Книга Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз

— Я уже всё сделал. — А ты после сидишь и гадаешь: хорошо, что он всё сам сделал и решил, или тебя что-то не устраивает? Но он же сделал! Это проявление характера.

Лишь бы не чрезмерно. Вот как с Ромой. Он точно совета спросить забудет, а то и не подумает.

Зато целуется очень здорово. Настолько, что это становится опасным.

Я вцепилась в его руки, которые поддерживали меня уже не за спину, а заметно ниже, и попыталась их расцепить. А вот поцелуй прервать оказалось, куда сложнее. Я попыталась увернуться, отклониться, да так, что едва не повалилась назад, спасибо Роме, что его руки всё ещё лежали на моих ягодицах, и в нужный момент он меня поддержал. Поймал меня, притянул обратно и непонимающе посмотрел. А я сдавленно кашлянула, возвращая себе способность говорить.

— Рома, ты обещал на пляж.

Он моргнул.

— Прямо сейчас?

— Да. Иначе от нашего поцелуя родятся дети. А это чисто физиологически невозможно. Так что, предлагаю сделать паузу.

— А я не против.

— Паузы?

— Детей. Я, вообще, детей люблю. А мама говорит, что мне пора.

Руки его я со своей задницы убрала, с трудом, но Рома смирился и отступил. А я решила согласиться с его мамой.

— Ещё бы тебе не было пора, тебе скоро сорок.

— Вот это было низко, Липа, и обидно. Я был занят. Я много работал. У меня не было времени заводить семью.

— Мне тебя жаль, конечно, но мне зачем всё это знать?

— Странный вопрос. Ты моя жена.

— Ты опять!.. — Я его слегка пихнула в живот, и Рома послушно сел на край кровати, освобождая мне дорогу. — Мы идём на пляж?

— Идём, если ты хочешь.

— Если ты не хочешь, я могу сходить одна. А ты… прими холодный душ.

— Сдурела? Чтобы я тебя одну на пляж отпустил? В том купальнике? Тебе охрана нужна. А лучше муж.

— Перестань набиваться мне в мужья. Ты женатый человек.

— На тебе женатый. Скажи спасибо своей родственнице.

— Обязательно скажу, — зловеще проговорила я себе под нос.

На пляже почти не разговаривали. Рома весьма успешно изображал мужа, лежал на соседнем шезлонге, дремал, опустив на глаза тёмные очки, но при этом всё видел и ситуацию контролировал. Я занималась своими делами, моим первостепенным делом был идеальный загар, а разомлевшая под жарким солнцем, разговаривать я желанием не горела. Мы только по дороге к морю поговорили о том, какие новости принёс этот день и Ян Ефимович, с которым Рома встретился по утру. Ничего интересного я не узнала, и немного загрустила. А на пляже поглядывала по сторонам, всматриваясь в загорелые лица и тела. Понимала, что надеяться увидеть Ладу среди них — из разряда невероятных совпадений и, наверное, удач, не ждала этого, но всё равно к людям присматривалась. А Рома всё больше на меня смотрел. За чёрными стёклами очков я глаз его не видела, но пристальный взгляд чувствовала. В какой-то момент он выразительно крякнул, видимо, выдержка закончилась, с шезлонга поднялся и сказал:

— Пойду, поплаваю. — А следом пальцем в меня ткнул. — Сиди здесь. Никуда не ходи и ни с кем не разговаривай.

— Привези сюда свою бригаду в униформе и ими командуй, — посоветовала я из вредности.

Рома сурово сдвинул брови и выдал угрожающее:

— Липа!

Я посмотрела на него, шляпу, которой закрывала лицо, сдвинула на затылок.

— Рома, иди. Я никуда не собираюсь, я загораю. Мне ещё два раза перевернуться надо.

— Я за тобой слежу, — предупредил он и пошёл к воде. А я смотрела ему вслед и раздумывала, насколько мне всё это надо. Он настоящий тиран и командир. А пальцем как строго тыкает, засмотришься.

— И всё-таки это больше напоминает отпуск, чем поиски воров и беглецов, — сказала я ему вечером. После долгой прогулки по окрестным, недавно ставшими знаменитыми на весь мир, местам, мы вернулись на такси к отелю, но поужинать решили вне его. Устроились на веранде открытого ресторана, с видом на море, сделали заказ, Рома с аппетитом ел, а я ограничилась салатом. Сидела с бокалом белого вина и с удовольствием смотрела то на темнеющее море, то на уличные огни. Сгущались сумерки, город становился краше, ярче и шумнее, на улице тепло, лишь лёгкий бриз с моря, на мне новое платье, в котором я чувствую себя красавицей, а в бокале хорошее вино. Замечательный вечер, разве нет? И настроение ему под стать.

— А ты чего ждала? Что мы будем обыскивать все притоны и гоняться за преступниками, как в детективе?

Я пожала плечами.

— Зачем-то ты взял пистолет?

— Я всегда беру оружие. Если я без оружия, чувство, что у меня одной руки нет.

— Рома, это грустно.

— Это, малыш, жизнь.

— Как думаешь, долго мы здесь пробудем?

— Посмотрим. Но не думаю, что им удастся долго бегать. Да и не бегают они вовсе. Зная твою родственницу, они где-то хорошо отдыхают. Она не терпит лишений, это не её путь.

— А что ты… будешь делать, когда мы их найдём?

— Шкуру с них спущу, — спокойно ответил он. — Заберу всё чужое, мы с тобой напоследок искупнёмся, и поедем домой.

Я смотрела на него. Рома странно смотрелся в рубашке гавайского стиля. Совсем не по-военному. Он не был расслаблен, весел, он просто был одет в гавайскую рубашку. Если бы на Рэмбо надели такую рубашку, наверное, он выглядел бы в ней также.

— Это плохой план, — сказала я ему. — И он неосуществим.

— Почему это?

— Потому что Лада не останется здесь, особенно, без средств к существованию. А в Нижнем у неё родители, работа, квартира и машина, если ты забыл.

— У неё там ничего нет. Ну, кроме родителей, их я не отменю. А всё остальное куплено на мои деньги и на твоё имя. Так что, ей дурно станет, если решит что-то ещё с меня поиметь.

Я поморщилась.

— Мне не нравится, когда ты говоришь в таком тоне. И такими словами.

— Ты ещё ничего не слышала, Липа. И давай прекратим о ней говорить. Я смотрю на тебя, и хочу смотреть сегодня только на тебя. Хочешь ещё вина?

Я поставила на стол пустой бокал, дождалась, когда он его снова наполнит. Сильная рука тянулась через стол, браслет часов с трудом обхватывал запястье. А мне вдруг любопытно стало.

— Расскажи мне о своей семье.

Рома удивился.

— Что рассказать?

— Что хочешь. У тебя большая семья?

Он головой качнул, раздумывая.

— Достаточно. Родители, бабушка с дедушкой. Брат и двоюродная сестра. У них свои семьи и дети.

— Ого, — не удержалась я. — Это огромная семья, Рома.

Он кинул на меня весёлый взгляд.