Книга Метресса фаворита. Плеть государева - Юлия Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Каких хороших гостей Бог прислал!
Сам Корытников пить не пожелал, распорядился, чтобы Яков угостил нового знакомого, а сам сел в стороночке. Запах спиртного после недавнего приключения вызывал тошноту, но тут уже ничего нельзя было поделать. После того как Яков и Трофим выпили по первой и закусили пирогами, Пётр Петрович взял за горлышко бутылку и, разглядывая мутную жидкость на свет, поинтересовался, хорошо ли сторож знает доверенные ему могилы. Когда же тот побожился, что сможет на спор с закрытыми глазами найти любую, позволил Якову налить ещё по одной и предложил проверить его память.
— Какую ищем? — с азартом поглядывая на вновь уплывающую бутылочку, осведомился Трофим. — Аглаю Лукьянову — кормилицу помнишь?
— Как не помнить? — расплылся в широкой улыбке сторож. — Родители там её и сынок новорождённый похоронены. Знаю.
— Показать сможешь?
— Обижаешь, барин! — Сторож поднялся, схватил кружку и тут же с сожалением поставил её на место.
— На лёгкий ход ноги? — догадался Корытников. И, заметив, как сверкнули глаза Трофима, прыснул ещё понемногу ему и Якову.
Вышли из избы, у сторожа оказались дополнительные фонари, так что теперь у каждого был свой собственный источник света и можно было надеяться, что поход через кладбище не увенчается сломанной ногой или синяком под глазом.
— А не боязно?! — усмехнулся Трофим.
— Ты тут днюешь и ночуешь, и ничего. — Корытников шёл по узкой тропинке, с подозрением разглядывая ограды и кресты.
— Мне-то что? Я тут свой. Почитай, полкладбища родственники, а вот вы пришлые. — Он попытался было развить мысль, но Пётр Петрович попросил его замолчать, ещё неизвестно, как россказни о воскресших мертвецах и пришлых на территории кладбища могли бы подействовать на суеверного Якова.
Выглянувшая из-за тучи луна осветила возвышающуюся на пригорке со стороны деревни церквушку, должно быть, ту самую, где совсем недавно отпевали Минкину, но в темноте Корытников не узнал даже её очертаний. Меж тем дорожка превратилась в тропку, ведущую вниз.
— Аккуратно тут, под ноги смотрите. — Трофим ловко лавировал между могил, поминутно крестясь и кланяясь, точно здороваясь с усопшими. — Ну, вот и пришли. Вот тут Артемий Нилович, тут Прасковея, тут...
— А где сын Лукьяновой? Тот, что в один день с барчонком народился? — Корытников затаил дыхание.
— Да вот же — прямо перед тобой. Только не приходил сюда давно никто. Аглая сколько годков уже при комендантской роте в прачках. Здесь не показываются. Да и не простое дело — нынче сюда добраться. Муж-то её калекой с войны вернулся. А самой не разорваться же... Вот, пока платили, ухаживал за могилками-то, теперь...
Корытников удовлетворённо кивнул и решительно направился обратно к сторожке.
Простокваша оказалась более чем кстати, Пётр Петрович получил в своё полное распоряжение горшочек, заедая неприятный вкус во рту и постепенно отходя от тяжёлого дня. Голова болела и немного кружилась, но он не придавал этому значения. Яков получил приказ непременно напоить сторожа допьяна, но при этом самому оставаться, по силам, трезвым. Но тот, по всей видимости, всё же норовил выказать неуместное усердие.
Поняв, что странный барин больше не покушается на горилку, Трофим налёг на выпивку, даже манкируя закуской, так что вскорости действительно захрапел, положив голову на стол.
— Что же, пора. Идти сможешь?
Яков поднял на барина осоловелый взгляд, но приказ выполнил.
Найди, где у него здесь лопаты, только постарайся не шуметь. Слуга, покачиваясь, вышел и вскоре действительно вернулся с двумя лопатами. Должно быть, сторож держал инструмент, чтобы следить за могилами. Не все же имеют такую возможность, кто-то слишком стар, кто-то горд, или вот как с Лукьяновыми — переехали в другую деревню. Могилы же бросать — грех. Вот и приплачивают кладбищенскому сторожу, чтобы доглядывал. Где крест поправить, чтобы прямо стоял, где оградку подновить.
До самой могилы Яков шёл молча, прокручивая в уме, для чего барину понадобились лопаты.
— Всё. Здесь копаем. — Корытников поставил свой фонарь на соседнюю поросшую мокрицей и земляникой могилку, снял сюртук, аккуратно сложил его подкладкой наружу и, устроив рядом с фонарём, взял одну из лопат.
— Могилу? — мрачно уточнил Яков, но вопреки всему на свете противиться и скандалить не стал, а перекрестившись, поплевал на ладони и принялся за дело.
Своего новорождённого Аглая подхоранивала в уже существующую могилу, так что копать пришлось недолго. Вскоре лопата Петра Петровича коснулась чего-то твёрдого, Яков, спрыгнув в яму и очистив со всех сторон гробик от земли, расшатав его в яме, наконец, с кряхтением поднял и поставил перед хозяином.
В ожидании, когда слуга выберется из могилы и откроет гроб, Пётр Петрович рассматривал стоящий перед ним предмет. Маленький, некрашеный, из плохо обструганных досок ящик почти весь уже прогнил, так что, не случись у Якова с собой ножа, его можно было бы, наверное, сломать руками. Гробик пах землёй, впрочем, чем ещё он должен был пахнуть после почти четверти века лежания в могиле?
Насквозь гнилая крышка поддалась сразу, то, что лежало в гробу, было завёрнуто в цветастую ситцевую тряпку. С отвращением, двумя пальцами, Корытников тихонько потащил её на себя, заранее готовый увидеть крохотный скелет. Помогающий барину Яков поднёс фонарь, дабы тот мог разглядеть содержимое гроба, лицо обнажилось и два горящих в свете фонаря глаза злобно уставились на ночных гробокопателей.
Пётр Петрович и Яков отскочили одновременно, при этом слуга уронил фонарь, так что на несколько мгновений гроб оказался в зловещей тени. Корытников попятился, осеняя себя крестами. Не смея отвести глаз с раскрытого гроба, нащупал у себя за спиной второй фонарь, взял его в руки. В гробу лежала изрядно прогнившая кукла с глазами-зеркальцами. Широколицая, с опущенными уголками рта, она казалась недовольной тем, что кто-то посмел побеспокоить её сон.
— Пугало это. Вот что, — пьяно усмехнулся быстро справившийся с шоком Яков, снова зажигая погасший было фонарь. Корытников понял, что кучер держится только за счёт выпитого алкоголя. Блокнот, в котором Пётр Петрович обычно зарисовывал интересующие следствие предметы, бесследно пропал, так что он попытался запомнить куклу в деталях.
На востоке небо начало светлеть. Корытников приказал закопать находку, пока никто не заметил, что они осквернили могилу. Слуга не возражал.
Справившись с работой, они вернулись в сторожку, наблюдая, как красное солнце сонно выползает на небо. Почему-то подумалось, что дневное светило тоже вылезло из приглянувшейся ему могилы, где нашло ночной приют.
Полностью скрыть следы преступления не получилось, но Корытников надеялся, что, обнаружив неполадки, сторож, от греха подальше, приведёт могилку в порядок, не жалуясь властям. И то верно, как он объяснит нахождение на кладбище в ночное время совершенно посторонних людей?
