Книга Прутский поход. Поражение на пути к победе? - Елена Белова

К 25 июня вся армия подошла к Пруту. На следующий день, 26-го числа, Шереметев и Кантемир прибыли в лагерь к царю. Намечалось празднование Дня Полтавской битвы.

27 июня состоялось торжество, подробно описанное Моро:

«Все генералы с утра явились к его величеству, дабы вслед за ним отправиться в артиллерийскую церковь, где отслушал он обедню, и где придворный священник (Феофан Прокопович) целых полтора часа говорил проповедь, им сочиненную на случай сего счастливого дня.

Полки выстроены были в боевом порядке и составляли три фаса одного каррея; артиллерия занимала четвертый. После обедни стрельба началась с правой стороны артиллерии и продолжалась по всем фасам; полки стреляли по мере приближения к ним огня. После того все генералы следовали за его величеством к его палаткам, где в земле был утвержден стол необыкновенной длины, и за которым насчитал я до ста десяти кувертов с каждой стороны.

Его величество находился в центре стола. По правую руку сидел молдавский господарь, по левую граф Головкин, министры, барон Шафиров и Савва (Рагузинский) на углах стола. Генералы, генерал-поручики, генерал-майоры, бригадиры и полковники, и прочие, каждый по своему чину, поместились за этим же столом. Кроме венгерского вина, ничто мне не понравилось. Оно было отличное, то есть то, которое доходило до меня, ибо полковники, сидевшие ниже, пили другое, а подполковникам подносили особливое, капитанам еще хуже, и так далее (что показалось мне скупостию, недостойной государя). Капитаны Преображенские и Семеновские разносили вина; каждый прислуживал шести перосонам, имея в своем распоряжении трех слуг для перемены стаканов и бутылок…

Императрица с своей стороны угощала армейских дам. Почти все иностранные генералы имели с собою своих жен и детей, по той причине, что в случае разлуки срок свидания неизвестен, и что, по недостатку почты, никто из своих не получает известия.

Мало дам явилось к императрице. Генеральша Алларт и генерал-майорша Гинтер одни представились к ее величеству и были милостливо приняты».

Пировали по-русски, с размахом. «Обед государя продолжался целый день, и никому не позволено было выдти из-за стола прежде одиннадцатого часу вечера. Пили, так уж пили», — удивлялся Моро.

ПРУТСКАЯ БИТВА

28 июня русская армия начала переправу через Прут. Рано утром около 20 тысяч татар переплыли реку, каждый держась за хвост своей лошади, и напали на передовой пикет. Из 600 человек русской конницы 270 были убиты, остальные отрезаны от главных сил и окружены. В тот же день у Головкина состоялся генеральный военный совет. Главный вопрос, который обсуждался, был вопрос о провианте. Генерал К.Э. Ренне предложил отряд числом в 15 тысяч человек отправить к Брынковяну. Он еще не терял надежды, что валашский князь, «будучи одной нации и одного вероисповедания с молдавским господарем, не замедлит покориться, соединит войско свое с войсками его величества и доставит нам жизненные запасы». Его поддержали члены совета. И только один генерал-поручик В. Берхгольц категорически выступил против этого плана, объяснив, что «турки побеждали всякий раз, как против них войска действовали отдельно». Решили со всем войском переправиться за Прут и идти вниз по правой стороне до урочища Фальчи, потому что ниже этого места по причине великих болот неприятелю трудно или и совершенно невозможно было переправиться. От урочища Фальчи войско должно было идти лесами к реке Серету, за которою, как уверяли союзники, у турок собрано много съестных припасов. Они хранятся по деревням около Браилова и никем не обороняются. Чтоб захватить поскорее эти запасы и принудить Брынковяну открыто пристать к русской стороне, решили в Валахию направить генерала К.Э. Ренне и бригадира Л.C. Чирикова с конницею.

