Книга Трой. Большая охота - Василий Меркулов

за сохранение его жизни.

Сам же Элиот сейчас выглядел полной противоположностью столь радушно встречающего его Француза. Весь всклоченный, в помятом плаще, с глазами, налитыми кровью — вампир стоял напротив толстяка, в ярости сжимая кулаки. Клыки его были обнажены, и ничего хорошего это не сулило.

— Француз! — процедил Мак Грейн, со злостью взирая на своего оппонента. — Как ты только вообще смеешь разговаривать со мной в таком тоне, после того, что случилось?

— А что такого случилось? — изобразил удивление на лице Француз, старательно делая вид, будто совершенно не понимает, о чём сейчас идёт речь, и для чего Элиот сюда вообще приехал.

— Не валяй дурака! — продолжил кричать Мак Грейн, сотрясая кулаками воздух. — Твой робот, R… уж не знаю, как там его… Потрепал моего Ирвинга! Причём потрепал изрядно! Я даже не знаю, сможет ли после этого моя главная ставка в этом забеге и дальше…

— Мой робот запрограммирован убивать только одно живое существо в этом городе! — произнёс Француз, всё так же радушно улыбаясь. — Если твой пострел и пострадал от его действий, то лишь по той причине, что сам полез на рожон…

— Я приехал сюда не для того, чтобы слушать твою приторную болтовню! — глаза Мак Грейна уже горели красными, жадными до крови огнями. — Твой робот подрезал моего Ирвинга лишь потому, что захотел таким образом избавиться от своего главного конкурента. Это неспортивно, Француз! Это подло, и…

— Постой, что ты сейчас сказал? — вскинул брови толстяк. — Робот? Решил? Я не ослышался? Ты всерьёз считаешь, что мои роботы могут что-то решить? Мои роботы лишь выполняют заложенные в них программы, не больше! И поэтому…

— Не увиливай, Француз! — Элиот уже пылал от злости. — Твой робот потрепал моего вампира! Мою главную ставку! И в связи с этим я требую от тебя извинений и… — Он слегка перевёл дух. — И полное снятие с гонки твоего этого R, как его там!..

Толстяк с лёгкой улыбкой смотрел на вампира. Роботы-охранники Француза уже пришли в состояние полной боевой готовности на случай, если одними словами конфликт не обойдётся.

— Так-так-так… — проговорил толстяк. — Это надо же, наш вампир отрастил себе яйца, смотрите-ка! Приходит тут себе такой, требует извинений… Прямо круче уже некуда! Поздравляю, Элиот, поздравляю! — Он картинно похлопал в ладоши. — Такой жёсткий шаг достоин внимания, даже уважения! Только вот один нюанс… Роботы, как я уже сказал, атакуют лишь ту цель, что заложена в их голове. Остальных они атакуют только защищаясь. И если ты будешь настаивать на том, что мой R-189 осознанно пытался убить твоего Ирвинга, то я просто открою центр его управления, распечатаю все показатели, отправлю все эти распечатки твоим вышестоящим вампирам в «Вампо»… Каково им будет узнать тот факт, что твой разлюбимый Ирвинг сам первый кинулся на моего робота, а? Кто, скажи мне, в этой истории выйдет крайним, Элиот? Уж не ты ли собственной персоной?

Мак Грейн хотел ответить что-то веское, жестокое и злое, и уже даже поднял вверх указательный палец, чтобы угрожающе сотрясти им воздух, когда в одно мгновение остановился. Толстяк повернул всё так, что хуже уже некуда. По правде сказать, Элиот и сам прекрасно знал, что Ирвинг напал на детище Француза первым.

А вот если Совет вампиров узнает об этом факте… Мак Грейну может не поздоровиться.

Причём сильно не поздоровится. Впредь до того, что полетит его голова, как в прямом, так и в переносном смысле слова.

— Хо… Хорошо, Француз, я понял твою позицию! — выдавил из себя Элиот. Он старался всё так же держаться таким же крутым, каким зашёл в этот кабинет, но уже, если честно, это плохо получалось. — Я ещё поговорю… И узнаю… И представлю доказательства… Что ты специально… В общем, ты ещё у меня попляшешь! Пошли, парни! — и Элиот, позвав за собой свою охрану, резко двинулся прочь из апартаментов Француза.

— Aurevoir, Элиот! — с улыбкой помахал рукой толстяк уходящему прочь вампиру.

«Да, Мак Грейн… — подумал Француз. — Игра есть игра… И проигрывать надо уметь, monami! Такие дела!»

И толстяк с самодовольной улыбкой закрыл за своим незваным гостем дверь в свой кабинет…

Брэд Хёрст перевёл взгляд на скрипнувшие двери в свою небольшую лавку. Перед ним весь в лохмотьях, заросший волосами и бородой, стоял человек среднего роста. Несмотря на удивительно солнечную для Хротцбера погоду, странный человек был весь мокрый от проливного дождя; мало того, его одежда (и без того не первой свежести) была вся в грязи.

— Так, парень! — проговорил старик, вставляя в рот самокрутку. — Ты что, надписи на дверях не видел? Бомжей, скинхедов и собак не обслуживаем! Так что быстро повернулся и…

— Я — не бомж! — бледными, посиневшими губами проговорил странный гость. — Я…

— Ага, ты — английский лорд! — хмыкнул Хёрст. — Парень, проваливай, я тебе говорю! Я как-никак Хейтер! Сейчас вызову своих ребят — а они знаешь, как любят со всякими бомжами разбираться, ого-го!

— Я… — нищий застывшим взглядом посмотрел на Брэда. — Я — Найтон Дриксон, вот кто я!

Старик хитро прищурился. Если представить этого типа без грязного балахона, побритым и причёсанным, тогда, в принципе, можно поверить, что перед Хёрстом сейчас стоит бывший вице-представитель корпорации «Майтвилл» в Хротцбере. И если это так, то дело меняется в корне!

Ну вот, что путного может делать какой-нибудь простой бомжара, забредший в лавку Хёрста? Попросить денег взаймы, либо ночлег, либо — ещё чего доброго! — этот самый бомж спьяну попытается ограбить лавку. Нет, от этих бомжей никакого толку, безусловно, нет — один вред! А вот если дело касается сына погибшего официального представителя одной из корпораций… О, брат! Тут всё просто становится с ног на голову!

Каким бы заросшим, пьяным и неухоженным этот человек не выглядел, он был Дриксоном — а это значит, что деньги (хоть небольшие, хоть какие-то!) у него были. Иначе он просто не сунулся в лавку Хёрста. А раз есть деньги, то… хе-хе!.. можно неплохо поживиться!

— Что ж, сэр Дриксон! — хитро улыбнулся старик. — Слушаю вас, господин! Чего вы изволите желать в моём скромном магазинчике?

Глаза у Найтона тут же загорелись.