Книга Необитаемое сердце Северины - Нина Васина

– А если я, к примеру, захочу на днях приехать в Полутьму? Я увижу твой выдуманный мир?

– Вы прям как маленький, – серьезно заметила Северина. – Еще спросите, как в мой сон пробраться и вместе его посмотреть. А в Полутьму приезжайте, почему не приехать. Кукушка еще ходит, Армия печет хлеб... – Северина мечтательно улыбнулась, потом неуверенно добавила: – Наверное...

– А что там будет, когда ты уедешь насовсем? – спросил батюшка.

– Тьма там будет, вот что. Зимой туда лучше не соваться.

– Понятно, тьма... Подожди, я бывал у вас несколько раз, приезжал к Крафту. Я помню этих старух... – Евсюков запнулся, потому что за секунду как раз вспомнил, что никого, кроме Крафта, не видел. – Ладно, я точно помню, как ты приходила сюда не одна, а с вооруженной женщиной! Зимой.

– Приходила, – кивнула Северина. – Это была Армия, завхоз и по совместительству охранник из интерната. Она ничего, добрая, хоть и контуженная в Афгане. А в церковь со мной пошла, потому что я несколько раз сбегала. Сюда, в Полутьму сбегала. Армию обязали сопровождать меня и доставлять потом обратно.

Евсюков решительно подвинул табуретку поближе к девочке, сел и посмотрел в ее глаза.

– Давай по делу, ладно? Сколько тебе было, когда мама умерла?

– Восемь.

– Восемь... И ты говоришь, что потом восемь лет прожила в интернате?

– Летом Любава привозила меня в Полутьму, и иногда в городе брала к себе, – уточнила Северина.

– Допустим. Ты жила в интернате, тебе было плохо, и ты придумала для себя другую жизнь в деревне, и тем спасалась от реальности. Я правильно понял?

– Неправильно, – покачала головой Северина. – Я не спасалась от реальности. Я придумала новую и поселилась в ней. Понимаете? Как только я ее придумала, она образовалась! В этом вся проблема.

– Хорошо, хорошо!.. Не будем отклоняться в сторону непонятного, я не писихиатр, просто озвучим, чего ты теперь хочешь.

– Да ведь я уже сказала! – рассердилась Северина и покраснела. – Ничего больше не хочу! Не интересно мне жить! Я ждала, когда стану взрослой, чтобы узнать что-то новое, счастливое... А теперь, что?

– Что?.. – растерялся батюшка.

– Ничего больше не будет. Я сама себе все делаю, понимаете? Как только мне что-то не понравится, я придумаю все, что захочу. Разве это – жизнь?..

– Это, конечно, не совсем жизнь... Но почему ты считаешь, что я тоже нахожусь в мире, – Евсюков обвел рукой вокруг себя, – который не настоящий, а...

– Он настоящий! – устало перебила его Северина. – Для вас и тех, кого вы в него заселили.

– Те – это кто?

– Варианты. Не знаю, как объяснить... Мне кажется, что люди живут сразу в нескольких временах и местах, потому что они всегда – чья-то выдумка.

– По логике, тогда и ты чья-то выдумка.

– Нет, я из полутьмы, я с детства выдумываю все, что мне нужно. А вы приехали зачем-то жить в полутьму. И ваша жизнь переменилась, правильно? И теперь вам хорошо. Тут, в глуши, после яркой Москвы. Может, вы тоже?..

– Нет! – покачал головой Евсюков. – Давай покончим с философией и мистикой. Просто скажи, чем я могу тебе помочь. Кстати, можно посмотреть твой паспорт?

Поколебавшись, Северина достала из рюкзака паспорт и протянула батюшке.

– Северина Оленьевна... – пробормотал Евсюков. – Как звали твоего отца?

– Не знаю, как его звали, – отбирает Северина паспорт. – Он был оленем. Я думаю, мама его... придумала. А что? Дева Мария тоже себе голубка придумала, только моя мама была не такой безгрешной.

– Ага!.. Оленем, значит... – кивнул батюшка, завис взглядом поверх головы Северины, потом встрепенулся: – На чем мы остановились?..

– На вашей помощи. Помогите найти моих крестных. Бугаев сказал, что должны быть записи в церковной книге за 1982 год.

– То есть ты не можешь найти кого-то из выдуманных тобой персонажей? – с хитринкой заметил батюшка.

– Они не мои, – серьезно ответила Северина. – Эти люди зачем-то окрестили меня, а крестика не оставили.

– А крестик тебе нужен, чтобы?.. – батюшка повертел перед девочкой указательным пальцем.

– Чтобы. Покончить. Со всем. Этим. – Сказала Северина со спокойствием уставшей сиделки.

Евсюков оживился и с озарением подался к девочке:

– Ты веруешь! Ты сама не осознаешь, а веруешь. В крест, в предназначение! В твоей головке много мусора, но привело тебя сюда желание осознать собственное предназначение!

– Да нет же, – устало заметила Северина. – Крестные и крестик – это единственное, что я не придумывала, они сами возникли, это не мое. Просто интересно, зачем незнакомые люди меня окрестили. Вдруг, я кому-то нужна... Хотелось бы знать, кому и зачем.

Батюшка длинно выдохнул и посмотрел на девочку с печалью.

– Мы с тобой общаемся, как глухонемой со слепым. Так дело не пойдет.

– А я вам очень благодарна. Что слушаете внимательно и не говорите о молитвах, воздержании, искуплении грехов.

– Да уж... Благодарить меня пока не за что. Ты пришла ко мне и сказала, что собираешься покончить с жизнью. Вот тебе мой совет. – Батюшка встал. – Умереть можно разными способами. Самый продолжительный, но интересный – это пожить в невыносимых условиях, ничего не придумывая.

– То есть, – грустно усмехнулась Северина, – стать чьей-то выдумкой.

– Не чьей-то, а Бога. Все под ним ходим. Живи, Северина! – заводясь, повысил голос батюшка. – Живи, и жизнь найдет способ тебя убить, уж не сомневайся, ты только пробуй все подряд. Все, что попадется!.. Это лучший способ умереть.

Северина, задержав дыхание, уставилась на батюшку снизу, приоткрыв рот.

– Пойдем! – он протянул девочке руку.

– Куда?.. – прошептала Северина.

– Посмотрим записи крестин за восемьдесят второй год.

Они вышли из комнаты друг за другом, петляя между завалами книг на полу, и Северина сзади Евсюкова вдруг сказала:

– Вы мне напомнили о коллайдере. Когда предложили интересный способ умереть.

– Да-да-да... – ответил уже невидимый за поворотом коридора батюшка. – И что у нас с коллайдером?..

– Можно попробовать сорвать его запуск, – буднично сказала Северина. – Мне это раньше в голову не приходило.

– Прекрасная мысль! – опять на пределе громкости воскликнул остановившийся батюшка. – Эта мысль прекрасна своей невыполнимостью! Знаешь, почему? Потому что ты, создавая от отчаяния другую реальность, можешь представить себе все, что угодно, но только не устройство ускорителя элементарных частиц! Это... очень трудно.

Евсюков двинулся по переходу из нового здания церкви в старое, его слова приглушились, Северина еле их разбирала.