Книга Буря и пламя - Элейн Хо

но в них с силой задувал ветер и сушил глаза. Было понятно, что они забрались чуть ли не на самую вершину замка.

Чудовище взобралось по лесенке и распахнуло люк над головой. Его плащ быстро исчез из виду, но руку с факелом оно не убрало, чтобы и дальше освещать Эрис путь.

– Спасибо, – поблагодарила она, пролезая в круглую комнату с высоким потолком.

Остов комнаты, напоминавший скелет, мало мог о ней сообщить – разве только что сверху когда-то был купол. Теперь же от него не осталось почти ни одного камня. Сквозь дыры виднелись лоскутья звездного неба. В комнате было три яруса, и колонны здесь перемежались с окнами. Зал был разделен пополам углублением. В нем лежали куски металла в форме двух изящных арок. Комнату окаймляли каменные ступеньки, они огибали арку и заходили за нее. Каждый ярус был увешан книжными полками, уставленными пыльными фолиантами. На полках и на полу валялись блеклые латунные диски и угольники.

Эрис приблизилась к каменной арке. На ней были сделаны насечки и выбиты цифры.

– Как же здесь красиво, – прошептала девушка.

– Ты упомянула, что любишь звезды, – отозвалось Чудовище, взмахнув факелом, – и я понял, что твоя спальня чересчур тесная для человека, который привык любоваться внешним миром. Когда-то тут была обсерватория, где мы наблюдали за Солнцем, Луной и их перемещениями. Эта арка служила нам секстантом, а солнце пробивалось в маленькое отверстие на куполе, поэтому мы могли узнавать время.

Великан подошел к книжным полкам и взял латунный диск, который Эрис уже успела заметить.

– Не помню, как этим пользоваться, но это астролябия. С ее помощью можно просчитать положение звезд в небе и определить время, когда на дворе ночь. – Он поднял прибор над головой. – Кажется, по этой шкале можно измерить… – Великан стал крутить детали астролябии, но быстро сдался. – Наверняка где-то тут найдется книга, где написано, как ей пользоваться, – со вздохом сказал он. – Я посвятил магии куда больше времени, чем астрономии.

Эрис расплылась в улыбке и поднялась по лестнице на верхние ярусы, чтобы получше их изучить.

На самом верхнем, у окна, стояла соломенная кровать, застланная льном и шелком. Чудовище переместило сюда стол и шкафчик из ее спальни. С деревянным манекеном соседствовали сундуки, полные одежды. Эрис выбрала наугад книгу с полки и поднесла к окну. На страницах были изображены мудреные круглые диаграммы, снабженные подписями на все том же древнем языке, который она встречала на дверях Большого зала. Эрис принялась выискивать на диаграммах знакомые созвездия в надежде, что так будет проще разобраться в написанном.

– Потребовалось время, чтобы навести тут хоть какой-то порядок, – пояснил великан, потирая щеку под капюшоном. – Но как восстановить купол, я так и не придумал. Можно было бы закрыть дыры стеклом, но вручную с этим быстро не справишься, а заделать камнем – плохая идея, ведь тогда…

Эрис оторвала взгляд от книги.

– Это все для меня?

– Если ты не против, эта комната будет твоей.

Эрис потрясенно уставилась на него.

– Ну что, твой черед лишаться дара речи, – насмешливо подметил великан.

Опомнившись, девушка рассмеялась и покрепче прижала книгу к груди.

– Большое спасибо.

– Я хочу показать тебе еще кое-что, – сказало Чудовище и сделало Эрис знак пойти следом.

Вместе они обогнули верхний ярус обсерватории и добрались до нескольких шатких лесенок, ведущих к самой высокой точке руин. Остатки крыши обрамляли кирпичи и поломанные колонны. Великан не удостоил лестницы внимания и просто подпрыгнул.

А вот Эрис продолжала подъем и наконец выбралась на кусок ветхого настила. Так она оказалась на самой вершине замка.

Над ней раскинулось звездное море. И всюду, насколько только хватало глаз, темнело ночное небо. Его больше не заслоняли ни горы, ни лесная чаща. Звезды мерцали не былым, а алым, розовым и желтым – мрак высвечивал их истинный цвет. Среди небесных тел были и те, которые Эрис прежде не видела, бледные, тусклые. Огни Кешгиума без труда затмили бы их, но здесь они обрели голос. Знакомые из детства – Полярная звезда, Копье Архайи – упорядочивали хаос небесных тел.

