Книга Драгоценная паутина - Максин Барри

Она не повысила голоса, не произнесла ничего напыщенного. Просто отвергла привычный для Джастина факт.

– А разве это имеет значение?

– Ну конечно, имеет! – воскликнула Флейм, и состояние ее души отразилось в голосе и во взгляде. – Как ты можешь так говорить?! Мама никогда не оставляла тебя. Не бросала! Малколм заставил ее уйти!..

Джастин посмотрел на сестру, удивленный внезапной вспышкой страсти. А ей-то что? Она выросла в уютном доме, с мамой, в светлом и спокойном мире итальянской семьи.

– Папа заставил ее уйти? – Джастин специально употребил слово «папа» и увидел, как Флейм виновато вспыхнула.

– Да, именно так и было, – кивнула Франческа. – Я узнала о его любовной связи… Не буду отрицать, это и стало поводом нашего развода. Но Малколм совершенно обезумел, когда я попыталась забрать тебя. Он вышвырнул меня из дома, заявив, что я могу оставить себе Флейм, но не тебя.

Джастин долго молчал. Он-то знал своего отца. Но все равно!..

– А почему вы не боролись за меня?!

Франческа вздрогнула. Материнским чутким ухом она уловила упрек и поняла, как надрывалось его сердце, сколько страданий скрывалось за его гневом.

– Я боролась.

– Она боролась!

– Она боролась. Как одержимая!..

Все трое заговорили одновременно. Но последняя фраза принадлежала Флейм. Она прозвучала очень страстно.

– Я росла вместе с тобой, Джастин, хотя ты этого не знаешь. Каждый день мама, дедушка, адвокаты занимались тобой. Я росла, постоянно слушая их разговоры о судебных заседаниях, об отказах, о том, как можно законным путем вернуть тебя. И всегда Мал… наш отец выигрывал. Мама плакала ночами, проиграв очередной раунд. Она сражалась за тебя, пока ты рос. Она боролась всем своим существом. Я знаю. Я видела. – Голос Флейм задрожал от волнения и непролитых слез, и она глубоко вздохнула. Она должна заставить его понять! Раз и навсегда. Это так важно. Но прежде чем она смогла продолжить, вступил Оуэн:

– Вы выросли в этой стране, на верхней ступени иерархии, Джастин, и должны понимать более, чем кто-либо, как трудно вашей матери было отвоевать вас. Вы – наследник графского титула и миллионов фунтов стерлингов, которых стоит имение. Отец был очень богат и с хорошими связями в юридическом мире. Малколм всегда мог позвонить своему однокашнику по Итону. Скажем, судье Икс… Пригласил его в свой клуб, они хорошо посидели, выпили по бокалу портвейна, а потом перешли к скучному делу. Какая-то итальянка пытается забрать твоего сына? Этого нельзя допустить, старина!.. Вот как все было. Разве не понятно, Джастин?

Джастин вздохнул и устало провел рукой по лбу. Потом мрачно кивнул.

– Да, так могло быть.

– Именно так и было, сынок, – тихо сказала Франческа. – Я никогда не переставала бороться за тебя. До восемнадцати лет. Потом ты мог уже и сам, по своей воле увидеться со мной. Я даже написала письмо, попросила навестить меня…

Джастин вздрогнул.

– Письмо?

Франческа вздохнула.

– Ты не получил его? Да?

Губы Джастина мрачно дернулись.

– Надо было совсем не знать отца, чтобы посылать письмо на этот адрес. Отец ведь… – Он резко умолк, испугавшись, что сказал больше чем нужно. – Нет, я его не получал, – закончил он.

– Я писала тебе не сюда, – сказала Франческа. – Я отправила его на адрес школы. Надеялась, что там ты его получишь… – Она не договорила, их глаза встретились. Оба подумали об одном и том же.

– Ну что ж, значит у отца были шпионы даже там, – сказал Джастин уже спокойнее.

– А что он говорил тебе о маме? – с любопытством спросила Флейм, и Джастин нарочито передернул плечами.

– Оскорблял ее, конечно, а чего можно было ожидать? – Потом, с вызовом посмотрев на сестру, спросил: – А что, Корральдо…

– Корральдо, по крайней мере, не лгали! – вспыхнула Флейм.

– Откуда ты знаешь? – Джастина разозлила ее уверенность.

Это несправедливо! Почему она чувствует себя так уверенно и спокойно, в то время как он в смятении? Ему удобно жилось со своими иллюзиями. А эти люди явились сюда и разбивают их одну за другой.

– Моя мама никогда не лжет, – сказала Флейм, и вдруг Джастин подумал, какая, наверное, замечательная мать Франческа. Его охватила ревность. Почему не он вырос с ней? Он тоже мог бы говорить спокойным, уверенным голосом. Почему так повезло этой сучке? – И тебе она тоже никогда не врала, – добавила Флейм, не подозревая о его мстительных, злых мыслях.

Джастин глубоко вздохнул. Он должен их обыграть! Усыпить бдительность, согласившись на роль заблудшей овцы, с благодарностью возвращающейся в любящее стадо. К тому времени, когда они поймут, что из ягненка вырос волк, для них будет слишком поздно. «Альциона» станет его собственностью. Ведь она для него – все! Прошлое осталось в прошлом. Малколм умер. И лишь «Альциона» имеет значение. О, они, конечно, очень умные и хитрые. Они даже не упоминают о деле. Неужели они считают его таким дураком? Они приехали сюда не ради него, они хотят понять, насколько просто отнять у него «Альциону». Он слышал, что на небезызвестного графа Корральдо Флейм не произвела особого впечатления. Он знал и о шумихе с ее так называемыми дизайнерскими работами. Итак, милая сестричка решила, что компания станет ее. А Франческа, эта мать-совершенство, похоже, даже не сомневается в этом!.. Только через его труп!

Со слабой улыбкой Джастин повернулся к матери.

– Итак, – тихо сказал он, – вы никогда не будете мне лгать?

Франческа почувствовала, как по спине пробежала холодная дрожь, но она превозмогла ее. Джастин имел право на гнев и недоверие. Понадобится время, но она заставит понять, как сильно любит его.

– Да, я никогда не стану тебе лгать, я тебя слишком люблю!

Джастин улыбнулся.

– Вот уже и солгали! Как вы можете любить, не зная меня?

Франческа побледнела. Но потом полезла в сумочку и вынула альбом с фотографиями. Джастин отпрянул, когда она протянула его ему.

– Это ты, – сказала Франческа. – Ты всегда со мной.

Он увидел снимок, на котором ему шесть лет. День рождения. А это в Итоне. А на последней фотографии он в лодке.

– Откуда они у вас?

– Мне ведь надо было как-то узнавать о тебе, – бесхитростно сказала Франческа. Она понимала, что, сохраняя внешнее спокойствие и вежливость, он весь кипит. Она чувствовала его злость и какой-то сверхмощный неестественный самоконтроль, который ее тревожил. – Мне надо было видеть, как ты растешь, и только таким способом я могла это сделать, Джастин!..

Он отвел взгляд от фотографий, не зная, что глаза его потемнели и стали темно-серыми. Франческа с трудом перевела дыхание.

– Я радовалась, когда получала известия о твоих победах в крикет. Я плакала, когда узнала о твоей собаке, Тоби, кажется…