Книга Говори - Лори Холс Андерсон

У меня такое чувство, будто я могу летать.

Формирование кроны

На следующее утро, в субботу, я просыпаюсь от тарахтения бензопилы, и этот шум, проникающий прямо в уши, вдребезги разбивает мои мечты поспать подольше. Я выглядываю в окно. Арбористы — три парня, которых папа нанял спилить засохшие ветви дуба, — стоят у подножия дерева, один из них заводит бензопилу, словно это спортивная машина, двое других устраивают дереву предварительный осмотр. Я спускаюсь вниз позавтракать.

О том, чтобы посмотреть мультики, не может быть и речи. Я наливаю себе чашку чая, а затем присоединяюсь к папе и соседским ребятишкам, которые смотрят шоу с подъездной дорожки. Один из парней ловко залезает на дерево под бледно-зеленую крону, затем подтягивает привязанную к толстой веревке бензопилу (выключенную). Он, как скульптор, начинает отсекать куски сухого дерева. «Др-р-р-р-р-р». Бензопила вгрызается в дерево, ветви обрушиваются на землю. В воздухе кружатся опилки. Из зияющих ран на стволе медленно капает сок. Арборист убивает дерево. Оставит только пенек. Дерево умирает. Тут уж ничего не поделаешь. Мы молча следим за тем, как дерево, кусок за куском, падает на сырую землю.

Убийца с бензопилой с широкой ухмылкой спускается вниз. Ему наплевать. Какой-то малыш спрашивает у папы, зачем этот дядя рубит дерево.

Папа: Он его не рубит. А наоборот, спасает. Нижние ветки давным-давно засохли из-за болезни. Такое происходит со всеми растениями. Но, вырезая поврежденные участки, ты даешь дереву возможность снова расти. Сам увидишь, к концу лета дерево будет самым сильным в нашем районе.

Ненавижу, когда папа строит из себя всезнайку. Он страховой агент. А вовсе не лесничий, который разбирается в деревьях. Арборист раскочегаривает мульчер рядом с грузовиком. С меня довольно. Я хватаю велосипед и срываюсь с места.

Первая остановка — бензозаправка, накачать шины. Я и не помню, когда в последний раз ездила на велосипеде. Теплое, ленивое, тягучее субботнее утро. Парковка перед продуктовым магазином забита. На площадке за начальной школой играют в софтбол, но я не останавливаюсь, чтобы посмотреть. Я еду в гору, мимо дома Рейчел, мимо средней школы. Спускаться с горки уже гораздо легче и быстрее. Я даже набираюсь смелости оторвать руки от руля. Поскольку я еду на приличной скорости, переднее колесо держит дорогу. Я сворачиваю налево, потом — снова налево и качусь по склону холма куда глаза глядят.

Где-то в глубине души я это планировала, дрожащая стрелка моего внутреннего компаса смотрит в прошлое. Я не узнаю местности, пока не замечаю тот самый амбар. Притормаживаю и стараюсь выровнять велосипед на посыпанной гравием обочине. Над головой ветер рвет телефонные провода. Белка пытается удержать равновесие.

Пустая подъездная дорожка. Почтовый ящик с надписью: «Роджерс». Баскетбольное кольцо на стене амбара. Кольца я не помню, но в темноте его было не видно. Я веду велосипед по дальнему краю участка — туда, где деревья проглатывают солнце. Прислоняю велосипед к покосившемуся забору. И опускаюсь на холодную землю.

Сердце стучит так, будто я все еще еду в гору. Руки трясутся. Это самое обычное место, его невозможно разглядеть ни из дома, ни из амбара, оно совсем близко от дороги: я даже слышу шум проезжающих мимо машин. Земля усеяна скорлупками желудей. Сюда вполне можно привести на пикник детсадовскую группу.

Я подумываю о том, чтобы лечь. Нет, так не годится. Я скрючиваюсь возле ствола дерева, мои пальцы гладят кору в поисках шрифта Брайля, сигнала, ключа к тому, как вернуться к жизни после долгой зимней спячки. Я выжила. И я здесь. Сбитая с толку, на грани нервного срыва, но здесь. Итак, как мне найти свой путь? И есть ли бензопила или топор для души, чтобы одним махом покончить с воспоминаниями и страхами. Я зарываю пальцы в землю и сжимаю их. Где-то глубоко внутри крошечная незапятнанная часть моего «я» ждет, чтобы отогреться и пробиться на поверхность. Есть такая тихая девочка Мелинда, которую я не видела уже много месяцев. Вот именно об этом семечке я и буду заботиться.

