Книга Принцесса и Дракон - Литта Лински

– Что ж, – Лаваль был явно доволен тем, что наконец-то смог хоть чем-то задеть надменного аристократа и привлечь его внимание. – Вполне возможно, если вы поможете в поисках опасной приспешницы роялистов, то, памятуя о ваших прежних заслугах, трибунал решит сохранить вам жизнь. Конечно, о том, чтобы совсем избежать наказания не может быть и речи, но оно не будет столь суровым и… окончательным. Не думайте, что в Париже не понимают, почему вы решились на предательство всего,чему служили. Говорят, она очень красива? – заговорщицкое выражение лица и доверительный тон еще меньше подходили Лавалю, чем старательно изображаемое им до этого гневное величие. – Так где же мадемуазель Ноалье?

– Кто ее знает, – Арман пожал плечами. – Хотя… – неожиданно Ламерти поднял голову и посмотрел коменданту прямо в глаза, чем немедленно пробудил в последнем надежду на получение нужных сведений, за предоставление которых он – Лаваль, вполне может ожидать повышения из Парижа. Не вечно же ему прозябать комендантом в этом скромном городишке. Верный сын республики заслуживает большего! И вот он – его шанс.

– Хотя… – продолжил Ламерти. – Если вдруг вам удастся найти эту особу до рассвета, окажите мне любезность – познакомьте нас. Говорят, она очень красива? – Арман довольно похоже передразнил слова коменданта и гнусно ухмыльнулся. – Думаю, что одной ночи для знакомства с ней мне будет достаточно.

Лаваль поняв, что над ним издеваются просто рассвирепел. Он рванулся к двери и позвал кого-то из приемной. Через минуту в дверях появился дородный мужчина с глуповатым лицом и огромными кулаками, очевидно, помощник Лаваля. Комендант велел ему запереть Ламерти и с особенным смаком распорядился о подготовке казни на рассвете, при этом краем глаза поглядывая на арестованного в тайной надежде, что тот, оценив серьезность своего положения, передумает и выдаст девицу.

Лаваль почему-то не сомневался, что местонахождение девушки известно Ламерти. Было, конечно, не совсем понятно, почему представители чрезвычайной комиссии по расследованию, прибывшие накануне вечером из Парижа так сильно заинтересованы в поимке какой-то барышни семнадцати лет, ну да не ему судить о делах великих мира сего. То что приехавшие искали и жаждали арестовать самого Армана де Ламерти – хозяина близлежащего замка, коменданта ничуть не удивило, зато изрядно порадовало.

Пока Лаваль досадовал и предавался размышлениям, Арман был сопровожден своим конвоиром в небольшое помещение с решеткой на окне и тяжелой дверью, очевидно, служившее камерой, и заперт там. Видимо, раньше у этой комнаты было иное предназначение, скорее всего она служила складом для архивов и других документов. Мэрия – не самое удачное место для содержания арестантов, но после революции, когда в здании мэрии расположилась комендатура, надо полагать, что данное помещение подолгу не пустовало.

Дождавшись пока шаги в коридоре затихнут, Ламерти, первым делом, предпринял попытку открыть окно и проверить решетку на прочность. Окно открылось с большим трудом и душераздирающим скрежетом, а решетка оказалась старой, но прочной.

Окно Арман закрывать не стал, чтоб создать хотя бы иллюзию свободы и дышать свежим воздухом вместо затхлых ароматов пыли, рассохшейся бумаги и мышей. После этого, пленник уселся на подоконник и стал обдумывать сложившееся положение.

Глава двадцать восьмая.

Когда Арман покинул Эмильенну, та не находила покоя. Девушка нервно металась по комнате, не зная на что решиться. Она одна! Впервые за долгое время. Более того, у нее есть деньги и даже оружие. Всем своим существом она стремилась немедленно вырваться на свободу. Однако разум упорно нашептывал иное. Сколь долго она протянет одна в этом страшном мире, где на нее объявлена охота? Даже если бы ее не искали, все равно одинокая девушка легко может стать добычей любого негодяя, каковых по нынешним временам развелось куда больше, чем порядочных людей. И никакой пистолет ее не спасет! Да и далеко ли она доберется, несмотря на наличие денег? Нет, что не говори, а Ламерти был единственным щитом, ограждающим ее от всех опасностей революционной Франции. И все зло, которое он ей причинил, не отменит того, что он, пусть и по-своему, заботился о ней и защищал.

Нет, решено, никуда она не двинется из этой гостиницы, как бы ни было велико искушение. Без Ламерти она обречена. И пусть осознание этого мучительно терзало самолюбие Эмили, однако, чувство самосохранения взяло верх и над самолюбием, и над жаждой свободы. К этому примешивалась некоторая толика благодарности Арману, а также нежелание обмануть его доверие.

Приняв такое решение, девушка задумалась чем бы себя занять до прихода своего спутника. Занятие должно было не столько развлечь ее и помочь убить время в ожидании, сколько отвлечь от мыслей о побеге. Однако заняться было решительно нечем. О книгах в этом жалком трактире и мечтать не приходилось. Сомнительно было даже наличие здесь поваренной или приходно-расходной книг, не говоря уж о развлекательном или душеспасительном чтении.

Эмильенна пожалела о том, что успела хорошо выспаться, ибо сон, как известно, отличный способ скоротать время. Оставалось лишь занять себя трапезой и девушка отдала должное блюдам, оставшимся от обеда, но увы, это заняло менее получаса. Пейзаж за окном тоже не прельщал, ибо окна выходили во внутренний двор, грязный и скучный, заваленный самым разнообразным хламом, по грудам которого деловито расхаживали куры и утки.

Хотя зрелище явно того не стоило, Эмили не отрывалась от окна довольно долго, позволяя при этом мыслям витать где-то далеко. Время тянулось безумно медленно, но все-таки шло. Солнце стало клониться к западу, все ниже и ниже нависая над лесом. Девушке даже не верилось, что только вчера она созерцала закат с балкона замка Монси. Столько всего произошло за эти сутки!

Постепенно сгустились сумерки, поглощая краски уходящего дня. Заскрипели ступеньки лестницы. Эмили встрепенулась. Ну наконец-то Ламерти возвращается. Странно, но эта мысль принесла ей успокоение и даже радость. Скрипнула и отворилась дверь. Однако вошедший был не Арманом, а всего лишь трактирщиком. Хозяин гостиницы принес свечу и поинтересовался, не желает ли мадам поужинать. Есть Эмильенне не хотелось, но она подумала о своем спутнике, который мог вернуться в любую минуту, и притом голодным, а потому согласилась. Когда трактирщик вернулся с подносом еды, в комнате было уже почти совсем темно. Хозяин подивился тому, что благородная госпожа сидит в темноте и самолично зажег принесенную свечу,после чего поспешил удалиться к немалому облегчению Эмили.

Едва притронувшись к еде, опять же не от голода, а просто чтобы чем-то себя занять, девушка забралась с ногами в кресло, обхватила колени и надолго застыла в этой позе, уставившись на противоположную стену. Трепетный и жалкий огонек свечи плохо справлялся с окружавшей его темнотой, зато в его свете по стенам плясали причудливые и жутковатые тени, которые Эмильенна старалась игнорировать. Не хватало еще в довершение ко всему банально испугаться темноты.

Но где же все-таки Арман? Почему его до сих пор нет? Неужели нескольких часов мало для того, чтобы раздобыть в городке лошадей и одежду? Сначала девушка просто скучала, потом досадовала на отсутствие Ламерти, но с каждым часом смутная тревога, скрывавшаяся поначалу за другими чувствами, все крепла.