Домой мне ехать после службы не хотелось, хотя и знал, что ждет меня там молодая жена. И все же, демобилизовавшись, поехал на родину. Знал, что за это время Люба окончила школу и веттехникум и работала в совхозе.
Первой меня встретила теща, тут же прибежала моя мать. О Любе я специально не спрашивал. А уже вечерело. Собрали стол, вся родня в избе.
И тут прибежала Люба с фермы. Какая она стала взрослая, какая красавица!
Ночь мы провели с ней у тещи, на той же постели…
И вот только тогда я понял, что по-настоящему люблю Любу. У нас с ней два сына. И у Ани – сын (Сергей ее умер).
Прошло уже больше пятидесяти пяти лет. Аня с Любой – неразлучные подруги. И совсем недавно Люба сказала, что у Ани – мой сын. Он действительно такой же, как и наши с Любой сыновья. Мы все дружим и вместе гуляем на праздниках.
Вот такие дела…
Сейчас никто не поверит в то, что можно провести ночь с девушкой, причем с законной женой, и оставить ее девственницей.
А я поступил именно так, и всю жизнь об этом не жалею. И всю жизнь зову ее только «моя Любушка» – она это заслужила.
Да, а свадьбу-то мы сделали после того, как я вернулся со службы. А еще отмечали пятьдесят лет совместной жизни и пятьдесят пять, и нам кричали «горько».
Люба не любит вспоминать о своей юности и о том, как вышла замуж, меня все время ругает за это.
А. В., Устьянский район, Архангельской области
Туды-сюды-обратно
Мой сосед Генка – забавный мужик. В рыжей волосне у него давно седина запуталась, а он все свою жену перевоспитывает. Хочет Клавку под свою руку подвести. По своему опыту знаю: такие дела лучше смолоду делать. А не получилось – смирись, катись по волосам – голове легче…
По характеру Генка – порох. Скажи ему слово против – с полуоборота заведется да такого накуролесит, что потом, остынув, сам удивляется.
С Клавкой у него перепалки частенько бывают. А кончается все тем, что Генка хватает чемодан – и в тараканницу.
Тараканница – маленькая избушка на задворках его дома. У нас в деревне у каждого дома такие избушки стоят. Когда в доме много тараканов заведется, можно в ней зимой пожить недельку-другую, пока вся тараканья братия в доме от мороза не околеет. Генка тараканницу еще и под «автономное убежище» использует. Как поругается с Клавкой, так идет «остывать» в тараканницу на несколько дней.
Только вот зачем каждый раз чемодан с собой таскать, если через несколько дней обратный ход делать? Уж больно чемодан у него большой, такой чтобы пожитками наполнить, надо полдня потратить.
И вот как-то, когда мой сосед опять жил на полной автономии, заглянул я к нему в тараканницу. На слово он не очень приветлив, а тут даже чайком меня побаловал. За чайком-то мы и разговорились.
– Как зачем чемодан с собой брать? – удивился Генка моему вопросу. – Чтобы Клава знала, что я от нее ушел. И не просто ушел – а с вещами. Пусть выводы делает, а то – развод и девичья фамилия…
Про развод он явно загибал. Его хватает лишь на легкий кураж перед Клавкой.
– А правду в деревне говорят, что в чемодане ты старые валенки туды-сюды носишь? – подъехал я к нему тут с самым каверзным вопросом.
– Не штаны же с рубахами в нем носить, – ничуть не смутившись, ответил мне Генка. – Пока чемодан взаправду станешь собирать, гнев-то весь и выветрится. А так чуть что, чемодан в охапку и… Он всегда у меня наготове. Чего тут непонятного-то?
Я тут, конечно, кивнул ему, мол, понял. Хотя, признаюсь, ничегошеньки не понял…
Сколько мне раньше приходилось про таинственность и загадочность русской души слышать! Дак это где-то там, на необъятных просторах России происходило. А тут, можно сказать, в родной деревне, сосед, которого каждый день вижу, и тоже – загадка, тайна… Кто мне растолкует, зачем он чемодан со старыми валенками каждый раз туды-сюды-обратно?..
Рассказ знакомого из Верхнетоемского района записал Николай Харитонов
Тайна старого колодца, или как на деда Федота вдруг напала «охота»…
Значит, так, в одной деревне(Я название забыл)Дед, не то чтобы уж древний,Потихоньку жил да был.Жил один. Уже лет десять,Как жену похоронил.Но, однако, каждый месяцНа могилку к ней ходил.
Мат любил, как небо – птица,Щедро всех здесь осыпал.И пока не сматерится,Никогда не засыпал.
Деревенька небольшая —Несколько домов стоит.Если ночью пес залает,В тех домах никто не спит!Там живут одни старухиДа наш дедушка Федот.
Вдруг пошли по избам слухи:С ним случился анекдот!По соседству, двери в двери,Окна в окна – дом стоит.И там бабушка ЛукерьяОбитает: ест и спит.
На таблетках и настойкахДоживает долгий век.А ведь ей уже (постой-ка!)Скоро восемьдесят лет.На колодец за водичкойСтарая сама идет.Само знамо, что не птичкой,Но уверенно бредет!
А колодец на деревне,Надо вам сказать, один,И не то чтобы уж древний,Но наполовину сгнил.
