Книга Аттила, Бич Божий - Росс Лэйдлоу

Местные жители рассказывают о земле, лежащей за Океаном, не далее чем в четырех лунах пути на северо-восток, где ее ближайший край отделен от Азии узким проливом шириной всего в десять лиг и с тремя островами. Пролив этот инуиты — так называют себя здешние кочевники — легко преодолевают на своих каноэ, переплывая от острова к острову, как мы переходим реку, ступая с камня на камень; зимой же, когда море замерзает, они пересекают его на собачьих упряжках, хотя и с большими трудностями, поскольку лед там не гладкий, а кочковатый. Не есть ли то потерянный остров Атлантида, о котором в “Тимее” и “Критии” писал Платон и упоминали Плиний, Диодор и Арнобий? Лукиан в своей “Правдивой истории” говорит об острове, лежащем в восьмидесяти днях пути к западу от Геркулесовых Столпов, но его рассказ никто всерьез не принимал. В существование за Западным морем некой Земли Мертвых верят кельты. Они называют ее Авалоном (может быть, речь идет о стране, известной моим греческим предкам как Острова Блаженных?). Впрочем, все это, скорее, относится к области легенд, чем географии.

Что есть Атлантида? Сущее или всего лишь тень? И если она не выдумка, то имеет ли отношение к той земле, что посещают инуиты? Обладай нынешние эллины тем же неуемным духом исследователей, что и древние греки, такие как Пифей[30], тогда ждать ответа пришлось бы недолго.

А пока Каллисфен откладывает свою хронику, дабы помочь Аттиле и Ву-Цзы обсудить другие дела».

С волнением и отчасти сомнением приблизился Аттила к жилищу мудреца Ву-Цзы. Столетний, если верить легенде, старец родился в Китае, откуда еще ребенком отправился с отцом ко двору великого Константина. То было время, когда Рим еще оставался могущественнейшей державой. На обратном пути делегация попала в плен к аланам, на которых юный Ву-Цзы произвел сильное впечатление редким и очевидным даром общения с миром духов и умерших предков. Выпущенный из плена, он развил свой талант благодаря следованию строгой дисциплине и медитации и занял высокое положение среди шаманов кочевых племен.

Спешившись и стреножив лошадей, Аттила и Каллисфен направились к юрте шамана. Отправляясь в дальний путь, Аттила намеревался узнать у предсказателя, какое будущее ожидает его Великий Замысел. Циничный в отношении магических сил Священного Скимитара, он разделял веру своего народа в существование мира духов и с почтением относился к людям, умеющим с ним общаться. Решение оставить Бледу единственным правителем на время паломничества далось не без сомнений, но какой вред мог причинить брат? С другой стороны, вернувшись домой с благословением Ву-Цзы и умерших отца и дяди, с духами которых он надеялся встретиться, Аттила мог не обращать внимания на распространяемые Бледой злобные сплетни.

Он еще только подходил к юрте, когда изнутри донесся пронзительный, режущий слух голос:

— Входи, Аттила. Добро пожаловать.

Гунн вздрогнул — как мог старец догадаться о его присутствии? Путешествовали они с греком инкогнито, а встречавшиеся кочевники едва ли успели бы распространить весть о его прибытии, даже если бы им каким-то образом удалось разузнать его имя.

Аттила вошел первым, Каллисфен последовал за ним. Внутри было тепло и уютно — юрту согревала стоящая в углу бронзовая жаровня. А вот привычные шаманские атрибуты — черепа, кости, высушенные части животных и тому подобное — отсутствовали, что стало для гостей немалым сюрпризом. Богатство убранства совмещалось с простотой и безыскусностью — коврики на полу, китайские свитки с иероглифами, маленький алтарь из незнакомого темного дерева. Сам Ву-Цзы, сухонький человечек невысокого роста, был облачен в тунику из тонко выделанной шкуры оленя и высокие войлочные сапоги. Пушистые белоснежные волосы спускались до пояса, крохотное лицо выглядело гладким и полупрозрачным, а по текстуре и цвету напоминало пергамент. Глядя на него, у гостей складывалось впечатление, что прожитые годы облагородили, обточили и высушили тело, укрепив его против разрушительного хода времени.

— Вы проделали немалый путь и, должно быть, устали, — сказал шаман после того, как Аттила преподнес в дар кипу превосходных мехов и чудесно выделанных шкур. Голос его звучал подобно странным музыкальным переливам. — О цели своей, Аттила, ты расскажешь завтра. Сегодня же, после того, как вы позаботитесь о своих лошадях и перекусите, вам следует отдохнуть и выспаться.

После этих слов гостям предложили простое, но обильное угощение — сушеное оленье мясо, овсяные лепешки и кумыс.

На следующее утро, выспавшись на ложе из шкур, Аттила и грек отправились с Ву-Цзы в лес, на поиски неких особенных грибов, которые, объяснил предсказатель, помогут достичь состояния повышенной восприимчивости, необходимого для общения с духами. Аттила чувствовал себя отдохнувшим и свежим. В такой ясный, сухой солнечный день человек счастлив уже просто потому, что жив. Силы бурлили в нем. Ему не терпелось поскорее вернуться домой и приступить к осуществлению задуманного. Он прекрасно понимал все величие своего замысла и не питал ложных иллюзий в отношении себя самого, зная, что остается в глазах римлян неграмотным вождем кочевого народа — варваром и дикарем. Но он чувствовал свое предназначение, ощущал в себе силы и обладал желанием учиться всему, что понадобится для осуществления замысла. В конце концов, Филипп Македонский был всего лишь вождем немногочисленного, мало кому известного народа, однако же его сын создал империю, равную Римской.

Они поднимались по заросшему высокой, грубой травой склону к густому лесу, а внизу раскинулся широкий, от горизонта до горизонта, Байкал, и отраженный от его глади солнечный свет наполнял воздух прозрачным сиянием.

Аттила спросил шамана, может ли он предсказать его будущее как соправителя гуннов.

— Пойми, сам по себе я ничего предсказать не могу, — ответил мудрец, который, несмотря на возраст, шагал так быстро, что Аттила едва поспевал за ним. — Я всего лишь сосуд, заполняемый посланиями из мира духов. Они приходят независимо от меня. Я даже не могу толковать их. Это дело того, кому они предназначены. Если ж и он не способен понять скрытый в посланиях смысл, остается лишь ждать, пока придет час исполнения и значение раскроется само с полной ясностью в делах и событиях.

Они вошли в рощу на краю тайги, бескрайнего леса, ограничивающего степи с севера. Искать грибы не пришлось, они росли повсюду и сразу бросались в глаза — большие круглые шляпки, красные с белыми точками. Быстро наполнив ими корзинку, вернулись в юрту. Шаман поставил на алтарь бронзовое блюдо и поджег на нем какую-то сладковато пахнущую траву. Поев, он принялся медленно ходить кругами по юрте, ударяя в барабан, сделанный из натянутых на деревянную раму оленьих шкур. От распространяющихся по юрте испарений и монотонного ритма барабана Аттилу потянуло в сон…

Он вздрогнул и очнулся. Прошло должно быть несколько часов, потому что солнечный свет уже не проникал в юрту и она освещалась только тлеющими в жаровне углями. Ву-Цзы отложил барабан (наверное, Аттилу разбудила именно наступившая тишина) и сидел на полу, скрестив ноги и уставившись на что-то далекое неподвижным взглядом похожих на блестящие черные камешки глаз. Внезапно он заговорил, медленно, нараспев.