Твой перерыв что-то затянулся, – только и заметил этот неблагодарный.

– Еще десять законных минут, – злорадно сообщила я и совсем сползла по спинке кресла.

– У меня в магазине имеется комната отдыха для персонала.

– А я не ваш персонал.

Боне проворчал что-то невнятное и занялся стопкой писем. Я только улыбнулась этой жалкой попытке проигнорировать меня. Если честно, не такое уж плохое было у меня настроение. Хотя изображать из себя Санта-Клауса не так занимательно, как это выглядит со стороны (откровенно говоря, это препротивное и нудное занятие), все же лучше, чем не знать, как заполнить свои дни. Возможность попутно раздражать Бонса стала для меня чем-то вроде премии за каторжный труд.

Потягивая воду, обмахиваясь пустым конвертом и в целом наслаждаясь передышкой, я лениво скользила взглядом по развалу всякой всячины у него на столе. Какие-то бумаги, пресс-папье (скорее просто старое, чем старинное), пластмассовая точилка в виде пушки, карандаши в стакане.

Едва начатая стопка желтых квадратных наклеек.

И тут они! Я зажмурилась, но перед мысленным взором тотчас возникла чуть не сплошь заклеенная стена. «Если хочешь перемен, положи им начало». Я набрала в грудь побольше воздуха.

– Эй, Боне!

– Ну? – буркнул он, не поднимая взгляда.

Слова застряли у меня в горле, и пришлось как следует на себя прикрикнуть: «Черт возьми, ты что, совсем не способна по-человечески разговаривать? Хоть попробуй, вдруг понравится!»

– Вы… как бы это сказать… всегда знали, чего хотите?! Было заметно, что вопрос отвлек Бонса от письма, но он далеко не сразу поднял глаза на меня.

– Это еще что за белиберда?

Я повозилась в кресле, покрутила головой из стороны в сторону, пытаясь составить фразу без единого грубого присловья.

– Да я вот тут…

Вздох вырвался сам собой. Ну почему это так трудно дается?

– У меня сейчас… как это говорится-то?., трудный этап, ну и я… словом, пытаюсь понять, чего хочу. В смысле, от жизни.

Боне смотрел на меня настороженно, как смотрят на незнакомую собаку, не зная, что лучше: погладить или отогнать пинками. И в конце концов занял нейтральную позицию.

– Ты что, записалась на психотерапию? Это дурачье вечно выдумает что-то вроде того, о чем ты спрашиваешь.

– Никакой психотерапии! – «Во всяком случае, не за деньги», – мысленно добавила я. – Простоя… ну, познаю себя… по крайней мере пытаюсь. Ладно, проехали. Смешно обращаться за помощью к тому, кто давно уже в старческом маразме.

Я глотнула воды, попутно стряпая хлесткую отповедь, если Бонсу вздумается отпустить замечание насчет моей пылающей физиономии.

– Как собираешься провести День благодарения?

– Что, простите? – опешила я.

– День благодарения, – повторил он, шлепнув по скоросшивателю. – Это уже в четверг. Ты вообще-то заглядываешь в календарь?

– Оно мне надо? – Я демонстративно отвернулась от висевшего за спиной у Бонса настенного календаря.

– Так вот, День благодарения на носу, и Шелли передает тебе приглашение провести его с нами, если у тебя нет других вариантов.

– Конечно, есть, – соврала я.

– Хм… – Он снова взялся за отложенное письмо, но продолжал смотреть на меня. – Что с тобой происходит, а, Ванда?

– Да, ей-богу, ничего. Все отлично, вариантов масса. Кстати, перерыв подошел к концу. Счастливо оставаться!

– Скатертью дорога.

Вспомнив про недопитую воду, я вернулась за ней, неосторожно бросила взгляд на этого старого пройдоху и заметила, что он ухмыляется.

– И отстаньте от меня! – прорычала я и с треском хлопнула дверью, в очередной раз поставив жирную точку на простом человеческом общении.

Ну и пусть.

* * *

– Как собираешься провести День благодарения? – спросила Элизабет, передавая мне очередную тарелку.

– Поверить не могу, что в наше время у кого-то может не быть обыкновенной моечной машины! – высказалась я, возя по фаянсу изрядно намокшим полотенцем.

– По-моему, я совершила свой главный профессиональный промах, когда дала тебе «добро» на роль Санта-Клауса. В тебе же нет ничего от этого добряка.

– Ну и ладно. Во мне нет, в других найдется. После праздника их выйдет сразу трое, и все мужского пола. Между прочим, самое время. Я совсем выдохлась.

Мы помолчали.

– Так как насчет Дня благодарения? Есть какие-нибудь планы?

– Есть, как не быть, – вторично соврала я. – Похоже, какая-то мания приставать ко мне с этим вопросом.

– Просто День благодарения вот-вот наступит.

– Да знаю я, знаю! В четверг.

– Мы с ребятами в среду уезжаем, – невозмутимо продолжала Элизабет, передавая мне салатницу. – К моей сестре Шерил в Атланту. Она приглашала и тебя. Присоединяюсь к приглашению.

– Спасибо, но я не смогу, – ответила я с вымученной улыбкой. – Другие планы, знаешь ли.

– Понимаю. – Она помолчала. – Ты даже не спросила, чем закончилась моя встреча на радиостудии.

– Как гнусно с моей стороны. И чем же закончилась встреча?

– Полной победой доброй воли. – Вытирая руки, Элизабет счастливо вздохнула. – Во вторник меня представят менеджеру.

– Вот здорово! – воскликнула я, с удовольствием сознавая, что зависти убыло, зато прибыло искренней радости за подругу (жаль, что я не догадалась добавить к своим целям и такую: «Обиженному ребенку повзрослеть хотя бы до старшей детсадовской группы», тогда по крайней мере одна уже была бы достигнута).

– Ладно, если передумаешь насчет Дня благодарения, скажи.

– Не передумаю – у меня другие планы.

– Ну что ж. Спасибо за помощь по хозяйству.

– Не стоит благодарности.

– Тогда спокойной ночи.

Элизабет поднялась к себе. Немного постояв в одиночестве, я потушила свет и тоже отправилась спать.

Все было прекрасно: на подносе дымился готовый ужин – индейка из упаковки с девизом «День благодарения на дом», постукивали льдинки в стакане доброго старого Альберта, вокруг царили покой и умиротворение. Однако хорошее никогда не длится долго. Стоило мне водрузить ноги на журнальный столик Элизабет, а поднос – на ноги, как снаружи послышался какой-то шум. Сердце у меня ушло в пятки. Судорожным нажатием кнопки приглушив звук телевизора, я вся обратилась в слух.