Опоздание Шереметева развеяло в прах уверенность Петра I. Были получены известия о том, что Брынковяну перешел на сторону турок. Помощь валашского и молдавского господарей оказалась в значительной мере эфемерной. Оставив армию, царь поехал на встречу с Кантемиром и молдавским митрополитом в Яссы, куда тайно от валашского господаря Брынковяну прибыл его племянник Фома Кантакузин. Кантакузин выехал с трехтысячным отрядом в турецкий лагерь. По пути он, бросив своих солдат, скрылся, а с ним бежали человек 40–50 знати. О действиях Брынковяну, сумевшего просидеть на княжеском троне почти четверть века, Кантакузин сказал русскому царю: «…в подданстве его царскому величеству весьма медлит и некоторые отговорки от того и несклонность являет, понеже зело богат, и не хочет себя в трудности и опасности вдавать». Кантакузин убеждал царя, что как только русские вступят в Валахию, Брынковяну перейдет на сторону России. Фоме Кантакузину Петр I подарил 1 тысячу рублей и свой портрет с алмазами стоимостью в 1 тысячу рублей. Петр I писал Меншикову: «Мултянский гетман Кантакузин сюда прибыл с… обнадеживанием, что они все готовы, только б что-нибудь войска к ним послать… куды, не мешкав, отправлен генерал Рен со оным гетманом». 29 июня в день святого Петра генералы поздравили Петра I с именинами. По такому случаю царь пригласил министров и офицеров на праздничный обед. Гости пили и ели. Но и о деле не забывали.

***

30 июня последние полки преодолели водный барьер. Ренне и Чириков при подходе к Яссам отсоединился от главных сил русской армии. В отряд Ренне вошли 8 драгунских полков, конный батальон Ингермандландского полка, а также молдавское войско, всего около десяти с половиной тысяч человек. С ними русское командование послали универсалы, побуждавшие валахов к восстанию. «Хотя и опасно было, однако же, дабы христиан, желающих помощи, в отчаяние не привесть на сей опасный весьма путь, для неимения провианта позволено». Ренне и Чирикову было приказано подойти к Браилову и, овладевши запасами, возвратиться к Галацу. Здесь назначалось их соединение с главной армией. Если подтвердится факт открытого перехода Брынковяну на сторону турок, то Ренне и Чириков получили распоряжение низложить господаря и организовать выборы нового. Пройдя через Фокшаны, Ренне остановился в монастыре Максимина на реке Серете.

Главная армия, перейдя Прут, шла в назначенном направлении до 7 июля, несмотря на известие, что хан перешел реку сзади. Шафиров в письме к гетману Скоропадскому писал: «Мы, переправясь реку Прут против Яс 30-го июня, перешли от того места подле сей реки наших 9 миль и паки будем продолжать путь свой к Галаце. О везире имеем ведомость, что оный чрез Дунай на сю сторону с войском турским переправился и приближался к сей реке Пруту к местечку Трояном, до которого отсюду з 20 миль..>. Две армии двигались навстречу друг другу: русские шли по северному берегу Прута, турки и татары — по южному. Как позже писал царь, «сей марш» был «зело учинен для обнадеживания господаря мултянского».

Кантемир организовал в Яссах дружественную встречу корпусу Шереметева. Вместе с молдаванами русское войско насчитывало около 43 тысяч человек. А.И. Репнину Петр I приказал запасаться водой для дальнейшего похода, а к генералу Гешову с Прута царь отписал, чтобы тот закупил 170 тысяч аршин полотна на солдатские палатки у мануфактурщиков.

В письме от 3 июля 1711 года Л. Барка информировал Г.И. Головкина, что «султан… ни в чем не доверяет шведам… турки зело удивляются, что швецкое войско умедлило вступить в Польшу до сей поры, ибо обещано было к июню». В своих записках Алларт объяснил причину задержки поляков: «Станиславу (Лещинскому) с шведскими войсками из Померании в Польшу выход был возбранен, о чем они (турки) на короля шведского немалую досаду возымели». Петр I информировал Меншикова: «Про турок сказывают, что будто не зело охочи на сию войну». Об этом же позже вспоминал и Алларт: «Видно было, аки бы турки болшой охоты к войне не имели и веема под злым страхом и сумнением находились».