Книга Русская угроза - Андрей Кивинов

— Ты погоди, — не успокаивалась Аннушка, — у нас в деревне бобыль жил. Сейчас-то уж помер. Мне хоть и было семь годков, но я все помню. Вот он запирался в доме и так же, как твой дачник, каркал и выл. Сама слышала. И глаза у него тоже зеленые были. А по ночам в лес уходил. В сторону болот. Так вот мать говорила, что он самый настоящий ведьмак. С пропавшей купеческой дочкой дружбу водил. Его вся деревня боялась… И кошки пропадали!

— К чему это ты клонишь?

— А не ведьмак ли твой Дмитрий Павлович?

— Перестань пугать, — отмахнулась хозяйка, — он приличный человек, культурный. Врач, в конце концов.

— А что, культурный и приличный человек не может быть ведьмаком? Это он на людях приличный. А в душу не заглянешь. Обратно, какой нормальный человек просто так, задаром, пишет книжки? Вдруг это загово́ры тайные?

— Да какой еще ведьмак? Он же добрый. Мне помогает, людей бесплатно лечит. А книжки для него отдушина.

— Еще неизвестно, что там за отдушина. Ты его всего две недели знаешь. А целиком хороших людей не бывает. Если в чем-то он добрый, значит, в другом — злой. Это я тебе точно говорю. И сердцем чую, не чистое здесь дело. Не чистое.

Аннушка еще раз осенила себя крестным знамением. Тамара Михайловна растерянно посмотрела на соседку.

Тишину вновь нарушил знакомый уже смех. Правда, теперь он был каким-то лающим.

— Да разве может так смеяться нормальный человек? То вороной каркает, то собакой лает.

Аннушка на всякий случай отошла от стены, за которой находилась мансарда.

Суеверная Тамара Михайловна заметно побледнела.

— Точно тебе говорю — ведьмак он. А то и оборотень. Вот уедет, а потом изба сгорит, тьфу-тьфу, — постучала по столу Аннушка, — или, не дай бог, коза сдохнет. Или картошка погниет. Бабка Настасья, покойница, говорила, что аккурат в первом високосном году нового века появится в наших местах оборотень. А бабке Настасье верить можно, она, сколько гадала — никогда не ошибалась.

— Что ж мне теперь, его из дома выгнать? А вдруг глупости все это? И Рыжик твой еще вернется.

— Проверить можно, глупости или нет. Мне мать верный способ рассказывала, как ведьмака выявить. Возьми клочок козьей шерсти и подложи ему под матрас. А утром проверь, на месте ли? Если не будет — значит, ведьмак, к гадалке не ходи! Учуял!

— А почему — козья шерсть?

— Я не знаю, но мать говорила, что либо овечью, либо козью шерсть класть надо. Овец у тебя нет, попробуй козью. Способ простой, зато сразу все узнаем…

За дверью послышались шаги, дверь открылась. На пороге стоял Дмитрий Павлович. Увидев Аннушку, он доброжелательно поздоровался с ней, потом повернулся к хозяйке:

— Тамара Михайловна, я немного заработался, пойду на речку. Вы у меня пока не прибирайтесь, там, в принципе, чисто.

— Хорошо, — чуть слышно ответила та.

Когда хлопнула входная дверь в избу, Аннушка схватила застывшую Тамару Михайловну за руку и потащила к выходу.

— Вот и момент удачный! Иди, режь шерсть и клади, пока его нет. Попытка не пытка! Хуже не сделаем. Если боишься, могу я подложить.

На ватных ногах хозяйка вышла в сени, где возле газовой плитки на гвоздях, вбитых в стену, висела кухонная утварь: шумовка, черпак, пара ножей…

Большого ножа не было. Тамара Михайловна прекрасно помнила, что утром он висел на месте. Она его не брала. На всякий случай вернулась в комнату, но не нашла и там. Что за чертовщина? Неужели Дмитрий Павлович забрал? Обычно он говорит, если что-то хочет взять. Второй, оставшийся, нож сильно затупился, пришлось идти в сарай за секатором. Срезав небольшой клок шерсти с козы, вернулась в избу и протянула его Аннушке:

— На, подкладывай.

