Книга В сибирских лагерях. Воспоминания немецкого пленного. 1945-1946 - Хорст Герлах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я никогда до этого не находился в компании настоящих христиан и чувствовал, что в этих людях есть то, чего нет во мне. Они говорили о значении баптизма, о любви к ближнему, будь он даже врагом, и многих других вещах. Хотя я не соглашался с их идеями, лидеры собрания и все участники продолжали относиться ко мне очень хорошо. Мысль о том, чтобы с любовью относиться к своим врагам, была для меня неприемлема, и я чувствовал, что никогда не смогу смириться с ней. Также я впервые услышал там об интернациональной программе по обучению фермерству в Америке. Я всегда интересовался этой страной, особенно после своего возвращения из России. Я бы с удовольствием эмигрировал туда, но список желающих был таким длинным, что в ближайшие пять-шесть лет надежды дождаться своей очереди не было. И вот теперь я неожиданно увидел еще один шанс. Честно сказать, деятельность христианской партии в Америке меня мало интересовала, потому что интересовался я самой Америкой.
После этих собраний без особых проблем я был готов к отъезду. В октябре 1951 года я на корабле отправился в Америку.
Я впервые плыл на корабле и был взбудоражен и нетерпелив. Вместе со мной здесь находились люди разных национальностей – немцы, датчане, бельгийцы и даже русские. В основном слышалась английская и немецкая речь, но также разговаривали на датском, французском и русском языках. За время моего плена я неплохо стал понимать русскую речь и часто ловил себя на том, что, думая на английском, сам разговаривал на русском, и наоборот.
Несмотря на существующую враждебность, каждый старался вести себя терпимо.
Наконец я оказался в Хароне, в Южной Дакоте. Меня встречали мой новый босс, его жена и их маленький сын, которым не терпелось увидеть гостя из Германии. Их родители были немецкоговорящие христиане из России. Сначала я сильно удивился, услышав отличную немецкую речь, но также и обрадовался тому, что имею возможность без труда общаться на родном языке.
Набожность, с которой жили эти люди, поразила меня больше всего. Когда случалась какая-либо неприятность, вместо того чтобы выругаться, они молились; вместо жалоб на трудности они благодарили Бога; все вокруг слушали джаз, а они пели хвалебные песни Господу. Они трудились много тогда, как другие старались вести праздную жизнь.
Дома над моей кроватью висела картина с изображением битвы, в которой участвовал мой дед. Здесь в моей комнате на стене висел плакат с девизом: «Бог есть Любовь». Тогда как дома у меня на столе лежала книга о Диком Западе, здесь я нашел Библию. Дома мы часто разговаривали о книжных героях, здесь всегда все разговоры велись о жизни Господа.
Перед завтраком мои хозяева обязательно посещали утреннюю службу. По воскресеньям они ходили в церковь дважды в день, часто посещали проповеди священника в середине недели, а также – специально проводимые библейские конференции. Естественно, они брали меня с собой на все эти собрания, и я должен признаться, что за шесть недель провел в церкви намного больше времени, чем за всю предыдущую жизнь. Меня сильно впечатлила воскресная школа, где я с радостью принимал участие в дискуссиях.
Люди часто спрашивали меня, был ли я христианином на самом деле. Особенно мне запомнился один вечер, когда один из священников подошел и спросил меня по-немецки:
– Ты христианин?
– Да, конечно, – ответил я.
Тогда он спросил, как я пришел к этому, и я ответил, что мой отец был христианином. В то время я ничего больше не знал о христианстве.
Время шло, и я продолжал работать на ферме и посещать церковь. Я помню один вечер, когда мы были на службе в церкви. Мужчины сидели на одной стороне, женщины на другой. Священник попросил всех встать на колени и помолиться вслух, рассказав Господу все, что накопилось у него на сердце. Подошла моя очередь, но я не смог вымолвить ни слова. Я задрожал, как лист на ветру, и пробормотал что-то невнятное. Это был первый раз, когда мне предложили молиться публично. Теперь я уверен, что это стало началом конца моего лицемерия перед Богом. Я понял причину, почему не смог тогда молиться; я никогда до конца не верил, что Бог существует; всегда относился к этому скептически. Вернувшись домой, я попытался поменять тему разговора. Мы обсудили президентские выборы, поговорили о политике. Эти темы всегда интересовали меня больше, чем все, что касалось Бога.
Довольно мило проведя время в Южной Дакоте, на вторую половину года пребывания в США я отправился на ферму в Индиану. На место я приехал 4 мая 1952 года. Мой новый хозяин жил в трех милях от Нью-Пэрис. Фермерство здесь отличалось выработкой большого количества молока, а также выращиванием домашней птицы. На ферме было 16 коров, около 6000 индюшек и 6000 кур. Обслуживая такое хозяйство, скучать не приходилось.
Мой босс, да и другие люди в округе чувствовали мое настроение с самого начала. Особенно мне запомнился день, когда они взяли меня с собой на дружественную встречу, проходившую в большом здании в Саут-Бенд и которую вел Химан Апелман, еврей по национальности. Когда этот человек читал проповедь о тяжелом бремени, выпавшем на долю еврейского народа, я также чувствовал сострадание к немецкому народу. Тем не менее я не воспринимал его слова на свой счет. Когда он осуждал грешника, я чувствовал, что не сделал ничего дурного. Конечно, грешниками он называл всех пьяниц, курильщиков, прелюбодеев и других, сидевших по обе стороны от меня. «А я тоже грешник? – хотелось мне знать. – Конечно же нет, – размышлял я. – Я ничего не делаю из того, о чем он говорит. Я не курю, не пью и веду образ жизни, который каждый назовет высокоморальным».
Мой хозяин, Майнард Хувер, однажды проявил большой энтузиазм, услышав, что группа евангелистов собирается проводить встречи в ближайшее время. В конце августа братья Брунк приехали в наши края и, разбив шесть палаток, поселились в двух милях от нас.
На третью ночь Георг Брунк читал проповедь о силе церкви, и я уже не в первый раз подумал о вернувшихся в Германию немцах и о том, почему я не могу помочь своему народу. Меня вдруг словно осенило. Я понял, что не в силах ничего предпринять, не получив Божьего благословения.
Я задумался о событиях, произошедших в моей жизни. Гордый немец, закоренелый националист, ненавистник евреев, грешник и милитарист, враг русских – все это был я, и неизвестно, какой из этих образов преобладал во мне. И мне необходимо было знать, смогу ли я избавиться от своих пороков, заменив их чем-то лучшим.
Я много размышлял и молился и в конце концов услышал голос, произнесший: «Господь благословляет тебя!» Это было финалом первой части моей жизни; жизнь неверующего человека закончилась, и началась новая жизнь. Я, Хорст Герлах, в тот момент встретился с Богом.
С этого дня вся моя жизнь пошла по-другому. Если раньше я смотрел на вещи с потребительской и эгоистической точки зрения, то теперь мои взгляды стали основываться на христианстве. У меня в голове все перевернулось; я стал мыслить иначе.
