Книга Корректировщик. Где мы – там победа! - Георгий Крол

– Скажите, товарищ лейтенант, что вас навело на мысль, что напавший на вас человек не просто бандит?

– Пистолет.

– Поясните.

– Ни законным, ни полузаконным, ни каким-либо другим честным путем модернизированный пистолет «ТТ» не мог к нему попасть. Его выдают под запись только на фронте и только офицерам и бойцам нескольких воинских специальностей. Есть строгий учет утерянного и поврежденного оружия. Если даже у пистолета спилен номер, все равно возможно установить его владельца.

– Установили. Это пистолет командира одной из пограничных застав, который геройски погиб в первый день войны.

– Ясно. Удалось узнать, кто этот тип?

– Удалось. Обыкновенный бандит, но прошедший спецшколу у немцев. В его задачи входила дестабилизация нашего тыла. Основной способ – собрать вокруг себя молодых ребят, чаще всего из шпаны, и создать из них банду, которая будет убивать, грабить и насиловать. Совершив несколько «громких» преступлений, уйти и продолжить свою деятельность в другом городе с другими людьми.

– А почему тогда он инвалидом войны представлялся?

– Тут своя тактика. Немцев даже урки не жалуют. А вот контуженый разведчик, воюющий против всякой тыловой сволочи, – это для многих молодых ребят, к сожалению, романтично. Это потом он их, как волчат, натаскивает, а поначалу увлекает идеей справедливой борьбы с трусами и дезертирами.

– Хитро придумали.

– Хитро. Но ничего, теперь мы будем присматриваться попристальней. А вас, товарищ лейтенант, прошу описать произошедшее. Все, до мельчайших подробностей. Возможно, мы еще что-нибудь сможем раскопать.

– Напишу. Где можно устроиться?

Мне указали место, и следующий час я провел, записывая свои показания. После чего попрощался с майором и отправился назад в гостиницу. Первыми, кого я увидел, войдя в вестибюль, были Кит и Мишка. Они сидели в креслах у окна. При виде меня оба подскочили и выволокли меня обратно на улицу.

– Где ты пропадаешь? У нас и так времени нет, а тут и ты пропал.

– Я же сказал на регистрации, куда пошел.

– Да сказал, сказал, но времени-то все равно нет.

– А куда мы несемся?

– На Шаболовку. Ольга достала Егора, чтобы ты жил возле них. Вот и будешь теперь добираться по часу.

– А метро?

– Чудак, эту линию уже в 60-х построили, сейчас ее нет.

– Черт, забыл. Ладно, придумаю что-нибудь. Живут же там люди и как-то до центра добираются. Кстати, а Ольга почему так далеко забралась?

– А сам не догадаешься?

О чем? А, понял. Там «Пироговка» рядом. Ей до работы пять минут неторопливым шагом.

– Да ладно, она же от всей души, как лучше хотела.

– А мы не знаем. Ладно, вон такси, лови.

Через десять минут мы были на месте. Дом мне понравился. Не стандартный панельный, а со своим лицом. Квартира оказалась на втором этаже, двушка, как и у Никиты. Размером поменьше, но мне и так выше крыши. Все, что надо для жизни, в квартире было: плита, холодильник, кухонный стол, кровать, шкаф. Плюс телефон на полочке в прихожей и потертый, но целый кожаный диван в гостиной. С остальным разберусь, когда руки дойдут. Мы вышли на улицу, и мне показали дом, в котором живут Ольга с Романом. Прошлись, нашли продуктовый магазин, закупились и вернулись в квартиру. Там разложили все по местам и снова вышли.

Ребята заторопились и приказали мне ждать или дома, или возле него. Скоро должен подъехать Егор и рассказать, что дальше. Он и приехал, минут через пять. Подкатила машина, и из нее вылез полковник, но не в форме, а в черных брюках и коричневой кожаной куртке. Следом за ним из машины вышла красивая женщина. Егор протянул мне руку раскрытой ладонью вверх, и я понятливо положил на нее ключ. Он повернулся и с улыбкой протянул его женщине.

– Знакомьтесь. Сергей, он же Юл. Натали, моя жена. – Она улыбнулась.

– Enchante€e de te rencontrer[1].

– El gusto es mio[2].

Это называется – обменялись любезностями. Она со мной по-французски, я с ней по-испански. Егор засмеялся.

– Натали – француженка и все время пытается найти тех, с кем можно практиковать язык. А то у нее уже произношение русское.

Его жена засмеялась. Мне осталось только присоединиться.

– Натали сейчас посмотрит, что есть в квартире, а мы пойдем знакомиться с домуправом. Точнее, я с ней уже знаком, бумаги отдал, что надо оформил, ключи получил. Ты подпишешься, и все.

Вся процедура заняла минут десять. Когда мы вернулись, Натали как раз доставала из машины большой тюк. Егор стал помогать. Потом несли его наверх, в квартиру и положили на стол. Чего только там не оказалось. Тарелки, чашки, ложки и вилки, кастрюля и сковородка. Все это было завернуто в простыни, пододеяльники и наволочки. Не успели мы разложить все по местам, в дверь позвонили. Пришли Ромка и Ольга и тоже приволокли здоровенный узел.

Пока мы с Ромкой здоровались и хлопали друг друга по спине, женщины разбирались в вещах. Ольга принесла чайники, для кипятка и заварочный. Еще несколько ножей. И целую кучу тремпелей, в смысле плечиков для одежды. Тремпель – это чисто харьковское название. Отлично, а то мне всю форму нужно на чем-то развесить. Все со всеми были явно знакомы, так что дом быстро приходил в жилой вид. Стоя посреди пустой гостиной, женщины некоторое время вздыхали, потом переглянулись и кивнули головами. И что это значит? А осмотрев содержимое холодильника, только что наполненного мной и парнями, меня услали в продуктовый, делать дополнительные закупки.

Потом мы с Егором на его машине поехали в гостиницу. Там я выписался и забрал все свои вещи. Получилось немало, сам бы не дотащил. Вернулись на Шаболовку. Ольга с Натали вызвались развесить и разложить все мои шмотки. Мы с Егором присоединились к Ромке, который что-то уже подкручивал в ванной. Потом пили чай на кухне. А часов в семь все неожиданно засобирались. Моя «сестричка» заявила, что завтра днем мы поедем с ней по магазинам. Мне нужен стол для гостиной и как минимум пара этажерок для книг и прочей мелочи. Еще хоть какая-то одежда, нельзя же в форме ходить все время. Причем разговор продолжился на лестнице и даже потом, уже на улице. Наконец Егор и Роман усадили разошедшуюся Ольгу в машину, и я остался один.

У подъезда, как и в наше время, чинно сидели несколько бабушек. Эта общедомовая комиссия по соблюдению нравственности, наверное, доживет до построения коммунизма не только на Земле, но и во всей Вселенной. Уже зайдя в подъезд, я услышал разговор, который заставил меня остановиться и прислушаться.

– Ишь, вы только посмотрите, девоньки. Мы всю жизнь по коммуналкам прожили, только на старости лет в свое жилье вселились, а у этого еще молоко на губах не обсохло, а ему уже квартиру. Люди воюют, мой внук, вон, аж в Румынии, а этому стола не хватает. Постеснялся бы людей.