Книга Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон

— Твоя способность поднимать зомби дает тебе определенную власть над всеми неживыми, включая вампиров. Вирус ликантропии, при котором не нужно перекидываться, дает тебе лучшее и от человека и от животного. Причина, по которой ты лучше остальных из нас, это то, что ты лучше вообще, чем может быть человек, и при этом все еще человек.

— Смысл ясен, — сказала я Зебровски.

— Вот только не надо, — ответил он.

— Я лучшая в убийстве монстров, потому что одна из них, да?

— Я никогда такого не говорил.

— Но об этом говорят остальные, не так ли? — спросила я.

Он неопределенно пожал плечами, выглядя вроде как не в своей тарелке.

— Не забудь, что те, кто так говорит либо завидуют моему проценту успешных операций, либо такие же завистники как Арнет.

— Некоторые из них бояться, Блейк, — сказал он.

— Боятся меня, — повторила я и оттолкнула тарелку с едой. С меня достаточно.

— Не тебя боятся, а боятся стать тобой. Они опасаются, что единственный способ работать так же хорошо как и ты, это — стать такой как ты.

— То есть ты хочешь сказать, что для этого нужно стать одним из монстров, — сказала я.

— Ты участвовала в деле, когда Маршал Лайла Карлтон подцепила ликантропию.

— Да.

Для Лайлы это была первая охота на вампиров, и могла стать последней. Она выжила после нападения вервольфа, но стала одной из них.

— Она отвоевала свой жетон, и до сих пор остается Маршалом. Она первая, кому позволили остаться после обращения.

— Я была первой, кому позволили остаться после того как мой тест на ликантропию оказался положительным, — добавила я.

— Но ты после этого не перекидывалась, — заметил он.

— Так и есть.

— Некоторые поговаривали, что это ты вдохновила ее на борьбу за свою работу.

— Это могло случиться с каждым из нас, Брайс. Единственная причина, почему я с ними не в одной лодке, только потому, что я не изменяю форму.

— Любой из нас может оказаться следующим, именно поэтому она до сих пор носит свой жетон. Еще они бояться, что она подаст в суд и выиграет. В данный момент она занимается бумажной волокитой, но если они опять отправят ее на передовую, это откроет путь тем, кто уже стал оборотнями, чтобы присоединиться к остальным.

Я закивала.

— Думаю это прекрасная идея. Я знакома с несколькими бывшими копами и военными, которые стали бывшими только потому, что подверглись нападению на работе, и это моментально стало их медицинским приговором.

Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Зебровски.

— У тебя когда-нибудь был напарник, который полностью обращался?

— Если считать Аниту, конечно.

Брайс посмотрел на остатки еды у себя в тарелке. Он ел как большинство копов мужиков, скорее перекусывал.

— Блейк, насколько ты хороша?

Я взглянула на Зебровски. Он показал руками, мол «давай ответь», как швейцар, сопровождающий людей к своим местам, подталкивая их; но что же мне сказать Брайсу: правду, ложь, что?

— Я хороший коп, если ты не заставишь меня строго следовать букве закона. — Зебровски засмеялся в свой стакан с водой. Я не потрудилась бросить на него укоризненный взгляд. — Но когда дело доходит до убийства, это получается у меня лучше всего, я в этом весьма и весьма хороша.

— Кто-то мог бы обвинить тебя в бахвальстве, но это правда, а не бахвальство, — сказал Брайс.

— Она не хвастается, — подал голос Зебровски.

Я посмотрела на него. Мы обменялись одним из тех долгих взглядов, которые так любят мужики, а женщин он заставляет приходить в замешательство, это когда в одном только взгляде заключено все, что хотели сказать, работая вместе, будучи друзьями и держа в руках жизни друг друга. Я буквально удерживала его органы внутри тела, когда совсем не Викканская ведьма его выпотрошила. Когда ты реально держишь в руках чью-то жизнь, то слово «друг» не охватывает все его значение, но зато можно вложить в один только взгляд.

— Тогда, я хотел бы учиться охоте на монстров именно у тебя, а не Кирклэнда.

— На какое-то время, ты можешь к нам присоединиться, — сказала я.

— Конечно, — добавил Зебровски, — Чем больше народу, тем веселее.

— А теперь, что мне сделать, чтобы Арнет прекратила свои попытки вытащить меня на свидание?

Я покачала головой.

— Понятия не имею.

Вмешался Зебровски:

— Я понимаю только одну женщину, и она была настолько мила, что вышла за меня замуж, поэтому мне не приходиться пытаться понять кого-то еще.

Брайс кивнул.

— Вполне справедливо. — Потом он улыбнулся такой кривой очаровательной улыбочкой, которая превратилась в усмешку. Его зубы белоснежно сверкали, как в рекламе зубной пасты. В нем было что-то особенно прекрасное и по-домашнему уютное. — Я схожу на свидание с Арнет, посмотрим, может тогда она поостынет к тебе и твоим парням.

— Разве ты не хотел от нее отвязаться, а вдруг она от этого еще больше на тебе повиснет? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Я буду встречаться с ней и другими. Буду ходить вокруг да около несколько месяцев, а потом может меня переведут в другой штат, а может Арнет станет такой ревнивицей, что я зарекусь встречаться с кем-то с работы, и тогда это станет ее виной, не моей.

— А что, не плохая идея, — одобрила я.

— И может это заставит ее отказаться от планов завладеть Натаниэлем и оставить в покое остальных твоих мужчин.

— Ты добровольно готов отдуваться за всю команду? — спросила я. — Он улыбнулся мне своей фирменной ухмылкой. — Ты же понимаешь, что эта улыбочка на меня не подействует, верно?

Улыбаясь, у него подрагивали уголки губ, как бы давая мне понять, что он знает, насколько она очаровательна, особенно когда на кого-то нацелена.

— Прости, запомню на будущее, не растрачивать попусту на тебя свои улыбки.

Это заставило меня улыбнуться, а Зебровски тряхнул головой.

— Ты просто не можешь не флиртовать с девушками, верно? — спросил Зебровски.

— Мне нравится флиртовать. Это весело, и если я с ними флиртую, люди думают, что меня интересуют девушки.

— Это такое прикрытие, — догадалась я.

— Да, — ответил он, на этот раз без улыбки.

— Утомительно скрывать кто ты на самом деле, кого ты действительно любишь, — сказала я.

Он опустил руки на столешницу и повесил голову.

— Ага. — В одном этом коротком слове не было ни капли веселья.

Не знаю, что сподвигло меня так поступить, но я перегнулась через стол и положила свою ладонь поверх его руки, моя рука смотрелась крохотной пытаясь накрыть его, но после этого он поднял на меня взгляд своих грустных карих глаз.