Книга София и тайны гарема - Энн Чемберлен

— Ты ведь не хочешь сказать…

— Хочу. — Повитуха, не переставая жевать, скривилась, словно проглотила какую-то гадость, и невозмутимо продолжала: — «Я не собираюсь его рожать! — сказала Прекраснейшая. — Он так и не женился на мне! Я до сих пор не считаюсь его официальной женой. А я поклялась, что не дам жизнь принцу, пока не стану его супругой!»

— И вы, госпожа, отказались…

— Естественно, отказалась! — фыркнула Айва.

— Не примите мои слова за обиду, госпожа. Я вовсе не имела в виду, что вы решились бы взять такой грех на душу. Это же преступление!

Тусклый взгляд, который повитуха бросила на мою госпожу и свою пациентку, не выражал ничего. Пожав плечами, она сунула в рот еще одну конфету. Мне показалось, что она пытается таким образом выгадать время. Или смягчить то, что собиралась сказать.

— За мою долгую практику мне довелось вычистить немало женских утроб, — буркнула она. — Так что не воображайте, что я не знаю, как это делать. И не надо делать возмущенное лицо, ваше высочество. Не думаю, что это грех, когда какая-нибудь бедная женщина, у которой и так дома полно голодных ртов, просит меня помочь. Что же тогда говорить о том, когда я смотрю на какую-нибудь бедняжку и точно знаю, что новая беременность ее убьет? Правда, когда очередной богатей сулит мне тугой кошелек, чтобы я почистила несчастную рабыню, которой он сделал ребенка, — просто потому, что не хочет лишних хлопот, — что ж, тогда я отказываюсь. А в этом случае — Аллах свидетель! — я бы не сделала этого ни за какие деньги. Убить наследника трона?! Единственного ребенка Сафии?! Нет, я еще не сошла с ума. Поэтому я отказалась наотрез.

И повитуха бросила на мою госпожу через стол выразительный взгляд. В нем читался открытый вызов.

— У меня тоже есть свои принципы, госпожа.

— Конечно, конечно, Айва. — Эсмилькан поспешно изобразила на лице улыбку. Видимо, сообразив, что погорячилась, моя госпожа решила задобрить повитуху.

— «Тогда для чего, ты думаешь, я терплю тебя здесь? — крикнула она мне. Мне, своей Айве! — Ну, раз ты не хочешь мне помочь, тогда я найду кого-нибудь еще!» — Представьте себе, так она и сделала. Отыскала каких-то знахарок и принялась пить их снадобья. Конечно, они не помогли. У нее только желудок расстроился, а так все осталось по-прежнему — ни капельки крови, ничего! Так ей и не удалось сбросить плод. А что я говорила? Да разве там найдешь хорошую знахарку, в этакой-то глухой провинции!

— Так ей не удалось избавиться от ребенка?

— Нет. И вот что я вам скажу: у Прекраснейшей нет ни малейшего шанса! Ха! Может быть, впервые в жизни у Софии Баффо нет выбора.

— На все воля Аллаха.

— Да. И вот это-то больше всего и бесит ее. — Тонкая улыбка заиграла на бледных губах повитухи. А выражение лица, несмотря на все съеденные ею сладости, стало на редкость кислым. — В любом случае, дело зашло уже достаточно далеко. Теперь даже я со всем своим искусством не взялась бы за то, чтобы избавить ее от бремени — слишком опасно. Господи, помилуй, да ведь у нее уже округлился живот! — Айва сунула в рот очередную конфету, придирчиво оглядев ее перед этим, словно опасаясь, что заодно живот раздует и у нее.

— Но мой брат! Он не может же не знать об этом, верно?

— О, естественно, ему известно, что она в положении.

— Но что она скажет ему, если потеряет ребенка?

— Выкидыш, вот и все. Обычное дело. Такое часто случается, разве нет? — Айва, передразнивая Сафию, невозмутимо дернула плечиком.

— Неужели Мурад охладел к ней теперь, когда она утратила свою прежнюю привлекательность? Она ведь всегда этого опасалась.

— Вовсе нет. Никогда не видела, чтобы мужчина поднимал такой невообразимый шум по поводу рождения своего будущего наследника, как принц, ваш досточтимый брат! Господи, да он по двадцать раз на дню благодарит небеса за то, что они послали ему надежду, а сколько денег он тратит на эту свою новую мечеть, чтобы построить ее к сроку! Я уж не говорю о том, что он засыпал Сафию подарками, слагает в ее честь стихи…

— Итак, вы отказались помочь ей сбросить плод, и Сафия отослала вас прочь? — перебила повитуху Эсмилькан.

— Да. Так оно и было.

— Но, наверное, была еще и другая причина?

— Поскольку ваш собственный ребенок, ваше высочество, до сих пор еще не появился на свет, она сказала, что хочет, чтобы я была с вами до этого срока. Мне было приказано — …да, да, приказано! — ходить за вами. «У меня еще в запасе масса времени, — сказала Сафия. — По меньшей мере несколько месяцев. Так что ты поможешь принцессе разрешиться от бремени, а потом успеешь вернуться ко мне. Ну, а на тот случай, если ты не захочешь вернуться… что ж, таких искусных повитух, как ты, я найду и здесь. Так что со мной все будет в порядке».

— Искусных… — презрительно продолжала Айва. — Что же их хваленое искусство не смогло помочь ей вытравить плод? Хороши повитухи! Можно только гадать, как они со всем своим искусством помогут ей благополучно родить!

Эсмилькан принялась расхваливать искусство Айвы, стараясь задобрить повитуху и успокоить ее задетую гордость.

— Я так благодарна, что вы приехали сюда, да еще в это ужасное время года. И все только ради того, чтобы позаботиться обо мне.

Повитуха снова скорчила кислую гримасу — одну из тех, на которые была удивительная мастерица, будто желая сказать: «Рано еще меня благодарить. Подождите, пока будет за что!» После чего с усталым видом откинулась на подушки и даже закрыла глаза, словно слабость заставила ее погрузиться в сон.

Эсмилькан и подумать не могла о том, чтобы потревожить покой своей гостьи. Как всегда, когда ее терзали сомнения, моя госпожа жадно накинулась на еду. Отведав все, что стояло перед ней на столе, она внезапно вознамерилась попробовать те конфеты, что еще оставались в узелке Айвы. Ничего подобного она до сих пор не ела — во всяком случае, у нас на кухне таких не делали.

Она как раз поднесла лакомый кусочек к губам, когда Айва, открыв глаза, метнулась к ней и резким движением выбила конфету у нее из рук.

— Госпожа моя, вы не должны! — воскликнула повитуха, после чего принялась с раболепным видом извиняться. — Эти конфеты… без сомнения, весьма полезные для… кхм… некоторых, чрезвычайно вредны для женщин в вашем положении.

— Понятно, — слабым голосом прошептала Эсмилькан. При мысли о том, как близка она была к тому, чтобы причинить вред своему еще неродившемуся ребенку, лицо ее посерело от страха.

Словно оправдываясь или опасаясь, что моя госпожа заподозрит ее в стремлении скрыть что-то от нее, повитуха неожиданно переключилась на самое, может быть, безвредное в мире существо — на меня — и принялась сбивчиво уверять:

— Вот евнуху они понравятся. Я их всегда готовлю для евнухов.

После этого разговор перешел на другое. Вскоре прибыли пожитки Айвы.

— О Аллах, они забыли положить мои лучшие наряды… И большинство моих лекарственных снадобий тоже! — причитала, тяжело вздыхая, Айва. — Придется ехать за ними самой.