Книга Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины - Татьяна Веденская

– Мы уходим. Хочешь сидеть в ванной – сиди, – фыркнула мама, но дверь в этот момент распахнулась, и Женя вышла, спокойная и с улыбкой на губах.

– Не хочу сидеть в ванной, – заявила она, разглядывая лица своих близких, от которых вот уже столько лет старалась держаться как можно дальше. – Хочу с вами.

– Вот и молодец! – радостно кивнул папа. – Чего уж там. Все ж свои!

– Ты принеси табуретку, – бросила Женя Кате, своей старшей сестре, и, не дожидаясь остальных, прошла в комнату, села на место, где до этого сидел муж сестры. Батарея приятно грела, и Женя спокойно проигнорировала возмущенный взгляд. Только протянула ему тарелку с недоеденным холодцом. Она холодец ненавидела, и мама, кстати, об этом отлично знала, поэтому всегда первым делом клала его ей в тарелку.

– Ну что ж… – пробормотала мама, пытаясь вернуть праздник в нормальное русло. Табуретка была принесена и досталась Катерине, которая ни на секунду не была счастлива на ней сидеть. Но молчала – что-то ее останавливало от комментариев. Наверное, в Женькиных движениях, в том, как она вдруг через весь стол перетянула к себе салат с помидорами, положила себе сама, никого не попросила. Добавила отварного языка, налила воды из бутылки. Прям как дома!

– Кто скажет тост? – спросил Катин муж, наливая себе и тестю коньячку. – Женя?

– О, хорошо, – кивнула она и подняла бокал с водой. – Дорогой папа, я поздравляю тебя с днем рождения и желаю… – Женя задумалась, что именно на самом деле хочет пожелать своему отцу. – Прежде всего, здоровья. Знаешь, я тут недавно перебирала старые фотографии. Хотела сделать альбом, а то они у меня лежат столько лет, никак не разберу…

– Это будет длинный тост, – усмехнулся Катин муж.

– Что-то вроде того, – согласилась Женя. – Я вспомнила, как ты меня брал кататься на санках. Там была фотография, как мы ездили куда-то… Не помню, как назывался парк.

– Наверное, в Крылатском, – улыбнулся папа.

– О, это было так здорово, – улыбнулась дочь. – А с Сашкой вы туда тоже ездите? – Катин сын оторвал взгляд от телевизора, где шел какой-то очередной американский мультик без начала и конца, из тех, что гипнотизируют детей.

– Можно поехать как-нибудь, – кивнул папа. – А можно Сашку с нами на рыбалку взять. Тебя тоже, кстати, на рыбалку брал.

– Помню, – усмехнулась Женька. – Было холодно, как в морозилке. Вы-то водку пили. А я все не могла понять, как же это рыба там, подо льдом может жить.

– Ну что, выпьем иль нет? – И Катин муж демонстративно поднял рюмку. Женя по-прежнему держала в руках бокал с водой и смотрела на отца. – О, а ты что это с водой? За именинника воду не пьют.

– Я в порядке, – отмахнулась от него Женька, но он уже развил активность, взял открытую бутылку шампанского и протянул руку за Жениным бокалом.

– Полусладкое, – прочитал он. – Ну, давай.

– Я не буду. Ну, пап, с днем рождения! – и залпом выпила воду, не сводя глаз с папы. На ее губах играла легкая улыбка. – Интересно, каким дедом ты будешь для моей дочери.

– Может, ты хочешь вина? – продолжал Женин свояк, ибо никогда особо не прислушивался к тому, что говорят другие, в то время как отец уже остолбенел и смотрел на дочь изумленным взором.

– Ты что… что ль… – Он не сразу нашел слова, а Женя вдруг почувствовала, как дочка снова крутанулась и подпрыгнула в животе.

– Да! – рассмеялась она. И села обратно на свое место у батареи, принявшись за салат. Неожиданно она поняла, что ужасно голодна.

– И ты поэтому… ну… – Папа провел глазами по Жениным округлившимся плечами, по немного отяжелевшему торсу, по груди и тут же покраснел.

