Книга Русская угроза - Андрей Кивинов

— Так-то оно так… Но я понял, что слова и поступки материальны. И никто не знает, какие они вызовут последствия.

— Ой, да не переживайте так… Мало ли что случается потом. Что с пьяных возьмешь? Вы поступили, как должны были поступить. Не вы, так кто-нибудь другой надавал бы ему…

Дмитрий Павлович не ответил, но чувствовалось, что доводы хозяйки его не убедили.

Хоть на месяц отвлечься от работы у доктора не получилось. Уже на второй день вся деревня знала о профессии Тамариного дачника. И, конечно же, многие пользовались удобным случаем. Специально в райцентр когда выберешься? А тут прямо под боком городской специалист. Надо сказать, что Дмитрий Павлович никому не отказывал в помощи. Выслушивал, осматривал и давал советы. Порой настаивал, чтобы больной немедленно ехал в райцентр, а лучше в город на обследование.

Каждый день, когда гость уходил на речку, Тамара Михайловна прибиралась на мансарде, хотя прибирать было особо и нечего, кроме как смахнуть пыль и подмести пол. Дмитрий Павлович любил порядок. Вещи аккуратно складывал в шкаф и даже листы с напечатанным текстом, уходя, каждый раз убирал в чемодан, а не раскидывал по мансарде. Машинку тоже закрывал чехлом, чтобы лишний раз не пылилась.

Как-то раз с приехавшими на каникулы городскими мальчишками он отправился на рыбалку. Но вернулся с пустым ведром. Оказалось, всю добычу выпустил обратно в реку. Добрейший человек.

О своей личной жизни Дмитрий Павлович по-прежнему молчал, хотя Тамара Михайловна несколько раз пыталась вывести его на разговор. Ее любопытство вполне понятно — в будущем, возможно не таком и далеком, ей хотелось видеть в госте не просто постояльца. И соответственно, наоборот, она хотела быть в его глазах не просто хозяйкой, сдающей жилплощадь. Теперь каждое утро, прежде чем выйти во двор, она по полчаса проводила у зеркала, ежедневно меняла одежду, несмотря на небогатый выбор гардероба. И пыталась угадать, как к ней относится Дмитрий Павлович?

Угадать было довольно сложно. Он, разумеется, оказывал ей знаки внимания и говорил комплименты. Но кто знает, в силу чего? В силу интеллигентности и широкого характера или?..

Конечно, перемены в облике Тамары Михайловны заметили и деревенские. Тут же зачесались народные языки, поползли слухи, что хозяйка положила глаз на постояльца и желает его окрутить. Эти слухи взбудоражили спокойную деревенскую жизнь и наполнили ее смыслом. Теперь есть пища для разговоров. На целый год. Хозяйка на намеки односельчан не обижалась, пускай думают, что хотят.

Однажды, недели через две после приезда Дмитрия Павловича, к ней заглянула Аннушка — сорокалетняя балаболка, жившая на противоположном конце деревни. Зашла якобы за лавровым листом, но осталась посплетничать. Доктор в это время сидел на мансарде и барабанил на машинке, Тамара Михайловна чистила печь. Аннушка заговорщическим шепотом принялась подталкивать подругу к откровенному разговору.

— А ко мне тут твой дачник заходил.

— Зачем?

— Ну не знаю. Водички попросил попить. Мол, идет из лесу, устал… Я его в избу пригласила. Поболтали. Культурный мужчина. Не то что наши — кроме мата и «дай выпить», ничего не услышишь. Обещал еще зайти…

— Зачем? — вновь переспросила насторожившаяся Тамара Михайловна.

— Да так, навестить… А ты никак ревнуешь? У тебя с ним отношения, что ли? Так ты скажи, не стесняйся.

— Какая разница? — с раздражением отмахнулась хозяйка. — Человек отдыхать приехал, вот и все отношения.

— Ой, Том… Да я же все вижу, — перекосилась в улыбке толстая разведчица, — а ты-то как ему?

Тамара Михайловна хотела было осадить Аннушку без намеков, но внезапно за стенкой раздался какой-то загробный каркающий смех, перешедший в протяжный демонический стон. Если б здесь был доктор Ватсон, он подметил бы, что так кричит выпь на болотах. Или воет собака Баскервилей.

Женщины переглянулись.

— Чего это? — испуганно прошептала Аннушка и перекрестилась.

— Дмитрий Павлович, — так же шепотом ответила Тамара Михайловна, — может, ему плохо?

Она вытерла руки о передник и бросилась на мансарду. Аннушка осталась в комнате.

Доктор сидел над машинкой как ни в чем не бывало и, улыбаясь, читал написанный им текст.

— Дмитрий Павлович, что-то случилось?

— Нет-нет, все в порядке.

— Вы сейчас… — Тамара Михайловна подобрала нужное слово, — так смеялись. Страшно…

— Серьезно? — сложил брови домиком гость. — Я даже и внимания не обратил. А что, действительно страшно?

— Я думала, вам плохо…

— Извините ради бога, Тамара Михайловна. У меня это случается иногда. Слишком плотно вхожу в шкуру своего героя. Эмоции захлестывают. Не обращайте внимания… Главное, из образа обратно выйти.

Дмитрий Павлович вновь растянул губы в своей уютной улыбке.

— Может, водички хотите? — предложила хозяйка.

— Нет, благодарю… Я постараюсь вас больше не пугать.

Он снова склонился над машинкой. Тамара Михайловна вернулась в комнату.

— Ну, что там?

— Это он книжку свою пишет. Говорит, в образ вошел, — успокоила хозяйка гостью. — Мол, бывает у него такое.

— Да? — недоверчиво посмотрела на подругу Аннушка. — А сам с собой он не разговаривает случайно?

— Не замечала.

Аннушка поднялась и поплотнее прикрыла дверь:

— А по-моему, он странный какой-то. Я тебе не хотела говорить, но уж раз такое дело…

Соседка осторожно покосилась на стену мансарды и едва слышно рассказала:

— Третьего дня мой Рыжик домой не вернулся. Обычно к вечеру он к своему блюдцу с молоком как штык, хоть часы сверяй… Я затревожилась. Слышала, у нас волки объявились. Котов таскают гулящих. Я до часа ночи ждала, потом не выдержала, решила ко Мсте сходить, покликать. Он, бывает, на берегу кротов ловит. Взяла фонарь, пошла. Кличу, кличу, нет Рыжика. А луна яркая, небо чистое, все и без фонаря видно. Подхожу к обрыву, знаешь, который напротив старой конюшни, и вижу твоего постояльца! Я хотела было поздороваться и тут замечаю, он как-то руками странно водит. Словно колдует! Вот так.

Аннушка, выпучив глаза и раскорячив пальцы, разогнала воздух круговыми движениями.

— Да тебе не померещилось ли? — изумилась Тамара Михайловна.

— Я его, как тебя сейчас, вижу! Стоит, на луну таращится, руками крутит и какую-то абракадабру шепчет! Я тихонько на дорожку и бегом домой… Рыжик, кстати, до сих пор не вернулся.

— При чем здесь твой Рыжик и Дмитрий Павлович?

— А при том… Не он ли его?

— Что?

— Съел!

— Тьфу ты, типун тебе на язык… Мелешь всякую чепуху!

Тамара Михайловна вновь принялась за печь.