Книга Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века - Сергей Евгеньевич Глезеров

аресту на четыре недели. В начале июня 1910 года газеты сообщали об отказе Гучкова от должности председателя Госдумы и сложении с себя полномочий.

«Все попытки объяснить мой отказ, – заявил Гучков, – какими-то политическими соображениями совершенно ни на чем не основаны. Я должен – это мое убеждение – отбыть наказание за дуэль с графом Уваровым, назначенное мне по суду».

В июле того же года Гучков отбыл положенное ему наказание в крепости, причем он демонстративно подчеркивал, что не считает для себя возможным уходить от ответственности, поскольку закон должен быть одинаков для всех, а он, как бывший председатель Думы, всегда проводил идею о верховенстве законов и права. Естественно, что в тюрьме к Гучкову применялся самый мягкий режим, да и четыре недели ему отсидеть не довелось: по Высочайшему повелению срок заключения сократили до одной недели…

Битва «обновленцев» и «стародумцев»

У петербургского городского парламента давнее и весьма любопытное прошлое. Те политические страсти, что царили в начале прошлого века на выборах в Городскую думу, порой не уступали сегодняшним по темпераменту. И хотя, как считают историки, городское управление в те времена являло собой «химеру российской выборности», опыт тогдашних предвыборных битв может вполне пригодиться и сегодня.

В ту пору в выборах в Городскую думу могло участвовать лишь крайне ограниченное число горожан, обладавших солидным имущественным цензом. В 1903 году закон немного смягчили, допустив к выборам часть наиболее состоятельных квартиронанимателей, тем не менее, приходится констатировать, что подавляющая масса петербуржцев в выборах в городской парламент участвовать не могла.

В конце XIX века в Городской думе состояло 160 гласных. Что касается избирателей, то после 1903 года они делились на два разряда: первый выбирал одну треть гласных из своей среды сроком на шесть лет, второй – остальные две трети. Выборы проходили раз в три года, и на них состав Городской думы каждый раз обновлялся почти наполовину.

Деятельность городского парламента протекала в постоянной внутренней борьбе двух партий – «стародумцев» и «обновленцев». Первые составляли «партию большинства» и воспринимались значительной частью публики как взяточники и коррупционеры, ответственные за крайне неблагополучное санитарное состояние Петербурга, его неблагоустройство и вообще как виновные во всех безобразиях, творящихся в столице. «Обновленцы» же считались сторонниками реформ городского хозяйства, надеждой на выход Петербурга из затяжного кризиса.

Битва между «стародумцами» и «обновленцами» шла с переменным успехом и, к сожалению, довольно негативно отражалась на состоянии питерского городского хозяйства. «Сегодня по всем 12 частям города – решительный бой двух армий, – сообщал в ноябре 1909 года «Петербургский листок». – Одна из них в корень дезорганизована мародерством. Другая наполовину состоит из еще неопытных бойцов». Понятно, что в первом случае речь шла о «стародумцах», а во втором – об «обновленцах». Победят «обновленцы» – тогда очистятся «авгиевы конюшни» многих управских делопроизводств, прекратятся хищения из городской казны, «не будет наглого хищничества городского достояния» и т. п. «Но если кумовство, кружковщина, хищничество одолеют и на этих выборах – тогда горе Петербургу, горе его самоуправлению!»

Выборы в Городскую думу по 2-му разряду в ноябре 1909 года стали очередной схваткой «стародумцев» и «обновленцев». В ход шли все известные в то время «избирательные технологии», вплоть до тогдашнего «черного пиара». Недаром горожане сетовали на «избирательную муть». «По Спасской части некоторым избирателям рассылаются анонимные пасквили на кандидатов», – сообщал «Петербургский листок».

Впрочем, несмотря на усиленную агитацию со всех сторон, налицо были равнодушие столичных избирателей. Как и в 1906 году, к избирательным урнам явилась едва ли треть горожан из более чем 13 тысяч, обладавших выборным правом!

Как отмечали наблюдатели, выборы проходили «гладко, без недоразумений». Характерно, в каждой из 12 административных частей города к урнам приходила своя публика. В Адмиралтейской части преобладали чиновники всех рангов, в Рождественской – купцы, подрядчики и хлебопромышленники, в Нарвской части тоже голосовал торговый люд. А в Александро-Невской части царствовали извозопромышленники. Подогретые «трактирной агитацией» последних дней, они не стеснялись высказывать вслух свои чувства.

– Мы за Алексеева, – откровенничал один из извозчиков. – Он обещал, что семь лет еще не даст построить у нас трамвай.

– Сорок лет не ходил на выборы, – рассказывал другой избиратель, – но вот пришлось. Сказывают, что кто не придет сего дня, того по усиленной охране на две недели отправят на Казачий.

Правда это или нет, но попасть в арестный дом на Казачьем плацу никому не хотелось…

Все петербуржцы, и те, кто выбирал, и те, кто был лишен этого права, с замирающим сердцем ждали результатов голосования. Результат оказался ошеломляющим: по 2-му разряду «стародумцы» потерпели сокрушительное поражение. Был избран 41 «обновленец» и только 13 «стародумцев». Верность «партии большинства» сохранили окраинные районы города – Выборгская, Рождественская и Александро-Невская части, а центральные районы голосовали в основном за «партию реформ». Не помогли «стародумцам» ни сочувствие русской национальной партии, ни агитки лидера крайне правых в Государственной думе Владимира Пуришкевича.

«Против хищничества „стародумцев“ вырос протест, на почве которого объединились весьма различные, даже враждующие между собой общественные элементы, – констатировали обозреватели. – Протестующие одержали на выборах блестящую победу, но она еще не является победой в Городской думе. На стороне „стародумцев“ остаются сила и большинство». Действительно, с учетом прошедших выборов «оппозиция» в городском парламенте набирала около 60–70 человек и все равно оставалась в меньшинстве.

Однако даже сторонники «партии реформ» отмечали, что победившим на выборах «обновленцам» есть чему поучиться у своих оппонентов: думской оппозиции очень не хватает сплоченности и партийной дисциплины, ее представители постоянно враждуют между собой. «Правящее большинство Думы твердо помнит, что в единении – сила, – отмечал обозреватель одной из питерских газет. – Еще больше должно руководствоваться этим принципом меньшинство». Заметим, что сказано это было в 1909 году. Удивительно! Прошло без малого уже сто лет, а звучит очень современно…

«Нейтральность» губернаторов

В феврале 1914 года в Государственной думе обсуждался вопрос, который, как ни странно, звучит сегодня очень актуально – о «нейтральности» губернаторов. Поводом к дискуссии стало обращение группы из 37 депутатов левых фракций с запросом к министру внутренних дел по поводу губернаторских предписаний о выписке периодических изданий. Дело в том, что вышеозначенные губернаторы усиленно лоббировали распространение печати только одного направления. Как ни странно, черносотенного…

Первым из подписавшихся под запросом был известный уже в ту пору депутат Александр Керенский – будущий премьер-министр Временного правительства, свергнутый большевиками. «Власть, несомненно, должна быть нейтральной, – заявил Керенский, выступая с трибуны Государственной думы. – Она не должна показывать симпатий к той или другой политической организации и превращать как губернаторов, так и подчиненных просто в агентов той или другой политической партии».

С тезисом Керенского о «нейтральном» характере исполнительной