– Ага, – кивнула Женька, подтягивая к себе тарелку с пирогами. Мама так и не поняла, о чем речь, и теперь растерянно переводила взгляд с жующей со спокойным видом пироги дочери на своего мужа.

– Мать, ну ты чего? – воскликнул отец, вскочил и подошел к Жене. Поднял ее с места и, несмотря на то, что рот у нее был битком набит пирогом, принялся целовать в щеки.

– Ты что, залетела? – первой дошло до Катерины.

– Залетела? – еще растеряннее пробормотала мама.

– Нет. Я не залетела. Но да, жду ребенка, – с достоинством ответила Женя, вырвавшись из объятий отца.

– А кто? Мальчик? Девочка? Кто? – забросал вопросами папа.

– Володя, что происходит? Евгения, ты беременна?

– Да, мам, беременна, – подтвердила Женя, вдохнув поглубже. Сейчас начнется.

– А… кто…

– Никто! – пожала плечами Женя.

– Что, от Святого Духа? – усмехнулась Катерина.

– Дорогие мои родственники, еще пара вопросов – я встану и уеду. Папа, это будет девочка. Дочка. – Женя повернулась к отцу и кивнула ему в ответ. – Ты внучку будешь катать на санках?

– Ну конечно!

– Но… это же позор… – тихо пробормотала мама. – Не замужем, одна. Он что, тебя бросил, да?

– Ты уж извини, мам, но на то, что ты считаешь это позором, мне плевать, – разозлилась Женя. – Я очень счастлива, и если ты хочешь испортить настроение, то мне просто придется уехать, понимаешь?

– Что ты несешь! – нахмурилась мама.

– Я? Да ничего никому не несу. В том-то и дело, что это все – мои дела. И мои проблемы, понимаешь? Мне тридцать лет. Я беременна, не замужем. Я ужасно хочу этого ребенка. Господи, ну что со мной не так, мама? – Женя вышла из-за стола, вытерла рот салфеткой. – Очень вкусный пирог, кстати.

– Володя! Я не понимаю. Чего ты улыбаешься? – Мама вскочила с места и принялась собирать тарелки со стола, просто чтобы чем-то занять руки. Саша, мудрый ребенок, каким-то «макаром» умудрился отступить и уйти «огородами» в сторону бабушкиной спальни, тихо и аккуратно и с приставкой Gameboy в руке.

– Пожалуй, поеду, – пожала плечами Женя. – Ты явно затеваешь сцену, к которой я сейчас не готова.

– Не готова к сценам? – воскликнула мама и обрушила собранную стопку тарелок обратно на стол. – Ты приносишь в подоле ребенка, сообщаешь об этом на папином дне рождения, да еще с таким видом, словно это самый лучший подарок, который можешь нам сделать.

– А что ты считаешь, я должна была сделать? – холодно поинтересовалась дочь. – Аборт? Только чтобы не нарушить твоих представлений о том, что хорошо, а что плохо?

– Ты не должна была спать с кем попало! – взвизгнула мама. Женя вздрогнула, словно как от удара, и побледнела.

– В общем, дорогая родня, теперь вы все знаете и можете больше вообще никогда не звонить. И, если хотите, можете сделать вид, что у вас есть только одна дочь. – Женя схватила сумку, бросилась в прихожую, схватила пальто и уже возилась с замками, когда папа встал между ней и дверью.

– Прости ее, она же все-таки твоя мать. Ты меня слышишь? Девочка моя, ну ты что! – Она уткнулась в папину грудь, совсем как это бывало в детстве, когда мать поругает за двойку (чего почти никогда не случалось, ибо Женя панически боялась получать двойки) или за какую-нибудь оплошность. В мамином списке огромное количество всего граничило с преступлением. Грязные коленки, расцарапанная ладонь, невымытые руки. Она ругалась много. Папа обнимал и прижимал к груди. Дочь рыдала, больше от бессилия, чем от обиды. Зачем вообще приехала, если знала, что так и будет.