Вместе они устремились на мансарду. Обстановка там была какая и всегда, приветливо-уютная. Кровать аккуратно заправлена, вещи разложены на полках, машинка закрыта чехлом, на столе стопка чистых листов и копировальная бумага. Тут же ластик и флакончик с белилами для правки текста. На подушке книжка какого-то Брэма Стокера.

Аннушка осторожно приподняла матрас и положила на металлические пружины шерсть. Что-то вдруг заметила, быстро нагнулась и достала из-под кровати листок с напечатанным текстом. Это был второй экземпляр, судя по следам копировальной бумаги. Скорей всего, Дмитрий Павлович нечаянно обронил его, когда убирал свое творение в чемодан.

— У тебя глаза хорошие? — протягивая подруге листок, спросила Аннушка. — А то я очки не взяла.

Тамара Михайловна посмотрела на текст и кивнула.

— Разберу.

— Тогда читай вслух его отдушину…

* * *

Дмитрий Павлович доплыл до середины Мсты, затем лег на воду, лицом к небу. Сильное течение понесло его, словно на волшебных крыльях. Поблаженствовав минут пять, он лениво погреб к берегу. Выплыл чуть в стороне от того места, где оставил одежду и полотенце. Лег на траву и закрыл глаза. Полностью расслабиться не давали лишь назойливые слепни и мошки. Приходилось отмахиваться сорванным цветком. Как хорошо! На будущий год надо обязательно приехать сюда снова. Лучше всякого курорта. Жаль, отпуск заканчивается так быстро. А потом опять — клиника, бесконечные больные. Тяжелые и не очень… И операции, операции, операции. Сколько их было, сколько еще будет.

Пролежав с полчаса, он поднялся и, приняв нужную позу, принялся медитировать. Дмитрий Павлович увлекся этим год назад, по совету знакомого психотерапевта. Медитация, без сомнения, помогала ему стойко переносить сложные многочасовые операции. Разумеется, медитировал он не во время них. Помогает и сейчас. Словно мощные энергетические потоки проносились сквозь него, забирая усталость и наполняя мозг и тело новым зарядом. Три дня назад он решил помедитировать ночью, при луне. Это было великолепно! Он даже произнес несколько заклинаний на языке древних индусов, выученных еще в городе. Здесь он смело цитировал их, не боясь, что ему помешают…

Завершив процесс, Дмитрий Павлович сделал несколько силовых упражнений и трусцой побежал к одежде. Добежав, достал из кармана шортов часы. Ого, он гулял полтора часа. Пора обедать. Тамара Михайловна готовит превосходный борщ! И вообще, замечательная женщина. Надо будет ей дверь в баньке приладить, а то еле держится. И копанец почистить…

На обратном пути он свернул в рощицу и нарубил ножом пару березовых веников. Сегодня попарится от души. Сорвал несколько полевых цветов, чтобы украсить мансарду новым пестрым букетиком. Старый совсем завял. Опять подумал о хозяйке. Может, рискнуть еще разок?.. Она вроде и человек приятный, да и как женщина вполне симпатичная…

С личной жизнью Дмитрию Павловичу патологически не везло. Первый официальный брак распался через год, поэтому регистрировать отношения со следующей спутницей он не торопился. И правильно сделал. Та оказалась жуткой ревнивицей и скандалисткой. Хотя он ей не изменял и всячески старался доказать искренность своих чувств. Три года мучений, и терпение лопнуло. Вежливо объяснил спутнице, что теперь она может ревновать кого-нибудь другого. Третья, наоборот, не скандалила, зато проповедовала слишком свободные отношения, сожительствуя, как оказалось, сразу с четырьмя. Или больше. Дмитрий Павлович не желал находиться в ее списке даже под первым номером и попросил освободить снимаемую им жилплощадь. Последнюю же избранницу интересовали одни денежные знаки и подарки, поэтому она быстро поняла, что ошиблась адресом.