Книга Фрейлина немедленного реагирования - Молка Лазарева

Уродина.

Одним словом… Страшилище…

Карина стояла перед зеркалом и рассматривала свое отражение с уже привычной апатией.

Горбатая, с сильнейшим врожденным искривлением позвоночника, непропорционально большим носом по сравнению с казавшимся маленьким лицом, запавшие глаза, спрятавшиеся под белесыми ресницами и линзами очков… А еще прыщи, точнее, их последствия. Куча мелких шрамиков, рассыпанных по щекам, оставшихся от периода полового созревания.

Впалая грудь, тонкие руки, которые все из-за той же горбатости были опущены вдоль тела гораздо ниже, чем у других нормальных людей.

Из всего этого порадовать могли только волосы — на фоне общей болезненности они выделялись всегда здоровым блеском, пышная шатенистая копна росла с немыслимой скоростью… Только подстригать успевай.

— Ну че, Рапунцель? — хмуро обратилась к себе Карина. — Допрыгалась? Доигралась в гордость. Отчислили…

Хотя какая, к черту, Рапунцель… Горбуша… Она — Горбуша…

Изначально, еще в младшей школе, из-за похожести носа на клюв, а волос на воронье гнездо, и огромного горба, как у нахохлившейся вороны, Карину одноклассники обозвали в честь Каркуши из передачи «Спокойной ночи, малыши». Вот только потом, с чьей-то легкой руки эта кличка трансформировалась в более обидное — Горбуша….

Себя было жалко. Очень.

Трудно, когда понимаешь, что ты не такая, как все… и это не по твоей вине…

Врачи на физический недостаток Карины еще в детстве руками разводили, мол, тут такие сдвиги позвоночных дисков, что никакое ЛФК не поможет. И упрямо направляли мать-одиночку попробовать дочку прооперировать, где-нибудь эдак в Германии-Швейцарии, за кругленькую сумму денег. Мол, там, «за бугром», и врачи лучше, и позвонки они девочке составят правильно, и какие-нибудь корсетики корректирующие смонтируют…

В итоге надежда разбилась о реальность. Денег нет, операции нет, а Карина есть, и горб есть…

Собственную мать девушка ни в чем не обвиняла, та и так крутилась как белка в колесе, зарабатывая дочке на витаминки и лекарства от болезней, которых в довесок ко всему обнаружилось великое множество.

Наверное, как и все дети, лет до десяти девушка верила в доброго волшебника из сказки, который прилетит на метле и все исправит… Потом верила в письмо из Хогвартса или другой Абракадабры, вот только сова так и не явилась…

А в четырнадцать Карина поняла — верить нужно и можно только в себя.

Понимание пришло резко, само собой. Будто стукнуло что-то по голове в тот момент.

Нет в мире чудес! И точка.

Никто тебе не поможет, кроме себя самой.

Пришлось в срочном порядке перестать витать в облаках и браться за голову. Начать учиться, чтобы потом найти хоть какую-то мало-мальски нормальную работу…

Но даже здесь Карина не питала иллюзий… Дурнушка никогда не станет топ-менеджером видной корпорации, пусть хоть обвешается красными дипломами. Требований симпатичной внешности при приеме на работу ведь никто не отменял. Никому она такая Горбуша не нужна.

И девушка поняла, даже став лучшей в учебе, пусть гениальной, ничего, кроме работы в средненькой фирме за десяток тысяч, ей не светит. Был еще вариант, после магистратуры, а именно ее она сейчас и должна оканчивать с отличием, остаться на кафедре и преподавать. Вот только и здесь произошел облом… Точнее, жестокая подстава. И самым обидным было то, что подставили ее просто потому, что она беспомощная и ее легко обидеть… Ведь этим придуркам все равно, что они девушке судьбу сломали… или доломали окончательно…

Каринка крутилась как могла и деньги зарабатывала кропотливой работой. Подрабатывать по ночам официанткой она не сумела бы физически, да и кому такая страшненькая нужна, вот и приходилось обходиться собственным умом, так сказать. Писала по ночам курсовые и дипломные для более везучих по жизни оболтусов.

Казалось бы, ничего такого. Тем более делала все честно. Работы были грамотными, проработанными, не скопированными из Интернета — в общем, пальчики оближешь. Уже к последним курсам прошаренные преподы сами понимали, кто пишет нерадивым студентам их работы, и на Карину стали коситься недобрыми взглядами. Не положено вроде как.

А на последнем курсе магистратуры к Карине подошли, и не абы кто, а декан факультета с заместителем. И строго поговорили, что дипломные и курсовые с этого года все студенты будут покупать через них любимых, и если Карина дальше хочет развивать свой маленький бизнес, то надо бы ей процентом поделиться… Для начала хотя бы пятьдесят. И схему даже предложили, мол, к защите будут допущены только те дипломы, которые они сами студентам продадут, и чуть ли не систему секретных пометок разработали… Вот такая монополия.

Карина выпросила время подумать…

Здравый смысл все же подсказывал соглашаться… Мол, и на выгодном счету у начальства будет, и крыша неплохая. А вот совесть и справедливость артачились. Почему она будет работать, а эти козлы деньги получать, да и нечестно это, несправедливо…

В итоге Карина, как последняя дура, от предложения отказалась, клятвенно заверив, что никому не будет больше писать дипломные и курсовые. Про себя отметив, что конкретно на ее университете свет клином не сошелся и народ из других учебных заведений как покупал курсачи, так и будет покупать.

Определенная логика в ее действиях была, вот только то ли отказов декан не любил, то ли за наглость поступок Карины посчитал.

Как по щучьему веленью, стали на девушку в учебе неприятности сыпаться… То один, то другой преподаватель раз за разом занижали отметки, и слухи по универу поползли, будто Карина наркотики распространяет.

Откуда именно пошла подобная информация, девушка даже предположить изначально не могла, более того, в голове не укладывалось, как про нее такую чушь можно придумать. Все прояснилось, когда ее во второй раз вызвали к декану и уже конкретно и прямым текстом заявили:

— Мы думали, ты девочка умная. Рассказали тебе о нашем «бизнес-плане» по доброте душевной, а ты в гордость поиграть решила. Ты же понимаешь, от таких предложений не отказываются, так что хочешь — не хочешь, а теперь работать будешь уже не за пятьдесят, а за сорок процентов!

Слушала этот бред Карина и не понимала — наяву все или во сне. Обидно стало, как никогда в жизни. По крайней мере, в тот момент она так посчитала.

Мало того что дефектная уродилась, так еще в жизни все шпыняют и ножки каждый о нее вытереть норовит. В итоге взыграла у девушки гордость — отказалась Карина от такого «заманчивого» предложения. Из кабинета декана выходила гордо, с высоко поднятой головой. Вот только из универа ей в тот день спокойно уйти не дали.

На одной из следующих пар Карину сняли с урока милиционеры, которые нагло заявились прямо на занятия.

Отвели в соседнюю пустую аудиторию и там в присутствии свидетелей устроили унизительный обыск. Из-за чего происходил подобный спектакль, несчастная даже понять не могла, сначала спихнула все на слухи о наркотиках, спокойно и непринужденно наблюдала, как из сумки вытаскивают вещи, уверенная в своей невиновности. Продолжался этот цирк ровно до того момента, пока из сумки не вывалилась тугая пачка пятитысячных купюр.