Книга Веселая вдовушка - Хейвуд Смит

— Она скоро приедет. Я отослал в Рейвенволд Тэнни и Уила с распоряжением, чтобы она готовилась выехать в Чествик. Разумеется, она заберёт с собой все твои вещи.

— Позвольте вам сообщить, сэр, что вы — совершенно невозможный тип. — Элизабет повыше подтянула одеяло над грудью. Неожиданно она заметила, что ворот и манжеты её ночной сорочки украшены кружевами, каких ей прежде не доводилось видеть. — А это ещё откуда? Это не моя рубашка!

— Я купил её, когда ты спала.

— Хотелось бы знать, каким волшебным образом эта рубашка на мне очутилась?

— Никакого волшебства. Я сам её на тебя надел. После того, как основательно вымыл тебя в ванне и присыпал кожу порошком серы…

— Ты меня купал? — перебила Элизабет и, словно пытаясь спрятаться от Гэррэта, натянула одеяло до самого подбородка. — Но этого не может быть! Я ничего не помню…

Крейтон пожал плечами:

— Видишь ли, я решил не дожидаться, пока ты проснёшься, чтобы тебя выкупать. Дело в том, что в твоей одежде блохи просто кишели — впрочем, как и в моей. Сказать по правде, нам обоим — и тебе и мне — хорошая ванна была просто необходима.

Элизабет от изумления открыла рот.

— Блохи? Бог мой! Да у меня в жизни блох не было.

— Должен тебе сказать, что когда я тебя нашёл, они ползали по тебе всюду. И часть милых тварюшек мгновенно нашла пристанище и в моих одеждах. — Гэррэт выразительно поскрёб пятернёй себе голову и ухмыльнулся. — Но ты не беспокойся, мне удалось от них избавиться. Почти.

Элизабет торопливо откинула одеяло, оглядела себя — и охнула от ужаса. Дело было даже не в крохотных красных точках блошиных укусов — руки её, плечи и грудь были покрыты ссадинами, синяками и кровоподтёками, на запястьях багровели следы верёвок. Женщина со стоном откинулась на подушки, стараясь не смотреть на Крейтона.

— Разве можно в таком виде знакомиться с людьми, — всхлипнула она. — Твоя семья… Разве я могу предстать перед твоими родственниками с избитым и обезображенным лицом?

На лице Гэррэта ясно читалось сочувствие. Он отлично понимал, что испытывает сейчас Элизабет.

— Не глупи, — сказал он, помолчав. — Тебе нечего стыдиться. Уверен, мать и сестры не откажут тебе ни в сочувствии, ни в помощи.

Голос его звучал так искренне, что помимо воли Элизабет поверила этому непостижимому человеку. Между тем он продолжал:

— Что было — то было. Самое главное, что ты осталась в живых. И не забывай, Бесс, мы едем домой.

Хотя дороги подсохли и погода стояла безоблачная, до Чествика они ехали целую неделю. Всю дорогу Гэррэт развлекал супругу рассказами о своей семье, но Элизабет с трудом верилось, что все эти люди такие уж замечательные. В конце концов, это родственники Крейтона!

Карета остановилась у ворот в стене, сложенной из песчаника. Высокую арку над воротами украшал геральдический щит с изображением трёх сверкающих звёзд и единорога.

Едва привратник увидел в окне кареты лицо своего хозяина, он сразу же распахнул ворота.

Элизабет в жизни не видела ничего красивее, чем поместье Гэррэта. За античной колоннадой ворот виднелись заросшие лилиями пруды, по которым горделиво плавали лебеди. Подъездная аллея была усыпана красным гравием, а в конце дубовой аллеи высился трёхэтажный дом из красного кирпича.

Элизабет невольно пригладила растрепавшиеся волосы. Она слышала, что Крейтоны богаты, но не ждала увидеть такую роскошь.

Перед лицом всей этой красоты и богатства Элизабет, облачённая в простое чёрное платье, почувствовала себя крайне неуверенно.

— Ты только не волнуйся, — сказал Гэррэт, — выглядишь ты чудесно. — Как будто прочёл её мысли.

— А я и не волнуюсь, — бросила Элизабет. Лакей помог ей выйти из кареты. Крейтон галантно предложил Элизабет согнутую в локте руку — и тут двери дома распахнулись.

Во дворик выпорхнула шумная стайка юных особ разного возраста, за которыми едва поспевала пухлая женщина с приятным нестрогим лицом. В один миг перебежав лужайку, девушки со всех сторон обступили Крейтона.

— Гэррэт! Почему ты не предупредил нас о своём приезде?! — восклицали они наперебой, обнимая виконта. — Такой переполох! Мама едва не лишилась чувств!

Гэррэт смеялся, обнимая и целуя всех подряд, а двух золотоволосых близняшек лет десяти без малейших усилий подхватил на руки.

Элизабет стояла в стороне от этой живописной семейной сцены, не зная, горевать ей или, наоборот, радоваться, что домочадцы Крейтона пока не обратили на неё ни малейшего внимания. Но тут к молодой женщине подошла приятная седовласая дама.

Она тепло улыбнулась Элизабет и обратилась к юным щебетуньям:

— Девочки! По-моему, вы совершенно забыли о хороших манерах. Разве не видите, что у нас гостья? Гэррэт, представь же нам наконец молодую даму.

— Разумеется, — без особой охоты согласился Крейтон. — Позволь, матушка, представить тебе мою жену, графиню Рейвенволд. Лично я зову её Бесс.

После этих слов воцарилась мёртвая тишина. Гэррэт криво усмехнулся и, чтобы прервать затянувшееся молчание, сказал:

— А это, Бесс, моя мать — ныне вдовствующая виконтесса Чествик.

Произнёс он эти слова столь напыщенно, будто речь шла о вдовствующей королеве — однако при этом подмигнул и Элизабет, и матери.

Юные сестры Крейтона очнулись от замешательства и разом ринулись к Элизабет, наперебой засыпав её вопросами. Галдёж поднялся невероятный.

Отчаявшись прекратить это безобразие, виконтесса взяла Элизабет за руки и расцеловала её в обе щеки.

— Очень рада знакомству, мой друг. Да… и зовите меня, пожалуйста, Кэтрин. Или вы предпочитаете более официальное обращение — скажем, мадам свекровь?

Элизабет растерялась.

— Если вы позволите… «леди Кэтрин» будет в самый раз.

Она попыталась вежливо улыбнуться виконтессе, но без особого успеха.

— Меня зовут Элизабет.

— Милости просим в нашу семью, Элизабет.

Виконтесса ещё раз дружелюбно пожала руки Элизабет и — в который раз — воззвала к дочерям:

— Девочки, ведите себя пристойно, или я запру вас в комнатах и вы не познакомитесь с леди Элизабет.

Галдёж мгновенно стих, и Крейтон начал представлять своих сестёр.

Старшей оказалась высокая брюнетка Мэри, которая первой кинулась ему на шею при встрече. За ней шла рыжеволосая Эдит пятнадцати лет.

— Мне уже шестнадцать, — обиженно поправила брата Эдит.

— Хорошо, хорошо, — шестнадцать. — Крейтон мило улыбнулся Элизабет. — Обожает ездить верхом, но ненавидит книги.

Oн перешёл к угрюмой большеглазой девочке с волосами цвета мёда.

— Это — Бекки. Ей — четырнадцать.