Книга Мера один - Александр Изотов

Ну, будем предполагать, что у Серых Волков четыре клана. К Хильде, помимо нескольких воинов, которых я до этого не видел ни разу, присоединились уже знакомые мне Скегги-топорщик и Фолки. Я дружелюбно кивнул своему ночному спасителю, но тот не ответил. Тонкий намек, что надо знать свое место.

Значит, все вокруг Хильды — Лунный Свет.

Я выделил в толпе несколько знакомых лиц. Десятника Ульвара, который привел меня с первушниками Скорпионов в Вольфград, я узнал сразу. Он стоял в одной группе с магом Грэем, и, судя по всему, они были в одном клане.

Его название я так еще и не знал, но именно эти лица были замешаны в истории с Кабанами и Скорпионами. Значит, и Белые Волки — их рук дело.

Я призадумался. Если Хакон пятый коготь, и маг Грэй тоже, то значит, это уровень лидеров клана. Мне даже стало интересно, а какой же коготь у Альфы? Неужели зверь седьмой ступени?

— Мастер Рульф, великий мастер Рагнар будет присутствовать? — спросила Хильда.

Старик не успел ответить, как его опередили.

— Хильда, а больше тебе ничего не надо? — послышался недовольный рык, — У Альфы больше дел нет, кроме как твоего примала встречать.

Кто-то весело ему поддакнул:

— А, может, великого приора еще вызвать из столицы? А то и самого прецептора?

Раздался нестройный смех. Голос показался мне знакомым, а когда Хильда зло рявкнула в ответ, я вспомнил говорившего.

— Дарем, заткнул бы свою глотку, а то мало ли, охрипнешь.

— Следи за языком, волчица драная!

Мастер Рульф поднял руки и громко сказал:

— Еще чуть-чуть, и вы опорочите дом нашего Альфы.

Я смотрел на Дарема, того самого мечника, который чуть не разрубил меня, когда мы с Хильдой шли за моим посвящением. Тот не стоял рядом с Грэем, у него была другая группа. Зато рядом я узнал того мага, который здоровался с Хаконом на улице, когда я плелся за его лощадью.

Ну, что ж, будем считать, что это еще один клан.

— Так, ну, я думаю, время терять не будем, — сказал наконец Рульф, оглядев собравшихся, — Все, кто хотел, наверняка присутствует, так что начнем.

Он прошел к каменной наковальне и сделал изящный взмах рукой, будто заправский фокусник. На его ладони засветился знакомый огонек духа.

Я поразился этому. Получается, маги в нулевом мире, если захотят, могут дух просто так выделять? Просто для меня это было чем-то, неподвластным здешним обитателям. Но, оказалось, что для магов даже стихия духа — всего лишь одна из многих.

— Абитур, подойди, — подозвал меня старик.

Я подошел, не спуская глаз с огонька в его ладони. Мастер Рульф аккуратно поднес ладонь к выемке в центре каменной плоскости. Огонек, будто живой, перескочил, устроившись в ямке.

— Положи ладони на камень, — сказал Рульф.

Камень, чуть зеленый от времени, оказался приятно теплым. Еще бы, весь день стоит под солнцем, прикрытый стенами от любого ветра. Шероховатый, он напоминал мне строительные бетонные блоки из детства. Та самая пора, когда безо всякой брезгливости любишь все трогать, и ощущать каждую выемку на простых предметах…

— Все знают, что сейчас кусочек Неба заключен в этом камне, где отстаивали правду тысячи наших соплеменников. И слова, сказанные здесь, не могут быть ложью, — громко сказал Рульф, — Небо видит все.

Огонек духа сидел в выемке между моими ладонями, подрагивал, словно на ветру, и я видел на ногтях своих больших пальцев отблески.

— Абитур Спика… — громко произнес старик, и в толпе послышались смешки.

Теперь я хотя бы понимал, почему имя Спика вызывало столько веселья. Но какое же невероятное совпадение, что Хильда назвала своего примала в честь своей прабабушки.

— …понимаешь ли ты, — продолжал Рульф, — что отстаиваешь слово клана Лунный Свет?

Я хотел было ответить, но с сомнением поднял глаза на старика. Все эти законы зверей… Мог ли я сейчас говорить без позволения?

Старик усмехнулся:

— На эти вопросы можешь отвечать, первушник.

— Да, я все понимаю, господин зверь.

Мастер Рульф, как и большинство зверей вокруг, поднял взгляд на небо. Долгое время он выискивал там какие-то одному ему известные знаки, а потом кивнул и задал следующий вопрос:

— Осознаешь ли ты, что правота клана ложится на твои плечи?

Я кивнул.

— Да, господин зверь.

Снова взгляд в небо и ожидание.

— А теперь, — старик чуть понизил голос, хотя в той тишине, что повисла над двором, его все равно было слышно, — Ответь перед Небом своей жизнью. Клянешься ли ты хранить верность клану Лунный Свет?

Я вдохнул и прикрыл глаза, вспоминая Рычка. Я дал ему обещание и забрал его месть. Так получилось, что непроизвольно это стало пока основной моей целью.

В Хильде я чувствовал рвение узнать правду о том, что случилось с Белыми Волками. И, насколько я смог узнать Волчицу, она не просто так интересуется. А значит, наши пути в этом сходятся.

А уж тем более, Хакон дал мне реальную свободу выбора.

— Да, — в конце концов решился сказать я.

Тишина. Я усмехнулся — как глубоко поражены моей честностью собравшиеся тут звери. Даже как-то забавно.

Пауза затягивалась, и я открыл глаза. Старик стоял, не сводя с меня глаз, и я сначала подумал, что сказал что-то не то. А потом до меня дошло, что он не двигается. Совсем. Остановившийся блеск в глазах, и борода его не подрагивает в такт дыханию.

Я повернул голову. Серые Волки, окружающие наш импровизированный алтарь, все застыли, как один. Их глаза устремлены на меня, но все выглядело, как инсталляция в музее восковых фигур.

Картину прояснили флаги. Они застыли, будто изображение поставили на паузу.

— Просветленный, — раздался голос.

Я ожидал услышать тот самый голос, который слышал до этого. Голос Абсолюта.

Но нет, это был другой голос. Простой, обычный, даже не трубный бас, как у перекачанных зверей. Я обернулся… Никого. Как же я отвык от такого обращения — «просветленный».

— Неужели ты забыл свою веру?

Я снова покрутил головой, а потом посмотрел на небо. Небо, как небо — яркое солнце в зените, редкие облачка. Погода так и шепчет…

— Кто ты? — крикнул я, понимая, что Серые Волки навряд ли меня услышат.

— Что ты делаешь здесь, просветленный? Разве не должен ты нести веру в Регнум?

Вздохнув, я понял, что определить источник голоса мне не удастся.

— Какую веру? — громко спросил я, — Разве ты не знаешь, кто я?

— А ты? Ты сам знаешь, кто ты?