Книга Соломон Кейн. Клинок судьбы - Роберт Говард

— Да брось ты! — перебил Рэндел. — Не осмелился бы!.. Когда это сэр Джордж кого уважал? Он вполне заслужил ту дурную славу, которая за ним повсюду тянется. А считается он только со своими собственными прихотями, больше ни с чем!

— Вот и Мэри стала его очередной прихотью, — зарычал Джек. — Ну что ж, может быть, ему и удастся осквернить ее, как он уже осквернил половину здешних девиц. Только сперва ему придется прикончить Джона Холлинстера. Вот что, Дик… Не хочу показаться тебе грубияном, но, пожалуйста, оставь меня пока одного. Из меня все равно сейчас плохой собеседник, да и остыть бы надо на ветерке, а то все внутри так и кипит…

Рэндел помедлил:

— Только, ради всего святого, не ищи встречи с сэром Джорджем…

Джек нетерпеливо отмахнулся:

— Обещаю тебе, что пойду совсем в другую сторону. Сэр Джордж направился домой нянчиться со своей царапиной и покажется самое раннее через пару недель.

— Но, Джек, у него полно прихлебателей, а репутация у этих громил… Ты уверен, что тебе ничто не грозит?

Джек оскалился по-волчьи:

— Не бойся, дружище. Если ему вздумается расквитаться таким образом, он подождет ночной темноты. Не среди же бела дня на меня нападать!

Рэндел удалился по направлению к деревне, с сомнением покачивая головой. Джек же направился дальше по берегу, с каждым шагом все более удаляясь от людского жилья, углубляясь в царство безлюдных пустошей и первозданных вод. Холодный резкий ветер пронизывал его одежду, полосуя тело, но юноша упрямо не надевал камзола. Мглистый серый день словно бы окутал своим покрывалом его душу, и Джек был готов проклясть и погоду, и сами здешние места, хотя это была его родная страна.

Его сердце рвалось в далекие жаркие южные страны, которые он повидал в своих странствиях, но иное видение заслоняло их — видение смеющегося девичьего лица в обрамлении золотистых кудрей. Эти чудесные глаза, источавшие такое тепло, до которого далеко было золотым лунам тропических ночей. Стоило представить их себе, и унылые пустоши, казалось, озарял солнечный свет…

Однако вскоре на смену любимому лицу явилось другое — злобно-насмешливое, с черными безжалостными глазами и язвительно искривленным ртом под узкой полоской черных усов. Джек Холлинстер непроизвольно ругнулся…

Низкий, звучный голос, неожиданно раздавшийся неподалеку, прервал поток божбы, сорвавшейся с его уст.

— Молодой человек, — сказал этот голос, — слова твои — кимвал бряцающий. Шума много, но смысла ни на ломаный грош.

Джек вертанулся на месте, хватаясь за шпагу. На большом сером валуне сидел незнакомец. Как раз когда Джек повернулся к нему, человек поднялся и развернул широкий черный плащ, висевший у него на руке.

Холлинстер с любопытством уставился на незнакомца. Этот человек невольно привлекал внимание… и не только. Начать с того, что он был на несколько дюймов выше Холлинстера — а тот и сам был отнюдь не среднего роста. На поджаром теле не было ни унции не то что жира — даже и лишнего мяса. Тем не менее человек не казался ни хрупким, ни болезненно-тощим. Отнюдь, отнюдь! Широкие плечи, мощная грудь, длинные руки и ноги — все говорило об исключительной силе, выносливости и быстроте. То есть о том, что человек был прирожденным воином, фехтовальщиком. Длинная, ничем не украшенная рапира на поясе только служила этому подтверждением.

Когда-то Джеку случилось видеть в сибирских степях огромных серых волков с подведенными животами. Так вот, незнакомец заставил его вспомнить именно об этих волках.

Но в первую очередь его внимание приковало лицо: довольно длинное, гладко выбритое и угрюмо-бледное. В сочетании с ввалившимися щеками эта бледность придавала ему почти безжизненный вид… но только до тех пор, пока вы не заглянули ему в глаза. Они горели трепетной жизнью и громадной энергией, которую сдерживала и направляла железная воля. Джек Холлинстер посмотрел прямо в эти глаза, ощутил их странную, холодную гипнотическую власть… и так и не понял, какого они были цвета. Серый лед древних ледников сливался в них с бездонной синевой северных морей. Густые черные брови низко нависали над ними, производя вполне мефистофельское впечатление.

Одежда незнакомца была аскетически проста, что полностью соответствовало его облику. На мягкой широкополой фетровой шляпе не оказалось даже пера. Все остальное тоже было темным, без каких-либо драгоценностей или украшений. На длинных сильных пальцах — ни перстня. Не было камней и на рукояти рапиры, а клинок покоился в простых кожаных ножнах. Ни серебряных пуговиц на облегающем черном камзоле, ни блестящих пряжек на башмаках…

Единственным цветным пятном, нарушавшим строгую монотонность одеяния, был широкий матерчатый кушак, на цыганский лад завязанный вокруг талии. Из переливчатых складок зеленого, явно восточной работы шелка выглядывали рукояти кинжала и двух тяжелых пистолетов.

Холлинстер безмолвно рассматривал странного пришельца, пытаясь сообразить, откуда тот здесь появился, столь странно одетый, да еще и до зубов вооруженный. По внешнему виду он смахивал на пуританина, хотя…

— Как вы тут очутились? — спросил Джек без обиняков. — И как вышло, что я вас заметил, только когда вы со мной заговорили?..

— Я пришел сюда тем же способом, что и все порядочные люди, молодой сэр, — прозвучал в ответ низкий голос. Незнакомец завернулся в свой черный плащ и вновь уселся на камень. — На своих двоих. Что же до твоего второго вопроса… Когда человек до того погружается в свои мысли, что начинает всуе упоминать имя Господне, он не замечает ни друзей — и это поистине стыдно, — ни врагов, что вполне может довести его до беды.

— Но кто вы?..

— Мое имя — Соломон Кейн, молодой сэр. Я безземелен… хотя и жил когда-то в Девоншире.

Джек наморщил лоб, напряженно соображая. Если пуританин вправду был из Девоншира, где же он умудрился растерять характерный девонширский акцент? Если судить только по выговору, его родиной могла быть любая часть Англии, хоть на севере, хоть на юге. И Джек спросил:

— Вы, сэр, наверное, много путешествовали?

— Бывало и так, юный сэр, что Провидение направляло мои стопы в весьма отдаленные страны.

Тут Холлинстера осенило, и он уставился на своего странного собеседника со вновь пробудившимся интересом:

— Погодите, вы, случайно, не были капитаном во французской армии, и если так, то не доводилось ли вам сражаться при…

И он назвал место.

Чело Кейна покрыла тень.

— Истинно так, — сказал он. — Однажды мне пришлось возглавить банду богомерзких негодяев, о чем я и вспоминаю с величайшим стыдом… хотя и в тот раз мы дрались за правое дело. Увы, при взятии города, о котором ты упомянул, именем этого самого дела было совершено множество омерзительных преступлений, отвративших мое сердце от… Ну да ладно, с тех пор утекло немало воды, и я надеялся, что сумел утопить в море не одно кровавое воспоминание. Но коли уж мы заговорили о море, юноша… Что ты можешь сказать мне вон о том судне, со вчерашнего рассвета стоящем там, вдали от берега?