Книга Колдовская душа - Мари-Бернадетт Дюпюи

– Если ты что-нибудь сломаешь, муж, мы не станем от этого богаче.

Правой рукой женщина прикоснулась к своему огромному животу, укрытому полой шерстяной шали, в которую она беспрестанно куталась.

– Боже, а я надеялась, что мы с тобой наконец-то заживем в мире, вместе с Анатали и новорожденным, но этому никогда не бывать! Шамплен, прошу, успокойся!

– Ты предлагаешь мне быть спокойным, когда я слышу заявления о том, что правительство выплатило 23877 долларов страховой компенсации пострадавшим от наводнения на озере Сен-Жан? Альберта, разве я не пострадавший? А вот что мы читаем в газетах: доля корпорации Duke Price в выплатах составляет 10 000 долларов, Québec-Lake Saint John и Chibougamau Railway – 5 000 долларов и правительства – 8377 долларов. А я из этих денег не увидел даже гнутого цента!

– Имей терпение! В прошлом месяце ты получил письмо от мсье Онезима Трамбле, он делает все возможное, чтобы восстановить справедливость.

– Ну да, расскажите мне о справедливости! Самое время отправиться в суд да встряхнуть там эту самую справедливость за шиворот! Ты слышала о том парне из местных, что поехал на заседание суда да так проникся, что сыграл в ящик?

Альберта, которой все это уже порядком надоело, промолчала. Беременность положила конец страстным объятиям, которые сближали их с мужем; сейчас женщина довольствовалась его заботой, но опасалась, как бы между ними снова не разверзлась пропасть.

– Тебе нехорошо? – вдруг всполошился Шамплен. – Ты очень бледна.

– Я расстроилась. Понимаю, ты хочешь получить компенсацию наравне с остальными. Но кто это решает? Ты потерял меньше земли, чем многие другие, и у тебя есть работа. Ну подумай сам! Мы обеспечены всем необходимым. Иметь теплый дом, есть досыта – в наше время это становится роскошью. Семья должна быть дружной.

Фермер задумался; он перестал бегать по кухне, а потом и вовсе присел напротив жены.

– Сейчас ты заговоришь о Пьере…

– Да, это так. У меня было время подумать – я ведь постоянно сижу в кресле с шитьем или вязаньем. Сперва я возмущалась, думала, что обманулась в нем – ну, из-за того, что у них с Эммой был роман, а потом вспомнила, что, умирая, рассказал покойный кюре. Наша младшая дочь призналась на исповеди, что у нее есть своеобразный телесный изъян. Я знаю это от Жасент. Если тебе интересно мое мнение, Шамплен, этот изъян Эмма унаследовала по линии Клутье. Если она вознамерилась соблазнить Пьера, он не смог бы ей противиться. Особенно после того, как расстался с Жасент, которую любил по-настоящему.

– Разговоры! Снова пустые разговоры! В таких случаях всегда больше виноват мужчина. Он должен уметь сдерживаться!

– Как ты двадцать четыре года назад, – произнесла Альберта ироничным тоном. – Ты захотел меня, и тебе было наплевать на приличия.

Пристыженный Шамплен понурил голову. Способ, с помощью которого он женился на Альберте, до сих пор тяготил его совесть.

– Все это в прошлом. Я достаточно покаялся, жена моя.

Альберта меланхолично кивнула, но тут же поморщилась. Взгляд ее карих, с зелеными искорками глаз перебежал на окно, за которым густо валил снег.

– Хотела бы я знать… – прошептала она.

– Что такое?

– С обеда я чувствую боль. Наверное, стоит позвать Матильду. Пускай придет и осмотрит меня.

Шамплен вскочил со стула. В один миг он позабыл о страховых правительственных выплатах, равно как и о своих потерянных пахотных землях.

– Это схватки? – спросил он, сжимая плечи жены своими большими натруженными ладонями.

– Я ожидала, что это случится позже, но дитя в чреве уже тяготит меня. У меня слабость во всем теле… И это началось еще утром.

– Нужно было раньше сказать, Альберта! Теперь, если я пойду за помощью, ты останешься в доме одна. Голгофа! И выбрала же Жасент время для прогулок по Робервалю!

– Может, я ошибаюсь… А вот Матильда сразу поймет, что происходит.

– Так мне привести ее? Или лучше сходить за новым доктором?

– Нет, мне будет неловко показаться мужчине, даже доктору. И потом, муж мой, врачей зовут, когда что-то идет не так.

– Ты тяжело рожала Эмму, а ведь тогда была намного моложе! И в этот раз могут возникнуть проблемы…

Альберта уловила в голосе мужа острое беспокойство. Она попыталась его утешить, хотя самой отчего-то стало очень страшно.

– Роды всегда проходят по-разному, Шамплен. Иди же! За болтовней ты теряешь время!

Через десять минут она осталась одна, в гнетущей тишине, нарушаемой лишь пофыркиванием печки. В комнате было темно из-за низких туч, сыпавших на землю пушистый снег. По спине Альберты пробежал холодок – от затылка до самой поясницы.

«Будет лучше, если Жасент заберет Анатали на ночь. Девочка наверняка устала, а ведь ей придется еще идти пешком от деревни на ферму… – думала женщина. – А у меня могут начаться роды. Все может статься…»

Вокзал в Монреале в тот же день

Лорик мерил платформу шагами, зажав в губах сигарету и, подобно разъяренному коту, меча в окружающих злые взгляды. Состав задержали, поскольку в локомотиве обнаружилась поломка. Пассажиры рассы́пались по перрону, многие громко переговаривались. К такого рода неисправностям они привыкли и воспринимали их как неизбежное зло.

«Голгофа! – бушевал про себя Лорик. – Если бы только я мог взять и оказаться сейчас в Робервале!»

Он уезжал с острова Ванкувер, мало что соображая, в состоянии отчаянного исступления. Бригадир согласился заплатить ему за неделю, потому что поверил в ловко придуманную ложь. «Мне пришла телеграмма: отца забрали в больницу. Я должен ехать домой, помогать матери и сестре!» – изобразив на лице тревогу, сказал ему Лорик.

Товарищи по работе тоже проглотили эту басню. Прощание, крепкие рукопожатия – и он ушел, закинув на плечо объемный кожаный мешок с вещами. С той самой минуты Лорик не находил себе места от нетерпения. Ему хотелось увидеть Сидони, заглянуть ей в глаза, расспросить ее, убедиться в том, что она действительно вышла замуж. Полученную от нее телеграмму он скомкал, а потом сжег, но ее текст постоянно возникал у него перед глазами – проклятая маленькая бумажка, каждое слово которой сочилось желчью. «Сидо все-таки вышла за этого заморыша, за полицейского! Но она не будет счастлива с этим типом, руку даю на отсечение!»

Многомесячная разлука только обострила двойственное чувство, которое он испытывал к сестре-близняшке. И все же Лорик радовался, хоть это и было глупо, что вместе со скудным багажом везет домой бойкую Дору. Он знал: Сидони его случайная подруга точно не понравится.

Дора последовала за Лориком без колебаний, после того как он заявился к ней на порог, в скромную съемную квартирку четыре дня назад. Быстро собрав чемоданы (впрочем, и собирать-то было особенно нечего), она отправилась навстречу лучшей жизни – в деревню, подальше от Виктории, куда ее в свое время привело желание работать официанткой и очарование любовника, давно забытого. Дора была уверена, что все будет хорошо. «Конечно, Лорик на мне женится! Я буду ему готовить, заниматься домом…» – мечтала она, пока поезд отмерял первые километры.