Сколько слухов, сплетен, вздоховОн наслушался за век,Да оно ведь и неплохо:Не сбрехнет – не человек!
Стало быть, Лукерья-бабкаЗа водой идет с ведром.У колодца видит: шапкаВозле сруба, за бугром.
Подошла поближе – Федя!(То есть наш герой – Федот!)Что-то ищет на наледи,Изъелозил весь живот.
Только встанет на колени —Хлоп! И лед опять скребет —Тут и Ельцин, тут и Ленин —Всех к «такой мамаше» шлет.
Не дойдет никак до старой,Что Федот не может встать.Он ее увидел. С жаром:«Помоги, такая мать!»
Надо помогать соседу:Рядом столько лет живут.Все: и горести, и бедыДруг от друга узнают.
Подошла она к Федоту,Плавно шаркая по льду:«Ой, Федотка, ште ты, ште ты,Я ведь тоже упаду!»Уцепилась за фуфайку,Потянула – и-хи-хи!Да ступила за закрайку:«Понесите, все грехи!»
Дед на спину развернулсяВ окаянный этот миг.Тут же в лоб его воткнулсяЛасковый Лукерьин лик.«К лешаку все! Нате! Ну-те!» —Бабка старая вопит.И Федот ей с жару, вкрутеНе конфетку в рот сулит.
Но вскарабкались и сели,Друг на друга смотрят: ах!И лукавинки затлелиВдруг в их старческих глазах.И разгладились морщины,И затеплило в груди.Словно путь их не был длинным,Словно жизнь вся впереди.
Посмеялись и расстались —Дома вон полно хлопот.Но одна случилась малость:Был Федот, да стал не тот…
Жизнь спокойная у дедаКончилась: не ест, не спит.Он до вечера с обедаУ колодца все торчит.
Слазил в погреб за песочком(И откуда доброта?)У колодца лед весь срочноИм усыпал – лепота!
Ждет соседку за водою,У колодца шасть да шасть,Матом никого не кроет,Если кроет – то не в масть.Подождет, нальет водицы,Выплеснет в сугроб ведро.Сам себе стоит, дивится —Неужели бес в ребро?
Ночью сон нейдет, проклятый,Что-то слышится ему.Затыкает уши ватой —Не приводит ни к чему!
Всюду чудится Лукерья —И за печкой, и в тазу…«Ох, с ума сойду теперь я!» —Дед крестится, как в грозу.Стук какой-то появилсяВ старческой его груди.И откуда он свалился —Вот узнай-ка ты, поди!
Мысли грешные ФедотаДовели уж до того —Нехороший стул и рвотуВызывают у него.Он не знает, как все этоПо-научному назвать.
Только чаще в туалетеСтал Федот наш заседать.Только вспомнит, как ЛукерьяНавалилась – сразу в жар.В туалете хлопнет дверьюИ пищит там, как комар.Позабытые инстинктыСтавят дыбом волоса.И не только их… Поди ты —Вот так чудо-чудеса!Матюгался дед: «Зараза,Мне уж это ни к чему!»
А Лукерьюшка из тазаВсе подмигиват ему…Дед крепился, не сдавался,Тер то темя, то висок.Но не выдержал, сломался —Больно лакомый кусок!
Валенки – на босу ногу,Полушубок – наголо.Он бежит через дорогуИ подпрыгиват зело.
У Лукерьи на крылечкеДед колотится-стучит,Как жеребчик без уздечки…А старушка сладко спит.Он стучится, не сдается:Ту-ту-ту да та-та-та!И, как в песенке поется,Отворились ворота.
Тихо в доме. Скрипнув дверьюИ спросонья сморщив нос,Вышла в коридор Лукерья:«Эй, кого там черт принес?»
Слышит – на крыльце сопенье:«Это я, сосед Федот,Ты пусти меня хоть в сени,Вишь, как ветер сильно вьет!»
«А чего, Федот, сегодняПечку ты не истопил?Не кума я тебе вроде,Чтобы греться ты ходил!»
Долго-долго через двериВесь озябший дед ФедотУговаривал Лукерью,Не давая задний ход.
А Лукерья из-за двериШамкала ему в ответЧто-то вроде: «Сивый мерин»,Что-то вроде бы как: «Нет!»Тему конскую дедуляРазвивал, ее маня,Отливал слова, как пули,Ей про старого коня.Дескать, если конь захочет…Что-то там о борозде…Что-то вроде: «Нету мочи…»Что-то: «Видишься везде…»
То ли бабке надоело,То ли доводам вняла,Только дверь тихонько спелаИ Федота приняла…
Чем закончилось все делоТемной ночью в январе?Утречком Лукерья пелаПесни на своем дворе.
Бабка вдруг помолодела,Ходит по двору с ведром,А глазами то и делоЗыркает на дедов дом.Тишина в соседнем доме,
Дед к колодцу не идет.Может, ненароком помер?Дрыхнет, дрыхнет дед Федот!Нету у Федота мочи,Храп пускает в потолок,Будто после брачной ночиУхайдакался дедок!
Мне историю вот этуТот колодец рассказал.Пусть о нем и речи нету,Понял я, вам передал.Не сочтите анекдотомСтихотворный этот труд.А Лукерьюшка с ФедотомВместе с той поры живут!
Иван Васильевич Кондаков, пос. Сорово, Вилегодский район Архангельской области
