Книга Миллион за теорему! - Елена Липатова

Дон тоже заглянул в карту и присвистнул:

– Откуда это у тебя?

– Дали. Один человек. До послезавтра.

Бекки попыталась по карте определить, где она свернула не туда и как потом вышла в отсек с капсулой. Да, Мартин был прав: без чисел-подсказок она могла проблуждать в этих переходах неделю!

– Так всё-таки, кто тебе её дал?

Коротыш помолчал, подумал, наморщил лоб – одним словом, проделал все свои обычные манипуляции, прежде чем произнести длинную речь, и буркнул:

– Эдик. Ну, тот чудак из библиотеки, из вечерней смены. Который книги коллекционирует. Книгожора.

Кто такой Книгожора

В детстве его дразнили Книгожорой. Странное прозвище, особенно если учесть, что читал он мало. Вернее, совсем не читал. Книги привлекали его как физические предметы: ещё не зная букв, он подолгу перелистывал страницы пыльных фолиантов, гладил корешки и рассматривал обложки. Книг вокруг было много – слишком много! Они были частью его жизни – привычные, как деревья в лесу, как облака, плывущие над головой…

Книгожора родился в главном книгохранилище Ньютона – в академической библиотеке. Здесь же прошло его детство. Сын старшего библиотекаря, он чувствовал себя хозяином многоярусного книжного лабиринта, в котором даже отец ориентировался при помощи карты.

В семь лет его, как и всех мальчиков из «хороших» семей, отдали в гимназию. Но математику Книгожора невзлюбил. Как и историю, географию, даже литературу. Пришлось родителям забрать его из престижной школы и перевести в обычную, городскую. Но и там, доучившись кое-как до седьмого класса, Книгожора взбунтовался: школа отвлекала его от главного дела жизни – поиска редких книг. Их в библиотеке было много, но они хранились под замками, пронумерованные и недоступные.

Он и сам не заметил, как невинное увлечение превратилось в манию. Запах пыльных страниц приводил его в восторг, а желание обладать перевешивало здравый смысл. Нет, Книгожора не был книжным вором, хотя легко мог бы им стать. За свои сокровища он платил, сколько просили (а просили обычно много!). Жалованья младшего помощника библиотекаря едва хватало, чтобы сводить концы с концами, и Книгожора брался за любой приработок.

Когда умер отец, Книгожору хотели повысить в должности, но у юноши не оказалось склонностей к монотонной работе. Он терял коды книг, не записывал имён посетителей и часто уходил из библиотеки до её закрытия. Его оставили на младшей должности, да и то только в память об отце. Обязанностей у помощника было мало, ответственности никакой, и Книгожора всей душой отдался любимому делу. Он стал завсегдатаем букинистических магазинов и свёл знакомства с известными библиофилами Ньютона.

Про «капсулу времени» ему рассказал отец. Вместе они спустились в самый глухой нижний ярус, отыскали нужную плиту и пометили её на карте красным крестом.

– Смотри и запоминай, – сказал ему отец. – Кроме меня о точном месте тайника знают ещё три человека. Если со мной и с теми людьми что-то случится, ты можешь оказаться единственным, кто сумеет вскрыть капсулу. Не делай этого до срока.

Тогда никто не предполагал, что пройдёт неполных двадцать лет – и послание из прошлого века привлечёт страстное внимание не только математиков, свихнувшихся на доказательстве недоказуемой теоремы, но и акул криминального мира.

Книгожора был послушным юношей. Ему и в голову не приходило нарушить наказ отца. Записка Румбуса не представляла для него ценности – так, старая рухлядь, огрызок прошлого. Другое дело – книги! Особенно одна, с экслибрисом лорда Байрона! На неё заглядывались многие, и букинист взвинтил цену. Таких денег у Книгожоры не было. Редкая книга с золотым тиснением и изысканными гравюрами снилась ему по ночам и, как магнит, притягивала к витрине магазина. Куда бы он ни шёл, неизменно оказывался на Торговой, робко спускался по выщербленным ступенькам в полуподвальный книжный храм и смотрел голодными глазами на недоступное сокровище.

Прослышав о миллионной награде за пресловутую «формулу цветка», Книгожора сообразил, что его время пришло. Многие в это время вспомнили про «капсулу времени», и уже было несколько попыток проникнуть в подвалы библиотеки. Вот тогда поздно вечером, перед самым закрытием, в книгохранилище заявились три человека. С ними был старший библиотекарь, занявший место отца Книгожоры.

Книгожора как раз собирался уходить, запирал служебный ход. Его попросили остаться – помочь занести катушку с проводами, какие-то инструменты. Хотя Книгожора и не разбирался в технике, но из односложных реплик понял, что эти трое пришли ставить сигнализацию.

Ах, как же он ругал себя после этого! Ведь всего-то и нужно было пройти по знакомым ходам, приподнять шестую плиту – и получить у перекупщика приличную сумму! И вот упустил… Золотая рыбка помахала хвостом и сказала: «Привет!»

Книгожору замучила бессонница. Он угрюмо отсиживал в библиотеке положенные часы, грыз карандаш и прислушивался к разговорам старшекурсников и преподавателей. Слова «капсула» и «Румбус» действовали на него, как удар кнута по спине лошади. Он вздрагивал, тряс головой и надолго погружался в транс.

И однажды он не выдержал…

В тот день знакомый букинист весьма прозрачно намекнул, что на редкую, такую желанную книгу нашёлся покупатель. Однако из уважения к своему многолетнему клиенту хозяин магазина готов отложить продажу. Вот тогда Книгожора и прокрался ночью через мосты, отыскал комнату со львом, отсчитал плиты и осторожно приподнял крышку.

Каждую минуту он ожидал, что взвоет сирена, но ничего не случилось. Осмотрев внутренние стенки, он заметил проводки, прикреплённые к нижнему краю конверта. Озираясь по сторонам и пугаясь собственной тени, Книгожора неровно, в спешке, отхватил припасёнными портновскими ножницами три четверти пакета, оставив на дне треугольник размером в половину открытки.

Ах, если бы он в ту же ночь пронёс конверт через мосты со спящей охраной, операция закончилась бы благополучно!

Но Книгожора перестраховался. Он решил затаиться и спрятал драгоценный документ в библиотеке, собираясь вынести его только после того, как найдёт покупателя.

И вдруг – паника, суматоха!

Кто-то ещё пролез в тайник и выкрал остатки!

На этот раз сигнализация сработала чётко, и библиотечные подвалы наводнили сыщики. Газеты кричали о «краже века», и потенциальная цена похищенного документа взлетела до небес.

Книгожора воспользовался старыми связями и нашёл подпольных перекупщиков, готовых заплатить за письмо Румбуса весьма солидную сумму. Но возникла проблема: до окончания расследования его и ещё троих библиотекарей, дежуривших в день кражи в общем зале, отстранили от работы. Книгожора, который спускался в нижние отсеки незадолго до того, как сработала сигнализация, попал под особое подозрение. Его уже несколько раз вызывали в криминальную полицию, и он чувствовал, что за ним следят.