Книга Зачем России Марин Ле Пен - Владимир Большаков

Я приехал в Париж в конце ноября 2005 г. с тайной мыслью посмотреть своими глазами на то, как разгораются иммигрантские бунты, но к моменту моей краткой командировки газеты о ночных поджогах уже ничего не писали. Телевидение тоже ввело самоцензуру. Может быть, именно это и подействовало на юных бунтарей-поджигателей из пригородов-гетто: когда их лишили возможности пользоваться бесплатной саморекламой, число аутодафе в пригородах Парижа пошло на убыль. Только проехав по пригородам, я обнаружил по обочинам дорог не один десяток сожженных машин, разграбленные и изуродованные витрины магазинов, сгоревшие офисы и даже одну спаленную дотла «образцовую школу»… В отличие от России, где эти поджоги взбаламутили весь наш политический бомонд, возвестивший, что «черные идут и на нас», во Франции, которую все это затронуло непосредственно, бесчинства цветных подростков воспринимались, хотя и с болью, но достаточно сдержанно. Президент Ширак целую неделю наблюдал за происходящим, не вмешиваясь ни во что. Полиция не стреляла даже в воздух, да и не из чего было – чтобы «не раздражать» преимущественно мусульманское население гетто под Парижем полицейские и солдаты внутренних войск шли на охрану порядка в пригородах без оружия, только с дубинками. Таков был приказ с самого верха. Лишь после того, как в них начали палить из обрезов, было дано разрешение МВД Франции на облавы и аресты, а затем и высылку из Франции иностранцев, замешанных в беспорядках, в том числе тех, кто имел вид на жительство. Отчасти та же самая история повторилась через год во время студенческого бунта в Сорбонне – к манифестациям студентов и рабочим регулярно присоединялись профессиональные (уже!) погромщики и поджигатели из гетто, которым не было дела до требований студенчества. Главной их целью были погромы, разграбление магазинов и поджоги. Кстати сказать, в Западной Европе сейчас это повсеместная практика. Так, например, в марте 2012 года во время всеобщей забастовки в Испании, профессиональные погромщики-иммигранты присоединялись к манифестациям исключительно для того, чтобы устраивать погромы и грабить магазины. Таким образом, и сам протест испанских забастовщиков терял изначальный смысл. А это уже прямой удар и по европейской демократии.

Репрессии во Франции никогда не обрушиваются на нарушителей порядка незамедлительно. Фемида и полицейская Немезида Пятой Республики раскачиваются достаточно медленно. Но как только темп набран, каждый бунтовщик получит свое. Один за другим в бывшую Французскую Африку и страны Магриба уходили самолеты с высланными из Франции за ночные безобразия под Парижем. Утех семей, из которых вышли юные поджигатели, были отобраны пособия, а это позволяло им прежде спокойно жить, даже не имея работы. Суды методично отправляли за решетку всех совершеннолетних поджигателей и вандалов и заготавливали досье на пока что малолетних, что всем им икнется потом не раз, когда они достигнут 18 лет. Кольцо огня вокруг Парижа и других крупных городов было разорвано.

В ноябре 2007 года война предместий возобновилась и шла около трех дней. На этот раз все началось после того, как двое молодых магрибинцев погибли, врезавшись на мотоцикле в полицейский патрульный автомобиль. Расследование показало, что вины полицейских в ДТП нет, однако для радикалов, потомков иммигрантов из бывших французских колоний, важна была не причина, а повод для погромов. Это происшествие стало поводом для насилия. В настоящих боях с полицией не только в Париже, но и других городах, боевики-исламисты использовали огнестрельное оружие, бутылки с зажигательной смесью, кирпичи и арматуру, главным образом трубы и железные пруты со строек. В результате 119 полицейских получили ранения, пятеро из них – тяжелые. Надо отдать должное Саркози – на этот раз он выполнил свое обещание, что стрелявшие в полицейских будут установлены и наказаны. В предместьях появились розыскные листовки – власти предлагали несколько тысяч евро за информацию об организаторах беспорядков. На рассвете 18 февраля 2008 года колонна транспортеров вошла в парижский пригород Велье-ле-Бель (Villiers-le-Bel), где в ходе беспорядков 25 ноября 2007-го боевики жгли дома, автомашины и магазины и обстреливали полицию. Так началась спецоперация французского спецсназа (RAID) по следам ноябрьского бунта. В результате проведенной облавы в городе были задержаны 33 человека по подозрению в организации массовых беспорядков в ноябре 2007-го (France Presse, 18.02.2008).

Искры еще тлели, но пожар был все же потушен. Теперь он перешел уже на политическое поле – правые и левые всячески раздували его, размахивая своими предвыборными плакатами – как-никак в стране готовились к муниципальным выборам. Правые требовали наведения порядка и прекращения «иммигрантской агрессии», а либеральная интеллигенция и левая оппозиция социалистов и коммунистов поносили правых за «неоправданную жестокость» и за то, что это они-де довели дело до взрыва социального недовольства в пригородах. Тогдашний лидер социалистов Сеголен Ройяль назвала спецоперацию в Вилье-ле-Бель «рейдом для прессы» и всячески выражала свое сочувствие «жертвам полицейской свирепости».

Право, чем-то мне это напомнило один смешной случай из нашего советского прошлого. Одна из секретарей ЦК ВЛКСМ во главе делегации молодежных организации СССР была командирована по решению инстанции в Нью-Йорк. И там она во главе этой делегации – а все, заметьте, были в костюмчиках, белых рубашечках и галстуках – отправилась в порядке международной солидарности в Гарлем, чтобы выразить свое комсомольское сочувствие угнетенным американским неграм. Слава Богу, они оттуда ушли живыми. Но камнями их машину все-таки закидали. По возвращении эта комсомольская богиня, рассказывая о своем визите в Гарлем, говорила, что в них «камушками кидали». Примерно так же и Сеголен Ройяль восприняла поджоги и бунты в парижских предместьях.

Если, однако, всерьез разобраться в том, почему столь регулярно взрываются французские пригороды, аргументов лишатся и правые, и левые. Сводить все это безобразие к одному лишь социальному недовольству значит упрощать реально существующую проблему. А она не в том заключается, что французское государство кого-то чем-то обнесло, распределяя блага из того рога изобилия социальной помощи, который создан за счет жесткого налогообложения всех французских граждан и в первую очередь граждан состоятельных, у которых изымают свыше 60 процентов доходов в виде различных налогов. Длительное правление социалистов при Миттеране окончательно превратило Францию в действительно социальное государство с мощной системой соцобеспечения, которая позволяет малоимущим французам, независимо от их происхождения и цвета кожи, получать бесплатное образование, бесплатное медицинское обслуживание и такие пособия по многодетности и безработице, на которые вполне можно прожить целой семье, ничего не делая. Как только иммигранты получают вид на жительство во Франции и все полагающиеся неимущим пособия, им, пусть не сразу, но предоставляют и бесплатное муниципальное жилье. Социальные блага, разного рода пособия, бесплатное образование – это первое, что привлекает иммигрантов во Францию, во многом куда более социалистическую страну по уровню соцобеспечения, чем был Советский Союз до его развала. Отказать иммигрантам в этой помощи стал призывать перед выборами 2012 года и Николя Саркози, перехватив этот пункт из предвыборной программы Марин Ле Пен. Все это, однако, полумеры, а дельной иммиграционной политики, выработанной без трусливых оглядок на политкорректность, во Франции нет ни у правящей партии Саркози, ни у социалистической оппозиции. Отсюда и многие проблемы.