Книга Незабываемая ночь - София Джеймс

Селеста закрыла глаза. Что она будет делать, если бабушка уже вычеркнула ее из жизни? Лучше об этом не думать, у нее просто нет на это сил. Хорошо, что она догадалась купить теплый шерстяной плащ, и теперь он хранит ее от ветра. Хранит их.

Привязав коня у главного входа в дом, она расправила юбку, покрывшуюся пылью и грязью за время многодневного путешествия, поправила шляпку. Бабушка всегда выглядела великолепно и ценила это в других.

Дверь явно недавно покрасили, растения вдоль дорожки ухожены и подстрижены. Снаружи дом выглядит аккуратным, намного опрятнее, чем в год ее отъезда. Видимо, когда необходимость тратить силы на дочь отпала, Сьюзен Джойс Фолкнер стала больше времени посвящать хозяйственным делам.

Переведя дыхание, Селеста постучала в дверь. Ей открыл молодой незнакомый слуга.

– Чем могу помочь?

На лице читалось недоумение, почему эта женщина решила войти с главного входа.

– Я хотела бы видеть леди Фолкнер. Скажите, пришла Селеста Фурнье, она меня знает.

– Конечно, мисс.

Слуга смутился еще больше, видимо, из-за ее французского акцента и высокомерного тона, свойственного лишь людям знатным. И все же он не предложил ей войти.

– Я доложу, если вы подождете.

Селеста кивнула и поставила сумку у ног, отметив, какой убогой и потрепанной она здесь кажется. Запахнув плащ, сжала полы спереди и отвернулась. Вскоре дверь распахнулась, и на крыльце появился старый слуга, работавший в имении долгие годы. Он жадно впился в нее глазами и поклонился.

– Прошу, мисс Селеста, я провожу вас.

Он назвал ее по имени, значит, ее не выставят сразу, как опозорившую семью?

Внутри дом был таким, каким она помнила его с детства, – отделанный и обставленный с большим вкусом. Он напоминал ей дорогой и элегантный особняк Кэролайн Дебюсси. По галерее с портретами предков они шли к покоям бабушки. Фолкнеры, жившие здесь много веков назад, сурово смотрели на возвращавшуюся блудную дочь. Она заметила портреты матери и дяди, их лица были красивее, чем она помнила.

Французские двери открывали путь в огромную спальню, светлую благодаря окнам вдоль всей большой стены. На кровати в окружении подушек она увидела фигуру женщины.

– Значит, ты все же вернулась.

Не похоже на радушное приветствие, скорее на укор.

– На время, если вы примете меня, grandmère. – Селеста не двинулась с места, голос ее дрожал, за что она себя ненавидела.

Услышав французское слово, дама нахмурилась.

– А твой отец?

– Он умер.

– Как?

– Быстро. От удара ножа в сердце.

Если бабушка ей посочувствует, она не сможет сдержать слезы.

– Можешь занять лавандовые покои, твоя мама всегда их любила.

– Спасибо.

– Уилкинс.

Слуга сделал шаг вперед.

– Отведи мою внучку в комнаты и проследи, чтобы ей подали ланч.

Затем она опустила голову и закрыла глаза. Ресницы ее были тонкими, словно паутинки, а щеки сухими и морщинистыми. Селеста заметила слезинку, стекавшую из уголка правого глаза, и поспешила отвернуться.

«Надо немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Пока я не приду в себя. Разумеется, только в том случае, если мое присутствие будет благосклонно принято».

Ей казалось, что мать ее тоже здесь, где-то совсем рядом. Она даже чувствовала аромат фиалок, который та любила и духи с которым постоянно использовала в немалых количествах.

После того как с кухни принесли поднос с едой и питьем, Селеста наконец осталась одна и первым делом скинула плащ, а затем сняла перевязь, в которой лежал ребенок, и положила малыша на кровать. Грудь болела, надо скорее его накормить.

Пока она расстегивала лиф, Лоринг, пяти месяцев от роду, не сводил с нее глаз.

– Теперь ты в безопасности, любимый мой, – прошептала Селеста. Хорошо, что в комнате есть замок, а стены и двери достаточно толстые, чтобы не пропускать звуки.

Она не стала рассказывать бабушке о ребенке, потому что очень устала и не выдержала бы возможный бой. Она вернулась в Англию только из-за Лоринга, не будь его, она осталась бы на континенте, влача безрадостную и бесполезную жизнь. Появление ребенка все изменило, теперь она готова пойти на все, лишь бы ему было хорошо.

– Я люблю тебя, мой милый, – прошептала Селеста.

Младенец сосал грудь, а она разглядывала сына, и он казался ей самым красивым на свете. Очень похож на Саммера: такие же светлые волосы и глаза, которые сначала были дымчато-голубыми, а позже изменили цвет на янтарный; тонкие и длинные, как у отца, пальцы.

– Утром я ей расскажу о тебе, мой милый, и все будет хорошо, обещаю.

Селеста произносила слова тихо, опасаясь, что снаружи их все же кто-то услышит. Она любила разговаривать с сыном, это придавало сил.

Здесь есть кровать, большая и удобная, на окнах стекла, значит, в помещение не будет попадать дождь, есть еда и вода, от которой им не станет плохо. Если она или ребенок заболеют, им помогут, не дадут умереть. Она попала в мир, где чувствует себя защищенной, а этого не испытывала с той поры, как покинула Нант.

Ей было известно, что Саммерли Шейборн редко бывает в поместье, большую часть времени проводит в Лондоне и занят политикой. Она поставила себе задачу узнать о нем последние сплетни и внимательно слушала разговоры людей, когда оказалась на территории графства. Саммер не женился, но это не должно ее радовать и давать надежду, она не имеет права, от него она отказалась, сделав выбор остаться во Франции. И никогда бы не вернулась в Англию, если бы не Лоринг.

Закончив кормить, она держала его на руках, пока тот не заснул, затем соорудила колыбельку из подушек, положила малыша и накрыла шелковой простыней и пышным одеялом.

Они в безопасности. Откинувшись на спинку кровати, Селеста заплакала, зажимая рот ладонью, чтобы ненароком не разбудить сына. Она не пыталась сдержаться и не вытирала слезы, желая, чтобы вся печаль и тоска вытекли из нее, пусть они щекочут кожу и впитываются в темную ткань платья. Как же долго она сдерживалась, все месяцы беременности и еще много недель после, будто ждала именно этого момента. Ждала, когда окажется там, где будет спокойно и не надо каждую минуту ждать нападения.

Успокоившись, Селеста перевела дыхание и подошла к окну. Перед ней простирались поля, сады, огороды, совсем рядом текла река. Небо было облачным, солнцу редко удавалось вырваться, но, выглядывая, оно ярко подсвечивало фрагменты общей картины.

Она дома. Сегодня она впервые в жизни ощутила себя в поместье как дома. Тепло и знакомые с детства запахи обволакивали и успокаивали, обстановка возвращала в прошлое, где было легко.

Рядом посапывал Лоринг. Он часто капризничал в дороге, переправа через Ла-Манш далась ему непросто, а сейчас все хорошо. Еще одной проблемой меньше. Слава богу, он крепкий и здоровый малыш. Новое поколение. Потомок Саммерли Шейборна. Селеста легла рядом с сыном, обняла и закрыла глаза.