Книга Моя свекровь - мымра! - Людмила Милевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вот и да…
Я так соскучилась по светской беседе, что могла быпредаваться ей до самого ужина, и что вы думаете, Арнольд, этот порно-актер,позавидовал нашему удовольствию и скатился к грубому хамству.
— Вам-то приятно, — ни с того ни с сего гаркнул он, разрушаямагию обстановки, — да мне на вас традиционно насрать!
Нет, ну надо же!
Детектив Евгений угрожающе почесал кулаки, но я дала понятьему взглядом, что умею поставить на место любого.
— И что из этого следует? — испепеляя Арнольда глазами,нежно спросила я.
— То и следует, что я пошел, — ответил он, направляясь кокну.
— А мы вам разве мешали? Могли бы уйти по-английски.
— А мне захотелось по-русски, — огрызнулся Арнольд, заносяногу на подоконник. — Вы столько мне крови попили, что должен и я на прощание вамчто-то сказать.
Я не возражала:
— Раз должны, так скажите.
И он отвел душу таким живописнейшим матом, что я, какценитель русского языка, получила огромнейшее наслаждение. Даже детектив,чуждый искусства словесности, слушал его с интересом. А я страшно жалела, чтоне имею возможности записать перлы Арнольда. Только кивала ему головой,пыталась запомнить и с восхищением просила:
— Продолжайте, мой друг, еще! Еще!
Но он быстро иссяк, высморкался на пол (почему-то злорадно),поплевал на ладони, ухватился руками за шнур, глянул вниз и…
И на глазах изменился: стал милым и вежливым, залепеталкомплименты, рядом с которыми и грубости отдыхают — короче, не за свое деловзялся.
— Что с вами? — недовольно спросила я.
— “Быки” часового поставили под окно, — беспомощно призналсяАрнольд и неожиданно сделал разумное заключение: — Вот теперь я точно попал!
Месяцем раньше. Япония. Провинция Акито. Резиденцияуважаемого в стране якудзы (одного из шести повелителей японской мафиознойорганизации) господина Судзуки Хаято, известного больше под именем Тацу —Великий Дракон.
Улыбаясь блаженно и мечтательно Великий Тацу тряхнулколокольчиком, стараясь придать лицу выражение бесстрастной озабоченности. Этодавалось ему нелегко. Он все еще держал перед собой письмо к великой и желаннойМархалевой Софье Адамовне.
— Переводчика! — приказал господин Судзуки мгновеннопоявившемуся секретарю.
— Вестник из России… — едва слышно выдохнул секретарь,пытаясь напомнить о задремавшем в приемной Юдзане.
Глаза Великого Дракона метнули молнии.
— Сколько у твоей матери сыновей? — зловещим шепотом спросилТацу мигом побелевшего от ужаса переводчика.
— Один… Я один… …мой господин, — складываясь в поклоне,скрывшем смертельную бледность, ответил секретарь.
— И эта достойная женщина не смогла дать должного воспитанияединственному сыну!? — голос Великого Тацу гремел, потрясал и уничтожал.
— Простите, мой великий господин! — взмолился секретарь.
Он рухнул на пол, и в руке его блеснул длинный нож, неведомооткуда извлеченный. С решимостью палача секретарь глубоко вонзил клинок вдубовые доски пола, прижал к лезвию мизинец и…
Только так можно просить прощения у того, кто для тебябольше, чем отец! Только так извиняются перед тем, кто день и ночь печется отвоем благополучии и достатке твоей семьи!
Одно мгновение, короткое движение лезвия, превращенного вгильотину, и палец отделиться от руки.
Но и этого мало!
Счастье! Великое счастье, если Тацу примет его извинения.Если простит.
Секретарь господина Судзуки прижал к клинку мизинец и…
— Не сметь! — прогремел голос Великого Дракона. — Твой палецеще может мне пригодиться. На сегодня ты прощен, но в следующий раз тебе нехватит и двух пальцев!
— Спасибо, мой добрый господин, мой Великий Тацу!
Секретарь господина Судзуки вздохнул с облегчением иподумал: “Стареет Дракон… Десять лет назад за мой промах понадобилось бы десятьрук, чтобы хоть на одной из них остались все пальцы…
Знаю, что виноват, но понять не могу и сейчас, как жалкийпереводчик может быть важнее гонца из России? Важнее якудзы, из кланаИзумрудного Дракона… Но перечить Тацу…
Я повредился умом!»
Однако Великому Дракону не было дела до ничтожных мыслейничтожного секретаря.
— Переводчика! — грозно напомнил он.
Уже через секунду переводчик, склонившись в поклоне и несмея оторвать глаз от пола, застыл перед Тацу.
— Уважаемый профессор, как продвигаются дела с переводомшедевра госпожи Мархалевой? — учтиво поинтересовался господин Судзуки.
— Продвигаются, о Великий Дракон! — ответилпрофессор-переводчик.
— Зовите меня просто Тацу, — милостиво разрешил господинСудзуки.
— Да, Тацу, — сохраняя позу кающегося грешника, согласилсяпрофессор.
— Не терпится взглянуть на вашу работу, — поторопилпрофессора Великий Дракон.
Он буквально впился в строки перевода, оставив профессорастоять в противоестественной позе. На лице Тацу блуждала кроткая,умиротворенная улыбка, но…
От первых признаков грозы до леденящего душу окрика ВеликогоДракона прошел лишь миг.
— Идиот!!! — гремел всевластный якудза. — Высокообразованныйкретин!!! Чему ты можешь научить нашу молодежь там, в своем университете! Тебене удалось понять возвышенную душу этой прекрасной женщины. Этого истинногоперла природы. Ты недостоин своей матери!
Великий Дракон потрясал листочками перевода и гремел,гремел, гремел…
Но его уже никто не слышал. Затылок профессора,погрузившегося в глубокий обморок, гулко стукнул по дубовому полу.
— Пустоголовый! — злорадно произнес Великий Тацу, созерцаяраспростертого на полу профессора.
Несчастный переводчик умудрялся подергиваться от ужаса дажев обмороке.
— Надо же до такого додуматься! — продолжал бушевать ВеликийДракон. — До чего он тут мне допереводился! До “идите вы все в задницу”! Дамогла ли госпожа Мархалева Софья Адамовна, эта богиня утренней росы, этанежнейшая из женщин, эта прекраснейшая из писательниц, исторгнуть подобное?Подумал бы своими тупыми профессорскими мозгами, прежде чем нести мне этупохабщину! Убери этот гнусный пасквиль! — приказал грозно он.
