Книга Принцесса и Дракон - Литта Лински

– На каком основании? – холодно вопросил Ламерти.

– Не стоит прикидываться! – мужчина кивнул на бумагу, белеющую на двери. – Согласен, на портрете вы не слишком похожи, однако, у меня нет сомнений, что речь идет о вас. Где гражданка Ноалье?

– Понятия не имею, где она и кто она такая! – лицо Армана выражало безразличие и презрение. Он выглядел не напуганным, а скорее раздосадованным оттого, что приходится тратить свое время на общение со всякой швалью.

– Не пытайтесь запираться! – верный слуга революции по– прежнему старался придать своему голосу силу и властность. – Я не просто догадался, кто вы, хотя и это не было сложно, поскольку вы выделяетесь на улицах Суарсона, как жемчужина в куче навоза.

– Сравнение весьма точное и уместное, – ухмыльнулся Ламерти, заставив незнакомца до конца осознать смысл сказанного и побагроветь.

– Я имею в виду, что тут не разгуливают каждый день «бывшие»! Но дело даже не в этом, – мужчина приумолк, выдерживая паузу, очевидно для пущего эффекта. – Дело в том, что я знаю вас лично! – говорящий был явно горд собой.

– Да что вы! Не припомню, кто и когда представил нас друг другу.

– Никто и никогда, – провинциальный нахал, которому указали его место и не думал смущаться. – Конечно, к чему юному щеголю и аристократу, хозяину замка Монси обращать внимание на сына мэра близлежащего городка? Однако я-то вас помню, не шибко вы за эти годы изменились. Вас с дружками не раз приводили к отцу после ваших проделок. Или вы не помните как подожгли склад бакалейщика и сломали загон для свиней тетки Бужо, выпустив всю скотину на улицу?

– О, теперь я наконец понимаю, в каких преступлениях меня обвиняют. Благодарю за разъяснения. – Арман отвесил издевательский поклон.

– Не паясничайте! Ваши преступления указаны здесь! – господин, оказавшийся сыном мэра, снова кивнул на плакат. – Точнее с вашими преступлениями будет разбираться трибунал из столицы, и уж будьте уверены, что я сделаю все, чтобы вы перед ним предстали, причем, вместе со своей сообщницей.

– Если верить этой писанине, это я – ее сообщник, а она – воплощение зла. Жаль, что я не имею чести быть знакомым с этой

барышней. Судя по всему, она очень… соблазнительна, – Арман бросил взгляд на портрет роскошной белокурой дамы.

– Можете отрицать сколько угодно, трибунал развяжет вам язык! Итак, хватит пустых разговоров. Следуйте за мной.

– Вы серьезно думаете, что я захочу провести хотя бы час в вашем обществе? – Ламерти скривился. – Не льстите себе… и не рискуйте своей головой. Не могу сказать, что мне эта часть вашего тела кажется ценной, но, полагаю, вам она дорога.

Бравада Армана была блефом, ибо он был безоружен, отдав пистолет Эмильенне. Впрочем, молодой человек вполне мог рассчитывать на свою физическую силу и ловкость, поскольку полноватый и рыхлый слуга республики явно был ему не соперником. Если только у представителя власти не окажется с собой пистолета.

Увы, пистолет у сына бывшего мэра был, и тот не преминул им воспользоваться. Будь соперник Армана вооружен хотя бы шпагой, у Ламерти был бы шанс. От шпаги можно увернуться, использовать против нее палку, железный прут или еще какое-нибудь попавшееся под руку средство. Но пистолет направленный прямо в лицо лишал молодого человека возможности сопротивления или бегства. С такого расстояния не промахнется даже этот патриотически настроенный рохля.

– И куда же вы жаждете меня пригласить? – демонстрируя полное равнодушие, Арман прикидывал шансы выбить оружие из рук противника.

– В комендатуру. И, кстати, поскольку это официальный арест, я должен вам представиться – Андрэ Лаваль, – несмотря на изрядную долю уверенности в себе, сын мэра не льстил себя надеждой, что бывший аристократ помнит или хотя бы знает его имя.

– Не могу сказать, что мне очень приятно, – хмыкнул Арман, к его разочарованию Лаваль держал оружие крепко и не отводил прицела от головы арестованного.

Ламерти пришлось последовать за вооруженным представителем власти, при этом немногочисленные попадавшиеся на их пути прохожие удивленно глазели и, по большей части, присоединялись к процессии. В итоге к комендатуре Лаваль со своим пленником подошли уже в сопровождении небольшой толпы.

Комендатура, как и следовало ожидать, располагалась в здании бывшей мэрии. Видно, господин Лаваль не мог расстаться с помещением в котором работал его прославленный отец и где прошли годы его юности. Хотя было и более прозаичное объяснение – мэрия была единственным административным зданием в городке. Оставив зевак на улице, миновав тесную приемную, Арман в сопровождении своего конвоира оказался в том самом зале, где не раз находился в юности. Правда, в отличие от Лаваля, Ламерти не придавал этим эпизодам своей жизни большого значения, и не напомни ему о них сын мэра, возможно Арман бы вообще не вспомнил, что бывал тут, хотя обстановка комнаты и в этом случае показалась бы ему смутно знакомой. Особенно, с учетом того, что в комнате ничего не изменилось за исключением привнесения революционной атрибутики.

– Прошу садиться, – церемонно произнес Лаваль, указав на стул. – Думаю, что не стоит затягивать с допросом, а потому мы начнем прямо сейчас.

– Начинайте, – равнодушно кивнул Арман, вольготно развалившись на стуле и всячески демонстрируя, что происходящее его нисколько не касается.

– Вы так же вели себя с отцом! – выдержка изменила коменданту. – Смотрели на него, как на ничтожество, словно вы честь ему оказали, посетив мэрию, а не притащили вас за уши после очередной каверзы! Но хватит! Хватит! Прошли ваши времена, господа «бывшие»! Вы нам за все теперь ответите!

Во время этой страстной тирады, Арман внимательно разглядывал собственные ногти, что еще больше взбесило допрашивающего. Впрочем, Лаваль быстро сообразил что ставит себя в унизительное положение и постарался взять себя в руки.

– Итак, вернемся к главному вопросу, – комендант вновь пытался придать голосу властность и значительность. – Где Эмильенна Ноалье? – приставку «де» Лаваль намеренно опустил.

– Понятия не имею, – все так же лениво отозвался Ламерти, не глядя на допрашивающего.

– Советую вам хорошенько подумать, – Лаваль встал, оперся ладонями о стол и теперь нависал над Арманом, что впрочем, не мешало последнему по-прежнему игнорировать представителя власти. – Кого бы вы из себя не корчили, жить-то хочется и вам! Очевидно, до вас, господин Ламерти («господин» прозвучало как оскорбление, поскольку Лаваль счел, что обращения «гражданин» арестованный не заслуживает) до сих пор не дошло, насколько серьезны ваши дела. Можете сколько угодно любоваться своими холеными ручками и делать вид, что вам плевать на меня и то, что я говорю. Но если вы не раскроете местоположение вашей сообщницы, вас расстреляют не позже, чем на рассвете.

– Спасибо хоть не повесят, – Ламерти, казалось, никак не задели слова Лаваля. – Ну, а если бы я каким-то чудом узнал о местонахождении вышеупомянутой заговорщицы и сообщил его вам, это бы что-то изменило в моей участи?