Рекогносцировка

Домой я возвращаюсь как раз к ланчу. Делаю два сэндвича с салатом и яйцом и выпиваю огромный стакан молока. Съедаю яблоко и ставлю посуду в посудомойку. Еще только час дня. Наверное, было бы неплохо убрать кухню и пропылесосить, но окна открыты, и малиновки поют на лужайке перед домом, где меня ждет груда мешков с мульчой, на которых написано мое имя.

Приехавшая к обеду мама потрясена. Лужайка перед домом вычищена, края подровнены, трава скошена, кусты замульчированы. А я даже не запыхалась. Мама помогает мне достать из подвала пластиковую садовую мебель, я оттираю ее чистящим средством. Папа приносит пиццу, и мы едим на веранде. Мама с папой пьют ледяной чай, причем никто не язвит и не огрызается. Я убираю посуду и выбрасываю коробку из-под пиццы в мусорное ведро.

Я ложусь на диван посмотреть телик, но глаза сами собой закрываются, и я отрубаюсь. Просыпаюсь я далеко за полночь, кто-то укрыл меня шерстяным одеялом. В доме темно и тихо. Прохладный ветерок колышет занавески.

Сна ни в одном глазу. Я чувствую какой-то внутренний зуд. Мама сказала бы, что я дерганая. Не могу усидеть на месте. Мне надо что-то делать. Велосипед по-прежнему прислонен к подстриженному дереву перед домом. Я сажусь и кручу педалями. Вверх, вниз, по диагонали — я работаю натруженными ногами и еду по спящим улицам нашего пригорода. Кое-где в окне спальни какого-то полуночника светится экран телевизора. Несколько машин припаркованы у продуктового магазина. Я представляю, как люди там сейчас моют полы и перекладывают буханки хлеба. Я проезжаю мимо домов своих бывших подружек: Хизер, Николь. Завернуть за угол, переключиться на пониженную передачу, поднажать на педали — и в гору, к дому Рейчел. Свет горит, родители ждут возвращения сказочной принцессы с выпускного бала. Я могла бы постучаться в дверь и предложить им сыграть в карты или типа того. Не-а.

Я лечу как на крыльях. Я не устала. Не думаю, что вообще когда-нибудь снова смогу уснуть.

После бала

К утру понедельника выпускной бал становится легендой! Драма! Слезы! Страсть! И почему никто до сих пор не догадался сделать из этого телешоу? Общий ущерб составил: одно вздутие живота, три разрыва прочных отношений, одну потерянную бриллиантовую сережку, четыре отвязные вечеринки в отеле и пять татуировок в едином стиле, якобы украшающих задницы выпускников — членов правления одного клуба. Школьные психологи радуются отсутствию инцидентов с летальным исходом.

Хизер сегодня в школе нет. Все только и говорят о том, как убого она оформила зал. Спорим, она скажется больной и носу не покажет до конца года. Хизер, пожалуй, стоит сбежать из дому и немедленно вступить в корпус морской пехоты. Наверняка морпехи окажут ей более радушный прием, чем свора разгневанных Март.

Рейчел в зените славы. Она отшила Энди в разгар бала. Я пытаюсь создать целостную картину из обрывков неподтвержденных слухов. Говорят, они ссорились во время медленного танца. Говорят, он ее облапил и обслюнявил. Во время танца он терся об нее, и она отодвинулась. Песня закончилась, и она его обругала. Говорят, она чуть было не залепила ему пощечину, но вовремя удержалась. Он прикинулся невинной овечкой, а она потопала к своим друзьям по обмену. В результате она всю ночь протанцевала с парнишкой из Португалии. Говорят, Энди теперь вне себя от злости. На вечере он напился до поросячьего визга, упал мордой в салат и отрубился. Рейчел сожгла все его подарки, а пепел высыпала на пол перед его шкафчиком. Его друзья подняли его на смех.