Книга Колдовская душа - Мари-Бернадетт Дюпюи

Вот и сейчас она прижалась носом к окну в купе, ища глазами своего «красавчика», как она его называла. Наконец в толпе пассажиров Дора увидела высокую фигуру с плечами атлета и даже вздохнула от удовольствия и радостного волнения. Когда же Лорик вошел в купе, с озабоченным выражением лица и сердито стиснутыми губами, женщина сочла нужным спросить:

– Дорогой, после отправления поезда мы хорошо выспались, теперь можно и поболтать. Где мы будем жить, когда приедем к твоим?

– Ха! Если бы я знал! Придет время, решим.

Лорик окинул спутницу критическим взглядом. Алая помада, которой Дора щедро красила губы, стерлась, оставив некрасивые следы в уголках губ. Тусклый свет не прибавлял женщине привлекательности. Непричесанная, с темными кругами под глазами, в поношенном пальто, она легко могла сойти за уличную девку.

– Вид у тебя не очень, – грубо добавил Лорик.

Это было жестоко – так говорить, он это знал и рассчитывал, что Дора расплачется, начнутся упреки, и тогда он сможет дать волю злости. Однако он просчитался.

– Не сердись, мой красавчик, я прихватила с собой деньжат и наведу красоту, как только мы приедем к твоим. Слишком много краски на лице – твоей матери наверняка это не понравится. Уж я сумею выглядеть прилично!

И Дора улыбнулась ему так ласково, что Лорику пришлось постараться, чтобы сдержать нахлынувшую на него нежность – совсем как в те времена, когда они с сестрами играли на берегу огромного озера.

– Что-то я замерзла, – кокетливо протянула Дора.

Он присел рядом и крепко обнял ее. Дора положила голову ему на плечо. Они были одни в купе. Лорик отодвинул полу потертого пальто и нащупал под шерстяным жилетом теплую округлость ее груди. У Доры был большой бюст, сводивший его с ума.

– Ты нравишься мне такой, какая есть, – прошептал Лорик, закрывая глаза.

На дороге из Роберваля в Сен-Прим в тот же день

Анатали заснула, устроившись на коленях у Жасент и положив поджатые ноги на соседнее сиденье. Тетя укрыла ее шерстяным одеялом, и девочке, посасывавшей во сне палец, было очень уютно.

– Вот так метель! – негодовал Пьер. – Мы бы быстрее добрались на вашей конной повозке. Снег валит все сильней, я уже ничего не вижу впереди!

– На повозке или на санях с собачьей упряжкой! Жозюэ Одноглазый бьет все рекорды, – отвечала Жасент. – Ты не волнуйся, главное – приехать живыми и здоровыми, как любит повторять мама.

– Это, конечно, так, но мы еле ползем!

– Так ведь мы никуда и не торопимся! Мне нравится, что мы с тобой и малышкой одни в этом грузовичке, посреди снежного бурана.

Жасент погладила руку мужа; было видно, что она говорит вполне искренно. Пьер покачал головой, на мгновение его взгляд задержался на лице жены.

– Ты красивая, – вздохнул он. – Даже закутанная, с покрасневшим от холода кончиком носа. Жасент, мне не хотелось рассказывать тебе об этом, но утром я встретил Эльфин.

– Вот как? – ответила жена. – Впрочем, в этом нет ничего удивительного: она живет в Робервале.

– Ну да, живет. И говорит, что собирается замуж. А еще, по ее словам, Валланс долгое время сох по тебе. А ты скрыла это от меня…

– Я не скрывала. Но зачем об этом говорить? Мне это было безразлично. Валланс ухаживал за мной, признаю, но проявлял при этом большое уважение. Я же никогда его не поощряла. Пьер, мы должны думать о будущем!

Внезапно погрустнев, он кивнул.

– Дорогая моя, я с тобой согласен, но есть кое-что, что кажется мне очень-очень важным. Я бы так хотел, чтобы у нас был ребенок, наш малыш!

– Дай мне еще немного времени, Пьер, – отрезала Жасент.

– Проклятье! Почему ты не хочешь стать матерью? – взвился он. – Каждый женатый мужчина имеет право завести детей!

– Но мы ведь можем немного подождать, пожить вдвоем год или два! А потом, обещаю, я подумаю об этом.

Пьер хотел услышать совсем другое, а потому медлил с ответом. Он вспомнил, с каким трагическим выражением Эльфин рассказывала ему о выкидыше. Он даже заново ощутил прикосновение ее маленьких и холодных, дрожащих пальчиков. Жасент приуныла, догадавшись, что муж собирается дуться на нее до самого Сен-Прима.

– Пьер, пожалуйста, не обижайся. Это тема, которую мне не хотелось бы снова поднимать. Как было бы хорошо, если бы мы могли еще какое-то время побыть втроем, прежде чем родители снова закатят скандал! Я хотела сказать, мама, конечно, удивится и расстроится, но… Только подумай: я должна им сообщить, что Сидо уже вышла замуж, ничего нам не сказав, не пригласив родственников на свадьбу.

– Возможно, им нужно было поскорее узаконить свои отношения, если они уже спали вместе, – сухо обронил Пьер.

– Нет. Сидо сама мне сказала, что до постели у них дело еще не дошло. И я ее понимаю: ей страшно. Журден ее не торопит.

– Девицы семейства Клутье – оригиналки, причем каждая по-своему, – иронично заметил Пьер. – Эмма бегала за каждым парнем, который мог ее удовлетворить, Сидони заставила мужчину жениться на ней и купить магазин, а сама пренебрегает исполнением супружеского долга, а ты, ты…

– Ну, продолжай! – проговорила Жасент холодно.

– Ты практикуешь метод Огино, чтобы не забеременеть. Раньше женщины ничего такого не знали и радовались, что у них большая семья. Тебе пора стать матерью и подарить мне радость отцовства!

Голос Пьера вибрировал от с трудом сдерживаемой тоски. Жасент в замешательстве вгляделась в его лицо:

– Да что с тобой такое? Мы ведь уже это обсуждали, не так давно даже поссорились. Ты зря завел этот разговор, Пьер! И напрасно напоминаешь мне о своей связи с Эммой. Умершие заслуживают большего уважения. Не говоря уже о том, что в кабине спит Анатали. Пожалуйста, не кричи!

– Успокойся, больше я не скажу ни слова!

Они молчали до тех пор, пока впереди не показались первые дома Сен-Прима. Смеркалось. Они очень задержались в пути: вот-вот должна была наступить ночь.

– Высади меня на углу улицы Лаберж, я оставлю Анатали у нас, – сказала Жасент, которую тяготило повисшее между ними напряжение.

– Никаких детей в нашем доме! Отвезем ее прямиком на ферму, – заявил Пьер.

Будучи человеком добрым и мягкосердечным, он тут же пожалел о сказанном и покосился на жену. Она выглядела обиженной, ее глаза блестели от слез.

– Дурачок, – прошептала Жасент.

Тут грузовик тряхнуло, и Анатали проснулась. Девочка посмотрела на снежную завесу за лобовым стеклом, на бешеный танец автомобильных дворников, на желтое пятно света от фар впереди, на дороге.

– Тетя Жасент, мы приехали? – пробормотала она.

– Да, моя крошка. Сейчас бабушка накормит тебя вкусным супом. Пьер, осторожнее! На дороге человек!

Мужчина на снегоступах обернулся и замахал руками. Это был Шамплен.