Книга Открыть 31 декабря. Новогодние рассказы о чуде - Ая эН

узнаете. Но был готов помочь всем, чем сможет.

Дело было за малым: при всей симпатии к мальчишкам услуги Чёрта бесплатными не были. В конце концов, говорил он, я рискую не меньше вашего. А то и больше. Так что, как говорил великий Кейнс: чем платить-то будете?

В ответ Даня повел их в кабинет отца.

На первый взгляд не было ничего особенного. Кабинет – одно название, крошечная каморка, стол, стул, лампа. Полка с книгами. Совсем крошечная полка – с полдюжины томов.

По жадному взгляду Чёрта Алик понял две вещи: первая – Даня совершил серьезную ошибку, приведя Чёрта прямо сюда, вторая – всё-таки цена у книг в этом мире была. И немалая. Чёрт почти мгновенно взял себя в руки и сказал, что да, так и быть, возьмет книгами. Но этих маловато. Ещё бы одну накинуть.

Откуда-то со стороны прозвучало серьёзное: найдем. И Алик вдруг понял, что это слово произнес он сам.

Сатурн

Угнать шаттл. Облететь по заранее рассчитанной траектории. Где-то с той стороны встретить Новый год, любуясь ледяными кольцами; получить ускорение на гравитационном манёвре, догнать «Эррату», вернуться героями и потом вспоминать это приключение всю жизнь. Даня уже полтора года ходил в навигационный кружок и вообще – что тут может быть сложного для человека с руками и головой?

Алик всё это слушал с некоторым сомнением и даже иронией: вот, скажем, не глупо ли встречать земной Новый год так далеко от земной орбиты? Не пора ли переключиться на сатурнианский? Праздновать будем редко, но есть и хорошие новости: по местному летоисчислению мы никогда не состаримся.

А потом мама кое-что сказала.

На Земле гороскопы были для неё невинным развлечением, поводом вместе посмеяться. Коллекция лучших предсказаний умещалась в толстой тетрадке. Мама вклеивала туда газетные вырезки со времен своей юности, когда в реальности было ещё место и газетам, и вырезкам.

На «Эррате» эта тетрадка стала основой её собственной системы. Каким-то хитрым, одной ей известным способом мама отсчитывала страницы и строчки, делила на даты рождения и умножала на дни недели, вычитала тревогу и прибавляла сны. Результат предъявлялся вопрошающему со всей серьезностью. И их действительно было немало – людей, которые приходили к маме узнать свою судьбу. В переходные времена люди всегда охотнее верят в магию, чудеса и гороскопы, говорила мама, отчего бы не утешить их в этом поиске. Но Алик видел: мама и сама допускала мысль, что здесь, на «Эррате», гороскопы обретали дополнительный вес. Все эти сильные Сатурны и ретроградные Юпитеры были теперь рядом – руку протяни. А это что-то да значило.

Сам Алик обычно без труда игнорировал эту чепуху. Но одно не предсказание даже, а, скорее, утверждение зацепилось коготками за его сознание, то и дело напоминая о себе.

Мама сказала: тебе не следует встречать Новый год дома.

И в какой-то момент пазл как бы сложился сам собой: его метания в поисках смысла, радужные картины, которые рисовал Даня, обещания Чёрта, мамин гороскоп. Как будто Судьба, с которой легко было разойтись на огромной Земле, здесь, в узких коридорах «Эрраты», ждала его у каждого поворота с табличкой, указывающей на Сатурн: тебе – туда.

Участок 17

Прощаться с мамой Алик не планировал, она почувствовала бы малейшую фальшь в его голосе. Так что утром, пока мама собиралась на работу, он лежал, уткнувшись носом в стену и слушая своё обезумевшее сердце.

А когда мама ушла, Алик неожиданно остро пожалел, что не повернулся и хотя бы не взглянул на неё. Кто знает – может, в последний раз.

Как бы Даня ни был уверен в успехе, космос есть космос. В конце концов, не для того ли Алик ввязался в эту авантюру, чтобы почувствовать себя живым? А человек никогда так остро не ощущает жизнь, как оказавшись на грани смерти.

В диспетчерской Алику сказали, что мамина бригада работает сегодня на семнадцатом участке. Здесь же, на стене, висела потрёпанная бумажная карта с нумерацией, и Алик обнаружил, что семнадцатый участок ещё буквально неделю назад был в безвоздушной зоне, но теперь туда вполне можно было добраться без скафандра.

Отчего-то, несмотря на мамины намёки, Алик никогда прежде не выбирался на пограничные участки. В погоне за окном для гравитационного маневра «Эррата» покинула Землю не в лучшей форме. Алик привык смотреть на это глазами Горчина и других зетовцев, воспринимавших недостроенность корабля как верный знак антипатии Вселенной к каждому из них лично.

На семнадцатый участок он пробирался странными тропами, что-то напутал при выборе уровня и неожиданно для себя оказался под самым потолком огромного помещения. Осторожно, с опаской посматривая вниз, Алик пробрался к краю выступающей металлической балки, чувствуя себя героем фотографии «Обед на небоскрёбе», копия которой висела в их каюте. Сзади послышалось недовольное урчание, и, обернувшись, Алик увидел на соседней балке кошку Уму, которая лежала, свесив лапы над бездной. Прекрасное место, чтобы спрятаться от людей, но при этом не терять их из виду.

Внизу не было Нью-Йорка, но вид был не менее величественный. Слаженно двигались огромные погрузчики и краны-шагоходы. На стенах и полу, на тросах под потолком, на балках и перекрытиях копошились люди, сверкая сваркой, бранясь, смеясь. Практически на глазах у Алика они отвоёвывали у бесконечной Вселенной пространство и делали это не для каких-то будущих поколений и не для спящих в саркофагах незнакомцев – а для себя. Для своих детей. Для Алика.

Алик никогда прежде не бывал в таких местах, и теперь его охватило изумление – как можно было жить посреди этого всего – и не замечать.

Это была «Эррата», какой видела её мама. И, оказывается, Ума. Может, это видели вообще все? И только Алик ходил в шаге от этого чуда, не отдавая себе отчёта.

Невозможно было отсюда разглядеть маму, но Алик понял вдруг, что это и не нужно.

Причал

Узкие, скудно освещённые коридоры виделись теперь Алику иначе. Вернулось потерянное где-то между Землей и Венерой ощущение чуда. Такое было с ним в самые первые дни, когда он замирал вдруг посреди коридора и думал с некоторым изумлением: я в космосе.

Наверное, можно было просто не появляться на причальной палубе. Но Алик дал слово, и оно как магнит тянуло его к шаттлам. К тому же это был редкий шанс попасть туда, куда обычно нет хода таким, как Алик.

И всё же была робкая надежда, что код, переданный Чертом, не сработает и дверь не откроется.

Код сработал. И второй тоже.

Коридоры причальных палуб пустовали. Вероятно, пока Земля была близко, они охранялись куда лучше. А может, дело было в приближающемся празднике. Праздники расслабляют людей. Кажется, ничего плохого в праздник случиться не может.

Отчего-то ему было