Эрис безмолвно смотрела вверх. На кончике языка вертелись слова счастья и благодарности, но она не знала, как выразить эти чувства. Лучшего подарка она и вообразить не могла – надо же, она сидит на троне, на самой вершине мира, так близко к звездам, как еще никогда прежде.

* * *

– Прости меня, – голос Чудовища нарушил тишину ночного неба. – Моя месть обрекла тебя на страдания. Я угрожал тебе, я использовал тебя и твоего отца. Мои слова значат не много, вот я и решил сделать тебе подарок.

– Ты отказался от мести. Это самое главное. – Эрис выдохнула. – Вот только хотелось бы мне знать, все ли в порядке у сестер.

Великан покачал головой.

– Если розы сохраняли жизнь твоему отцу, то и тех, кто был ему дорог, наверняка не тронули.

– Таким был твой приказ?

Чудовище закуталось в свой плащ.

– Нет, но я создал их по своему образу и подобию, и они… оказались похожи на меня даже больше, чем я сам ожидал. Так что поверь: твои сестры живы.

Эрис откинула голову. Напряжение в плечах мгновенно ослабело. Кого же он любил в прошлой жизни? Кого защищал из-за этой любви? В конце концов, внутри этого монстра жила человечность, и он был подвержен мириадам чувств и страстей, как и она сама.

– Когда мы с тобой скорбели у поля боя и ты рассказывал о том, как братья предали тебя и уничтожили замок, я подумала: а стала бы я сама мстить, будь я на твоем месте?

Чудовище склонило голову набок.

– И что надумала?

Эрис не сводила глаз с неба, поигрывая подолом длинной рубашки.

– Наверное, стала бы. Предательство убило бы меня. Видеть, как родные братья ополчились против тебя, как погибают твои воины, как мир забывает тебя… То, что ты мне рассказывал, лишь малая часть пережитого тобой, боли, которую тебе пришлось вынести, знаний, которые ты накопил. Ярость мучает тебя дольше, чем я живу, мое же существование бессмысленно. Будущего у меня не было, изменить прошлое я не могла, вот и жила настоящим.

Великан усмехнулся.

– Ты себя недооцениваешь.

– А в чем моя заслуга? Ты сам решил отказаться от мести.

– Ты что, не знаешь, что случилось, когда ты была ребенком?

– О чем ты?

– Где ты была, когда случилось землетрясение и завеса меж нашими мирами порвалась?

– У горы. Я видела, как по ней пробежала трещина, – ответила Эрис. – Отец вовремя подоспел и защитил меня, когда земля стала дрожать.

– А эта самая трещина появилась сама собой или ты прикоснулась к горе до начала землетрясения?

Эрис пригладила волосы, силясь припомнить случившееся.

– Я плакала, – проговорила она, отыскав в сознании отчетливое воспоминание. – Мы решили покинуть ферму, и я плакала. Гору я любила – рядом с ней всегда дул ветер, и я привыкла с ней разговаривать. Кажется, даже имя ей дала. В тот вечер я прикоснулась к ней в знак прощания.

– И тут же случилось землетрясение.

– Из-за меня? – Эрис рассмеялась и тряхнула головой. – Быть такого не может. Оно было таким сильным, что я чудом выжила. В какой-то момент мне показалось, что на меня упало дерево, но отец меня спас. И теперь я могу разве что помочь цветку распуститься, и не более того.

– А еще ты призвала огонь в краю, где магия под запретом. Эрис, только задумайся, на что ты способна! Ты разорвала завесу между нашими мирами, когда была еще совсем маленькой, и вырастила не одну-единственную розу, а куда больше. Ты возрождаешь край, пропитанный смертью, и это при том, что еще не достигла пробуждения. Ты хоть понимаешь, до чего это трудно? Я не одно столетие пытался, и в распоряжении у меня были исчерпывающие знания о магии, но ничего не вышло!

– Так ты знал, что гора раскололась из-за меня?

– Я понял это, когда ты сказала, что у меня гостил твой отец. Когда я выяснил, что магических способностей он лишен, я заподозрил, что скоро явится кто-то еще. И вот пришла ты. Сперва я был уверен, что ты и сама все знаешь, вот только ты ни разу не приводила этот случай как доказательство своих талантов. Я подумал, что смогу пролить для тебя свет на то, сколько же потенциала в тебе таится. – Он пробежал пальцем по шаткому камню. – Я ведь недаром предложил тебе жить дальше на равных.

– А я-то думала, это будет брак по любви!

Чудовище пропустило ее сарказм мимо ушей.

– Ты можешь куда больше,