Книга Все лучшие повести о больших приключениях - Эдуард Успенский

Дрессировщик Овчинников под барабанную дробь вынес горящий проволочный круг и предложил селедкам прыгать сквозь него. Селедки не испугались. Они серебристой лавиной летели через огонь, делали круг по бассейну и прыгали снова. В конце концов круг догорел, а селедки все прыгали и прыгали. Видно, они очень любили эти опасные прыжки.

И вот под гром всего стадиона селедки из бочки в бочку снова стали возвращаться в свою «Живую рыбу».

Ассистент и сам Овчинников внимательно следили за ними и считали рыб. Когда одна селедка промахнулась мимо бочки и плюхнулась на траву, Овчинников молнией подлетел к ней, схватил могучей рукой и снова сунул в воду.

Все ликовали и аплодировали. А знаменитого Овчинникова окружила толпа поклонников. У него брали автографы и задавали вопросы:

— Сколько лет вашим рыбам?

— В среднем два года.

— Как долго готовили вы этот номер?

— Около полутора лет.

— У ваших рыб есть имена?

— Есть. Мы зовем их именами цветов: Василек, Ромашка, Лилия, Лопушок.

— Как вы различаете своих питомцев?

— По размерам плавников. По расстоянию между глазами. По общему облику.

— Скажите, пожалуйста, ваши селедки каспийские, балтийские или иваси?

Этот вопрос задал мальчик очень интеллигентной внешности, с большими коричневыми глазами и слегка вытаращенными губами.

— Те, и другие, и третьи, — ответил вежливый укротитель.

А вокруг любопытного мальчика замкнулся круг ребят.

— Скажите, это вы играли в кинофильме «Юность Джавахарлала Неру»?

— Скажите, а у вас есть бабушка? А она не теряла мальчика?

— Поделитесь своими творческими планами.

Любопытный мальчик был тот самый всеми разыскиваемый Алеша Воджаевич. Операция «Веселые селедки» закончилась.

* * *

Гуля Курбановна была счастлива. Она сказала:

— Вы все делали неправильно, однако мальчика нашли. Молодцы.

— Я не хочу находиться! — кричал Алеша Воджаевич. — Я хочу в парке жить, рыбу ловить.

— А бабушку тебе не жалко?

— А меня тебе не жалко? — кричала Александра Семеновна. — Я всю жизнь на тебя потратила. Я пять лет в песочнице провела. Я в педагогический институт поступила. Я в шахматы играть научилась. Я на арфу сто рублей собрала. Тебе бы потерпеть лет тридцать, из тебя академик получится.

— Нет, — сказал профессор Баринов. — Не получится из него академик. Этот мальчик прирожденный путешественник и естествоиспытатель. Ему всего шесть лет, а он спокойно неделю в парке живет и не пропадает. Вы, Александра Семеновна, своим воспитанием просто губите ребенка.

— А как же мне быть? — спросила Александра Семеновна. — Я по-другому не умею. Может, нам вместе на природе жить?

— Как быть? — спросил профессор Баринов у класса Маши Филипенко.

Класс задумался. Класс долго думал, а потом сказал:

— Надо отдать его в лесную школу.

— Куда? Куда? — заспрашивала Александра Семеновна.

— В лесную школу, — ответил Валера Готовкин. — Есть такие школы за городом, с природоведческим уклоном.

— Хочешь в такую школу? — спросил профессор Баринов у Алеши.

— Хочу.

— Напишите родителям в Индонезию, — сказал профессор Александре Семеновне. — Скажите, что я лично просил. Что просил весь класс Маши Филипенко.

Потом профессор повернулся к ребятам и сказал:

— Большое вам спасибо, ребята! Вы сделали хорошее дело. Теперь вам надо за уроки сесть, чтобы вы не зазнались. И нам надо за работу сесть, чтобы итоги подвести. Мы теперь начнем новые методы осваивать, коллективные.

Передайте большое спасибо вашей учительнице Екатерине Ричардовне. До свиданья. Давайте расходиться.

И он первый покинул служебное помещение.

КОНЕЦ

Вместо послесловия

Повесть Э. Успенского «25 профессий Маши Филипенко» публиковалась до выхода книги в журнале «Пионер». В редакцию журнала пришло много откликов от детей и взрослых — всех заинтересовала повесть.

Нам переслали ваши письма. В них вы благодарите писателя за интересную книгу. «…У нас дрожали стекла, когда мы все дружно и искренне смеялись…», «Дух захватывает, когда читаешь…», «Завидуем Маше Филипенко, хочется побывать на ее месте». Родители и учителя пишут: «Повесть о том, что дети хотят интересных и нужных обществу дел». Некоторые ребята пишут, что они тоже стали улучшателями нашей жизни, как Маша Филипенко.

В письмах много вопросов к автору, самых разнообразных — как ему удается сочинять книги, любит ли он ловить рыбу, как относится к… змеям, как правильно пишется его имя — Ягуард или Эдуард…

На эти вопросы с радостью согласился ответить поэт Тим Собакин, который хорошо знаком с писателем Успенским. Вот что он рассказал.

* * *

На крыльце деревянного дома в подмосковном поселке Клязьма сидела кудрявая собака. Когда я открыл калитку, собака звонко залаяла.

— Здравствуй! — сказал я ей.

— Здрав-ав-ав-авствуй!.. — ответила мне кудрявая собака.

Я не удивился, потому что знал: в этом доме живет писатель Эдуард Николаевич Успенский, — и был готов к чудесам. Ожидать их пришлось недолго. Едва я успел поприветствовать обитателей уютного дома, как над моей головой стремительно пролетело что-то черное и уселось на вытянутую руку писателя Успенского.

— А вот и Краля пожаловала!.. — сказал Эдуард Николаевич.

Черная галка ответила оглушительным «Ка-аарр!» и доверчиво перебралась к Успенскому на плечо.

Я робко протянул к птице руку, но галка, сверкнув на меня глазом-бусиной, резко взмахнула крыльями и вскоре устроилась под самым потолком — подальше от этого подозрительного типа.

— Не огорчайся, Тим! — успокоил меня Эдуард Николаевич. — Вот привыкнет к тебе и сама прилетит…

Я, конечно же, не огорчился, хотя и почувствовал светлую зависть: ведь ко мне на плечо еще ни разу не садилась галка.

Мне было интересно узнать, как же Эдуард Николаевич придумал Машу Фэ или Филипенко эМ и как ему удалось так увлекательно сфантазировать все ее приключения. Эдуард Николаевич мне ответил:

— Дело в том, что Маша и ее профессии совсем не «сфантазированы». Вот ребята сто семьдесят девятой ленинградской школы, с третьего по десятый класс, прочитав и обсудив мою повесть еще до того, как она вышла в издательстве, сразу поняли, что это очень жизненная книга. Каждый из них хотел бы прийти на взрослую работу и помогать, как Маша. Они писали мне письма, предлагая новые и новые проекты улучшения нашей жизни, и считали, что вполне могут уже сейчас, в школе, делать очень многое, помогая взрослым.