Книга Призрак музыки - Александра Маринина

– Утром была я, а сейчас уже и не знаю.

– Занята?

– Нет, домой собираюсь.

– О, отлично! Я к тебе приеду, – заявил Дюжин.

– Зачем? – Она недовольно поморщилась и села за стол.

– Помоги составить программу, а? Я же не умею.

– Паша, я не благотворительная организация. Пойди кпрограммистам и попроси их.

Она попыталась, не вставая с места, дотянуться до стоящейпод шкафом уличной обуви, которую Настя обычно снимала, приходя на работу, именяла на другую, более легкую. Попытка оказалась не очень удачной, дотеннисных туфель она не дотянулась, зато чуть не свалилась со стула.

– Эй, ты где? – окликнул ее Дюжин.

– Я здесь. Паша, не морочь мне голову.

– Ну ладно тебе, брось ломаться! – Дюжина было нетак-то просто сбить с толку. Если он чего-то хотел, то добивался упорно,пренебрегая эмоциями и приличиями. – Мы с тобой вместе начинали этуработу, вместе и закончить должны. Я еще хотел с тобой посоветоватьсянасчет сопряжений.

– Так и сказал бы сразу, – проворчала Настя.

Ей удалось наконец сменить обувь, не отходя от телефона.Прижав трубку плечом, она собрала сумку и спрятала в сейф документы. Теперьможно уходить.

– Так я приеду?

– Давай. Только у меня ужина нет, я сегодня в девушках.

– Я привезу что-нибудь, – радостно предложил Дюжин,довольный тем, что получил разрешение приехать.

– Привози для себя, мне не нужно.

– Разберемся. До встречи.

– Пока, – рассеянно бросила Настя.

Ну вот, вечер, посвященный друзьям, отменяется. Конечно, онамогла бы не согласиться помогать Дюжину, она теперь не обязана это делать, онауже не работает в главке у Заточного, но в одном он прав: они действительновместе начинали работу по обследованию милицейских высших учебных заведений, ибудет правильным, если Настя примет участие в ее завершении. Ведь программуисследования составляла она, и если теперь что-то не получится из-за того, чтопрограмма была составлена недостаточно хорошо или просто неправильно, то это еевина, и нужно сделать все возможное, чтобы поправить дело.

Павел Дюжин отчего-то вызывал у нее ассоциации с Чеширскимкотом. Казалось, его хорошее настроение и благорасположенность к окружающимсуществуют сами по себе, независимо от того, в каком настроении на самом деленаходится сам Дюжин. Человек, попадающий в трехметровую зону вокруг Дюжина, начиналглупо радоваться жизни и продолжал это бессмысленное, на взгляд многих, занятиееще в течение получаса после того, как Дюжин уходил. В чем был секретэтого феномена, Настя не знала, но подозревала, что капитан настолько искреннелюбит и жизнь, и всех людей на Земле, что эта любовь не может не влиять наокружающих. Впрочем, возможно, это были лишь ее субъективные ощущения. Павелбыл ей симпатичен как человек, и она глубоко уважала его за умение и желаниеучиться и за хорошо организованное мышление. Ее раздражала, а порой и доводилапочти до бешенства его бесцеремонность и неделикатность, но поскольку он был неоперативником, а штабным работником, то эти качества на успешность служебнойдеятельности не влияли. Как любил приговаривать Коля Селуянов, плохопокрашенная дверь на ходовые качества автомобиля влияния не оказывает, а потомувнимания не требует. Умение работать с документами и цифрами и склонностьк аналитическому мышлению являлись «ходовыми качествами» штабногоработника, а потому к некоторым личностным особенностям Дюжина Настя относиласьименно как к плохо покрашенной двери.

Павел явился чуть раньше, и, когда Настя подошла к своемуподъезду, он уже сидел на скамейке и с аппетитом жевал кусок пиццы.

– Пока тебя ждал, поужинать успел, – сообщил он. –С тебя только чай.

Войдя в квартиру, он сразу же прошел в кухню, включил чайники, вернувшись в комнату, принялся раскладывать принесенные с собой папки прямона полу. Настя сделала Павлу чай, себе приготовила кофе, принесла чашки вкомнату и уселась на пол рядом с Дюжиным.

– Скажи в двух словах, что получилось, – попросила она.

– Что-то получилось, что-то – нет, – загадочно ответилкапитан. – Если в двух словах, то целенаправленного втягивания нашихмальчиков в черные сети мафии пока не наблюдается. Хотя используют их сострашной силой, но в сиюминутных целях, а не с видом на перспективу.

– Что чаще всего встречается?

– На первом месте – выбивание долгов. Нанимают пацановзеленых в форме и просят пойти попугать нерадивого должника. Те и пугают,причем иногда так входят в раж, что допугивают аж до статьи. Хорошо, если побоиили легкие телесные, а то и до тяжких доходит. На втором месте перегон машин,как купленных, но не оформленных должным образом, так и краденых. Опять же еслиза рулем сидит человечек в форме, то риск существенно уменьшается. На третьемместе наркотики. Тут все – и охрана при перевозке крупных партий, идилерство, и мелкая торговля. Ребята глупые еще, денег хотят, все кругом наиномарках разъезжают и сотовыми телефонами трясут, и им кажется, что они ничутьне хуже, вот и негодуют, почему это у них всего этого нет. Дураки, однимсловом. Но свою голову ведь не приставишь. Эх, русская наша душа, мы дажепреступления совершаем по-русски, а не только деньги зарабатываем.

Настя рассмеялась.

– Ты имеешь в виду направленность на мгновенную выгоду?

– Ну да. Не умеем и не хотим ждать, не умеем и не хотимпланировать и работать на перспективу. Такой благодатный материал – эти глупыемальчишки, и куда только криминальные структуры смотрят? Приложи они сейчасминимальные, но умные усилия, и через три-четыре года они смогут прибрать крукам всю правоохранительную систему страны. Но что им три года! Им сейчас всеподавай, а три года они могут и не прожить. Я тут в журнале «Интербизнес»интересную статью читал про английские частные школы. Знаешь, что там написано?Год обучения стоит примерно двадцать пять тысяч долларов, учиться ребенку тамнужно восемь лет. Платить требуется каждый год. Так наши «новые русские»просят, чтобы им разрешили заплатить за все восемь лет сразу, двести тысячхотят выложить зараз, хотя можно платить и ежегодно. На них там смотрят как напсихов, разве в Англии могут понять, что в России человек, у которого естьдвести тысяч долларов, не может знать, будет ли завтра жив. А если останетсяжив, то государство может наложить лапу на все счета и заморозить их или ещекакую пакость придумать в целях борьбы с экономическими передрягами. Ладно, этовсе лирика, а вот это, – он вытащил из папки стопку таблиц, – голаяфактура. Кто, где, когда, а также у кого, что, почем.

Настя склонилась над таблицами и анкетами и уже черезполчаса почувствовала легкий укол сожалений. Ей так нравится эта работа, она судовольствием занималась бы ею двадцать четыре часа в сутки. Может быть, онапоторопилась возвращаться на Петровку? И чего ей у Заточного не сиделось?И тут же она вспомнила, как тосковала по прежней работе, когда занималасьаналитикой. И так нехорошо, и эдак неладно. Странное существо человек, всевремя ему чего-то не хватает для полного счастья.