Книга Кошка в светлой комнате - Александр Бушков

– Ванька! Так куды эту гниду? В четвертый? Панарин пересекплощадь и остановился перед доской объявлений, где красовались трисвежеотпечатанных приказа. В первом заместителю по летным вопросам полковникуПанарину за гибель одного из пилотов объявлялся строгий выговор с занесением, ировно на месяц запрещалось ношение Большого Креста Познания.

Во втором приказе сообщалось, что результаты рейда «Гамма»,проведенного три недели назад при личном участии и под командованием полковникааэрологии Панарина, превзошли всякие ожидания и дали весьма ценные длянуклеарной биологии и краниологической гидрологии данные. В связи с чемполковник Панарин, капитаны С. Босый и К. Крымов, старшие лейтенанты Л. Шамбор,К. Бонер (посмертно) и Р. Славичек указом Президента Всей Науки награжденыорденами Бертольда Шварца первой степени.

Третьим приказом всему летному, научно-техническому иинженерному составу Поселка в целях, морального оздоровления предписывалось триждыв неделю посещать кинотеатр, четырежды в неделю – новооткрытый магазин«Молоко», а также прочитать брошюры профессора В.Б. Пастраго «О вреде пьянства»и «О вреде безалаберных половых отношений». Каковые брошюры каждый обязанполучить у Балабашкина под расписку. Кроме того, сообщалось, что вечером вПоселок прибудет для прочтения лекции сам профессор В.Б. Пастраго. И взаключение строго запрещалось после употребления алкогольных напитков обижатьпоселковых животных, красть из лабораторий и террариумов подопытных животных,летать на самолетах за пивом на «материк» и пугать пистолетом предместкомаТютюнина. Нарушителям вышеизложенных запретов грозил широкий ассортимент кар –лишение месячной премии, временное лишение орденов, неделя с метелкой иназначение на полгода грузчиком в магазин «Молоко».

Повсюду толпились кучки аборигенов, обсуждавших за бутылкойтретий приказ. Балабашкин уже выписывал по площади синусоиды и щедро раздавалброшюры профессора В.Б. Пастраго, которые возил за ним на тележке грузчик в драноми мятом смокинге. Прошел слух, что в новооткрытом магазине «Молоко» стоят заприлавком пятеро молоденьких продавщиц, только что прибывших с «материка», ивсе ринулись покупать простоквашу.

– Ну и как настроение?

Панарин обернулся – рядом возвышался Адамян ГамлетБагратионович, больше, чем когда-либо напоминавший сейчас унылого слона.

– Настроение – как всегда.

– Мальчик, и тем не менее у меня впечатление, будто ты впоследнее время сдал…

– Это трудно объяснить, – сказал Панарин. – Иначалось это не вчера. Правда, вчера я говорил с Шалыганом…

– Понятно. И ты думаешь, что ты первый, кого он смутилрассуждениями о ложах и верблюдах? А ты способен бросить штурвал и пересесть наверблюда? Ну-ка, представь, ярко, объемно, в цвете!

Панарин отрицательно мотнул головой.

– То-то, – сказал Адамян, генерал-полковник аэрологии,славный альбатрос в прошлом. – Где-то сейчас сидят за партами те, кто,быть может, проплывет по Реке. Только к нам это не имеет никакого отношения.Узкая специализация – девиз наших гербов, бремя наших горбов… Мы навсегдаприкованы к штурвалу, для нас всегда будут только самолеты.

Они помолчали. Динамики Главной Диспетчерской выплескивалирев пьяного дуэта:

Тихо лаяли собаки

в затухающую даль.

Я явился к вам во фраке,

элегантный, как рояль…

– Менестрели… – поморщился Тарантул. – Тим, всеполеты на сегодня отменены. Пойдешь только ты. Звеном. По маршруту бонеровской«семерки». Нужно посмотреть, что там…

– Людей подбираю сам?

– А когда это я вмешивался в твои дела?

Адамян ткнул его кулаком в плечо, неуклюже повернулся и пошел к зданию дирекции, оплывший старый фанатик аэрологии, сумевший одиннадцатьлет назад дотянуть до полосы то, что осталось от самолета да еще ухитрившийсяэти лохмотья посадить. С тех пор – в воздух даже пассажиром нельзя…

К Панарину валила толпа пилотов. Они мимоходом распихивалипо урнам бутылки со сметаной, галдели и чертили ладонями в воздухе нечтонапоминающее то ли фигуры высшего пилотажа, то ли женские формы.

– Адмирал! – заорал Леня, истово салютуя Панаринумолочной бутылкой. – Честь имею доложить: новоприбывшее женское пополнениепутем визуально-дистанционного осмотра и психологического экспресс-анализапризнано ласковым и сговорчивым. Несомненно слабы на передок-с!

– Вольно, – сказал Панарин. – Господа Альбатросы,диспозиция следующая: идем в Вундерланд по тропе «семерки». Веду я. Со мнойСенечка на своем драндулете и Леня со Стрижом на «Сапсане». Шагом марш!

Кто-то громко присвистнул, но ему тут же нахлобучили фуражкуна нос.

4

– Может быть, когда-нибудь пойму, что заставляет вас идти нариск сломать свои элегантные шеи.

– Когда поймете, скажете нам. Для нас самих это тайна.

Д. Френсис

Видимость оказалась идеальная, какую и сулили метеосводки.Панарин тысячу раз проникал сюда, но всегда это было как первая сигарета, перваяженщина, первый синяк под глазом, первый орден. Потому что Вундерланд – этоВундерланд, аминь, господа альбатросы…

А меж тем внизу не наблюдалось ровным счетом ничегочудесного. Внизу была Река, широкая и спокойная, были желтые песчаные отмели,кое-где пересеченные полосами гальки. И пышный березовый лесок. И буро-зеленые,не знавшие плуга поля.

– Между прочим, – сказал Сенечка Босый. – Я тутпролетал позавчера, и не было здесь никакой рощи. Солончак красовался самогопаскудного облика.

– Ты когда перестанешь удивляться?

– Да сам знаю, и все равно…

– Разговорчики, – сказал Панарин.

– «Омутки» пошли, альмиранте.

– Ага. Фиксирую.

– Вниз, на третий коридор.

– Есть третий коридор.

Стайка небольших овальных водоворотиков плыла против течениянавстречу самолетам. Их видели тысячу раз и давно знали, что никаких живыхсуществ там нет. Просто водоворотики, плывущие против течения…

– «Сапсан», съемка.

– Есть.

– Болометр в дело.

– Есть. Расхождений с прежними данными не вижу.

– А вот кавитация какая-то странная. Я таких пузыриковникогда прежде не видел.

– Я тоже. Новенькое что-то. Альмиранте, ваши указания?

– Сенечка, пошел, – сказал Панарин. – Анализ всемибортовыми средствами, на вертикалках зонды вниз.

– Есть.

Сенечкин «Мерлин», заваливаясь на крыло, скользнул влево ивниз, замер винт – Сенечка врубил сопла вертикальной тяги, завис над «омутком»,и вниз брызнули тонкие струйки дыма – пошли зонды.